Тайные тропы Бездны - Валерий Шалдин Страница 50

Пришлось Поленову и Ручкину таскать украденные компьютеры обратно в кабинет информатики и подключать к ним все отсоединённые кабеля. Настал момент поговорить, как замять дело.

— Мы отработаем, — предложил Никита: предложил за себя и за Борюсика. У него в голове крутилась схема, что сейчас он наобещает с три короба доверчивым учителям, а потом дело само как-то забудется. Но не тут-то было. Оказалось, этого Никодима просто так не объедешь.

— Вы отработаете, точно отработаете, — задумчиво произнёс он. — На все триста тысяч рублей отработаете. Считать умеете: каждый комп по сто тысяч, вот и выходит триста тысяч. Всего ничего для таких орлов-стервятников, как вы. Но перед этим вы напишете собственноручное признание на пяти листах, где покаетесь во всех грехах, которые вы совершили. Опишите всё: про то, как технику крали в школах области, куда собирались её деть, все явки и пароли, зачем людей в болоте топили… .всё опишите. Эти бумаги будут храниться в надёжном месте, а если что, то отправятся в следственный комитет. Писать надумали? Или сразу в полицию звоним?

Никитос совсем сник: с этим Никодимом Викторовичем фокус затереть проблему не прошёл. Да ещё заставляет в убийствах признаваться.

— Никого на болотах мы не топили, — со слезами на глазах объявил Никитос. — Мы только ларёк бабы Зины взяли, да алюминиевые провода хотели срезать.

Учителя многозначительно переглянулись:

— Вот это тоже отразите в своём чистосердечном признании: когда, зачем, соучастники, покровители. Всё пишите. Облегчайте свою совесть. Так говорите, людей на болотах не топили?

Боря с удивлением глядел на друга. Куда делся весь апломб и искры в глазах Никитоса? Сейчас на стуле сидел зарёванный парнишка с трясущимися от страха губами на покрасневшей морде и кающийся во всех грехах. Как-то быстро с Никиты слетела его альфасамцовость. Это выяснилось уже через пару минут допроса. Сам Боря тоже сидел красный, как варёный рак в котелке рыбака.

Баба Серафима притащила бумагу и ручки, которые вручила воришкам. Никита уже вовсю строчил признательные показания и умолял учителей не давать делу хода. Пришлось и Борису писать признание, а куда деться с подводной лодки. Не долго счастье длилось.

— Отрабатывать начнёте завтра с шести утра и до шести вечера, без выходных и праздников до первого сентября. Работать будете в школе, а делать, что скажут прорабы и Семён Митрофанович. Сачковать не рекомендую, ибо чревато. Технику безопасности на рабочем месте можете не соблюдать: если себе шею сломаете, то и чёрт с вами, плакать не станем, ещё двумя ворами на Земле меньше станет.

Вот такие ласковые пожелания и напутствия высказал учитель математики, когда прочитал признания и проверил, поставлены ли собственноручные подписи и дата. Повествование получилось приличное, вот только авторам немного не хватало грамотности. Ишь ты — вот же злодеи, оказывается, это они бабы Зины ларёк подломили-то. Но отказываются от того, что это они весь сахар стырили: они только гирю золотую взяли, но та оказалась не золотой. Правда, ребята признавали, что первоначально хотели украсть сахар, но для хорошего дела — варенье варить, но всё равно, как-то неприлично у односельчан тырить.

Сердобольная баба Серафима влезла в воспитательный процесс:

— Ох, ты ж, Господи, святая воля твоя. Совсем сурово вы с хлопцами-то, Никодим Викторович. Может лучше пусть в тюрьму идут ребятушки-то, там хоть кормят. Они ещё молодые: отсидят и выйдут. Может, какая амнистия случится-то.

Никитос от таких слов совсем расклеился, его совершенно не устраивала тюремная камера и её обитатели. Пацана затрясло, и он заплакал навзрыд.

— Мы отработаем, — сквозь слёзы завопил он. — До ночи станем работать.

— Ну, до ночи, так до ночи, — согласился Никодим, широко разведя руками. При этом он смотрел на ребят, как на подопытных хомячков. — Вас никто за язык не тянул. Как отработаете все долги, так я вас голубчиков в армию определю, у меня как раз городской военком хороший знакомый: он только рад таким рекрутам.

После того, как судьба ребят определилась, и их отпустили по домам, учителя остались одни.

— Вот уже двоих отличных помощников я тебе нашёл, — сказал Никодим трудовику. — Сколько тебе ещё добровольных помощников надо, — деловито осведомился он, — человек пять хватит?

— А что, ещё придут? — ахнул трудовик.

— Непременно придут, — кивнул Никодим. — Отчего помощникам не прийти, ведь в школе сейчас столько строительного материала бесхозного валяется, а сторож одна баба Серафима. Немного посидим в засаде и наловим столько, сколько надо. Лишних сдадим участковому.

Кто же из посторонних знает, что баба Серафима наблюдает за всеми уголками школы со своего рабочего места, и она не дремлет на посту. Как только она замечает кого чужого, шастающего по школе, то звонит по своему мобильнику заинтересованным лицам. Основное заинтересованное лицо в поимке воришек считался участковый, но сейчас надо наловить помощников трудовику и завхозу.

Утром, в шесть часов, Поленов и Ручкин уже торчали в школе. Им пришлось пройти на входе через странное деревянное сооружение, на котором красовалась надпись «Антиалкогольная рамка».

— А чего это такое? — спросил Боря у бабы Серафимы, околачивающейся возле этой рамки.

Серафима охотно всех входящих информировала, что это очередная разработка отечественного военно-промышленного комплекса. Предназначена рамка для «кодирования» работников от пьянства на рабочем месте, техника на грани фантастики. Как работает это чудо? Да очень просто. Проходит человек утром через рамку и весь день он не имеет права выпить спиртного, иначе хана котёнку, прилетит к нему страдание и боль.

Ребята осмотрели рамку со всех сторон: какое-то совсем неказистое сооружение, состоящее из четырёх досок, собранных между собой саморезами. И это убожество делает военно-промышленных комплекс? Бред какой-то. Но узнав, что эту рамку устанавливали рано поутру трудовик с математиком, взглянули на неё уже другими глазами. Раз к этому делу Никодим руку приложил, то лучше держаться от этого сооружения подальше, целее будешь. Надо было ребятам внимательно слушать односельчан и Маринку свою, которые говорили страшные вещи об этом учителе — глядишь, и не попёрлись бы ночью в школу, в которой обитает этот страшный человек. А теперь всё: песец подкрался незаметно.

Микроавтобус, лихо подкатив к ограде школы, выгрузил из себя гомонящую толпу работяг. Те, позёвывая и поплёвывая, поплелись на рабочие места: им ещё вкалывать сегодня до вечера. Начать и кончить. Вот такая доля пролетария: работай на дядю за пайку, за шапку сухарей, за копеечку. Правда, чего наговаривать