Уилл Маккарти - «Если», 2003 № 06 Страница 50

Деньги нужны ему для другого — гораздо большего. И это не подлежит обсуждению.

Этические дискуссии способны загнать в гроб самое лучшее начинание.

Бассейн располагался в центре большой искусственной пещеры. Сталактиты, свисающие с потолка, подсвеченные изящно и мягко.

Известковые натеки на стенах, сверкающие вкраплениями драгоценных камней. Чистая вода, с тихим журчанием стекающая в центральный резервуар. Конечно, профессиональный дизайнер скривился бы при виде такой банальности, но здесь, на астероиде, не было места эстетскому снобизму. Все сделано так, как захотел Хозяин.

Виктор вспомнил, как он сам рисовал проект этого зала, как связывался с Тутмесом, объяснял, что и где нужно установить. Изумленные глаза слуги: «Хозяин, простите… Это будет стоить слишком дорого. Зачем двадцати метровая высота? К чему эти сосульки с подсветкой? Это нефункционально, бессмысленно…»

Смешно. Глупо. Вот он, Виктор, сидит в шезлонге у своего бассейна, в самом центре своего астероида, смотрит, как переливается перламутром вода, как идет к нему девушка — улыбающаяся, тонкая, чудесная в своей наготе, капли блестят на ее коже. Тихо играет арфа. Кто может сказать, что в этом не заключен глубочайший смысл?

Виктор привстал с шезлонга, наклонился над столиком, налил в бокал свежий, ярко-оранжевый сок. Снова откинулся на спинку, пригубил напиток, любуясь тем, как Лина втирает в кожу крем.

— Здесь на самом деле можно загореть? — спросила она. — Тутмес говорил…

— Можно. Но не сейчас. Я отключил источники ультрафиолета.

— Почему? Я хочу сейчас.

— Адаптационный период. Сейчас загар вреден. Нужно подождать несколько дней.

Ультрафиолетовое излучение может слегка повредить твои нежные клетки, девочка, а это нежелательно. Твои клетки — важнее всего. Важней твоего милого личика, важней острых грудок и упругой попки. Ты представления не имеешь, каким сокровищем обладаешь.

Лина накинула халат, провела пальчиком по краю хрустального кувшина с соком. Тонкие брови недовольно сдвинулись.

— Только сок? А можно вина?

— Нет, милая. Нет.

— Ну хоть совсем чуть-чуть, пожалуйста! — Лина сверкнула глазами, лукаво прикусила нижнюю губку белыми зубами. — Вот столечко. Я же прошу у тебя не чего-нибудь крепкого — ни виски, ни водки. Просто вина, легкого. И тогда будет совсем хорошо.

— Нет, Лина. Потерпи.

— Когда будет можно?

— Через три дня.

— Ужас! — Лина плюхнулась в соседнее кресло и, подобрав полы халата, по-ребячьи взбрыкнула длинными ногами. — Не доживу. Мне скучно, Вик.

— Уже скучно? — Виктор улыбнулся, покачал головой. — Скучно без вина и загара? Можно подумать, что на Земле ты только и делала, что лежала в солярии, смакуя вино.

— Ну… Там хотя бы другие люди… Компания. Было с кем поболтать.

— А со мной поболтать не хочешь?

— Хочу с тобой в постель! — Лина быстрым движением скинула халат, единым скачком преодолела расстояние до Виктора и оседлала его. Шезлонг под Виктором жалобно заскрипел. — Ну давай, Вик. Пожалуйста, прямо сейчас…

— Три дня, — просипел Виктор. Голова его кружилась. — Не будь глупой девочкой, ты сама знаешь, что пока нельзя…

Лина впилась в его губы поцелуем, перекрыв дыхание. Оторвалась через полминуты, откинула голову, тряхнула чистыми белыми волосами и произнесла, отчетливо выговаривая каждое слово:

— Мерзкий. Скучный. Старикашка.

— Лина, тебя никто не заставлял… Ты сама рвалась сюда.

— Враки, враки. Ты обманул меня. Сказал, что здесь будет все, чего я захочу… Может, мне поговорить с Тутмесом? Думаю, он не откажет.

— Хочешь убить Тутмеса? — спросил Виктор ледяным голосом.

— Как — убить?

— Если Тутмес прикоснется к тебе хоть пальцем, я пристрелю его.

— Ты с ума сошел! Это же убийство!

Лина зло фыркнула, вскочила на ноги. Виктор сел, с облегчением опустил на пол затекшие ступни. Сосуды шалят. Все-таки шестьдесят с гаком лет не шутка, как ни маскируй их мускулистым телом и гладким лицом.

— Тутмес не человек, — сказал он. — Это вещь. Моя вещь. Я могу сделать с ней что угодно.

— Тутмес не может быть вещью. Он человек.

— Он слуга.

— А что, слуга — не человек?

— Тутмес не просто слуга. Он серв. Он носит в генах присадку.

— Присадка серва?! — Схватила стакан, отхлебнула, синие глаза метнули стрелы гнева. Чертовски красивая фурия. — Это же преступление второй степени! Ты ему засандалил «serve», Вик? Ты на такое способен, да? А мне? Мне ничего не впрыснул?

Конечно, нет, девочка. Твои гены девственно чисты, не испорчены дешевыми, плебейскими модификациями. Иначе бы тебя здесь не было.

— Успокойся, — Виктор примирительно помахал ладонью. — Тутмес согласился стать сервом добровольно. Он получил за это большие деньги. Очень большие.

— Зачем ему деньги, если теперь он твой раб и не способен совершить ничего, что выходит за рамки твоих желаний?

— Вовсе не так. Когда контракт Тутмеса закончится, он вернется на Землю и будет жить как обычный человек. Теоретически, я могу найти его в любой момент и приказать что угодно, и он не сможет сопротивляться приказу. Но… я не буду делать этого.

— Ты преступник, Виктор. Если бы я знала, что ты сделал человека сервом, ни за что бы сюда не полетела. Вообще бы с тобой не связалась. Теперь я обязана сообщить о тебе в полицию, а если не сообщу, буду соучастницей преступления. Буду преступницей третьей, а может, даже и второй степени. На кой черт мне это нужно?

— Я ученый, — серьезно сказал Виктор. — Прежде всего я ученый, и для меня безразлична вся внешняя шелуха — деньги, социальное положение, соблюдение или несоблюдение законов. За всю свою жизнь я не убил ни одного человека. Надеюсь, что и впредь не убью. Что же касается остальных законов, то я нарушал их по мере необходимости. Смею заметить, старался нарушать так, чтобы ни одна полицейская крыса об этом не узнала. Когда-то было запрещено клонирование, потом смена внешности, еще позже — лечебные геноприсадки, использование инопланетного биоматериала. Все это давно разрешено — пожалуйста, люди, пользуйтесь. То же, вероятно, скоро будет и с генными психомодуляторами, такими, как «serve», «bird» и «lead». Но у меня нет времени. Я не тот, кто ждет. Я из тех, кто делает все это собственными руками. Из тех, кто толкает человечество вперед.

— Ты удрал сюда именно для этого? Сбежал от человечества, чтобы толкать его вперед?

— Именно так. Пойдем. Я покажу тебе. Ты должна увидеть чудо собственными глазами.