Валерий Чубар - Следующее поколение Страница 50

— Серые собрали войско, — продолжил Вик. — А войско должно воевать, в этом его предназначение и ни в чем ином. У серых осталось не меньше шести сотен воинов.

Централи нет. Значит…

Старейшина молчал.

— Значит, очередь за вашими поселками.

— Разбойникам нужна наша дань, а не поселки.

— Им нужна не только дань, но и рабы. Ты хотел бы отдать свой род в рабство серым?

Вик ожидал взрыва возмущения, но старейшина только еще больше насупился и опять уставился ему в глаза.

— Вы тоже можете собрать войско, — сказал Вик.

— Зачем?

— Как «зачем»? Чтобы воевать с серыми.

— В лесу не воюют войском, — наставительно произнес старейшина. — Войско нам ни к чему, да мы и не умеем воевать войском. Если что, будем так воевать, как умеем, Бог нам поможет.

Вик почувствовал себя побежденным. Теперь оставалось только прямо признаться, что войско нужно ему для спасения спящих обитателей Централи. Но внутренний голос советовал Вику не делать этого, или, по крайней мере, обойтись без употребления слова «войско».

— Наверное, ты прав, — сказал он старейшине. — Вы много лет живете здесь, вам виднее, как защищать эти земли. Но я из другого места, а мне тоже предстоит жить на этих землях… Мне могут понадобиться воины, знакомые с местностью и с вашим оружием.

— Это дело нехитрое, — отозвался старик. — Тебе нужно породниться с нами.

— То есть присоединиться к какому-нибудь роду? — уточнил Вик.

— Вот-вот. Породниться. Когда ты сделаешь это у тебя будут обязанности перед родом, ну, а у того будут обязанности перед тобой. Иначе ты все-равно не сможешь у нас жить, — заметил как бы между прочим старейшина. — Так вот!

— Но я старейшина своего государства!

— Старейшина без рода — не старейшина.

Вик перевел дыхание.

— Я могу основать свой род, — сказал он.

— Можешь, — согласился старик охотно. — Можешь основать свой род. Да.

— Действительно могу?

— Можешь. Но у тебя нет родителей, нет братьев нет сыновей. Крепкий род вряд ли получится, даже лет через… — старик пошевелил губами, — лет через сорок.

Сорок лет! Вик не мог мыслить подобными временными категориями. До Дня Пробуждения оставалось меньше трех лун.

— Я могу присоединиться к любому роду?

Старейшина кивнул.

— Самый многочисленный у озер — твой род?

Старейшина еще раз с достоинством наклонил голову.

— Хорошо. Что я должен делать, чтобы породниться с тобой?

— Взять в жены одну из девушек моего рода.

До Вика не сразу дошел смысл сказанного.

Взять в жены…

В жены.

Создать семью.

«НО ВЕДЬ ЭТО НА ВСЮ ЖИЗНЬ!»

Так говорила ему Ида. А потом, после ее гибели голос Иды сказал ему: «ТЫ НИКОГДА НЕ БУДУШЬ СЧАСТЛИВ С ЛЕН! Он тогда еще твердил себе, это ерунда, что он будет счастлив, что Лен…

Лен.

Она спит в подземельях Станции. И только он способен спасти ей жизнь в День Пробуждения. Только он.

Он должен отказаться от нее, чтобы спасти.

Тут и думать не о чем.

— Да, — сказал Вик, едва слышно, а потом повторил громче, — да. Пусть так и будет. Я согласен если найдется девушка, согласная стать моей женой.

— Кто ж спрашивает их, женщин? — удивился старейшина. — Это уж наше дело, родовое, найти жену для тебя. Найдем, не сомневайся. Хватает этого добра. Время сейчас для свадьбы подходящее… — он поднялся с табуретки и протянул Вику широкую мозолистую ладонь. Вик сжал ее своей ладонью, знакомый уже с этим жестом дружелюбия, принятом у фермеров. В душе у него было пусто и холодно.

«Прокляни ее, Небо, мою душу! — подумал Вик. — Мне нужны воины. Вот и все».

ВОТ И ВСЕ.

Создание семьи в Централи происходило довольно просто, а вот у фермеров оно было окружено массой условностей, обрядов и ритуалов. Ритуалов Вика в эти дни поджидало больше, чем за всю его предыдущую жизнь. Объяснял смысл происходящего приставленный к нему молодой фермер из рода старейшины Василия, он же подсказывал Вику заранее, что нужно делать или говорить во время того или иного обряда. Фермер то и дело дружелюбно грохал своего подопечного по плечу. Внк молча злился, но однажды не вытерпел и с таким неистовым дружелюбием двинул фермера в ответ, что тот не удержался на ногах и повалился на землю. И так расхохотался потом, что Вик не выдержал и заулыбался тоже. С тех пор между ними установились вполне искренние дружеские отношения. Фермера звали Ярослав.

— Старейшины берут имена из священной книги, — объяснил он. — Это книга о древних временах, ее только старейшинам разрешается читать. Там есть очень красивые имена. А ваши имена все такие короткие?

— Да, — кивнул Вик.

— Почему? Они тоже из какой-нибудь священной книги?

— Как тебе объяснить… Книг у нас не сохранилось.

— Совсем?!

— Совсем. У прошлых имена были очень длинные. При рождении они нам тоже пытались давать длинные имена. Но когда приходится произносить это имя… ты понимаешь? В разговоре, особенно между детьми, имена стали сокращаться. Прошлые вначале пытались как-то повлиять на это, а потом постепенно привыкли. Им остались их длинные имена, а нам — наши короткие, удобные для произношения.

— А как вы называете своих детей?

— Повторяем уже существующие имена. Откуда же взять новые, если прошлые почти все умерли?

Вик днем и ночью рассказывал Ярославу о Централи, а тот ему о жизни, которую вели на своих землях фермеры. Из этих рассказов Вик узнал, что до весны практически единственная его обязанность перед родом будет заключаться в охотничьих вылазках. Это Вика вполне устраивало. Ярослав сам был завзятым охотником, он без конца расхваливал охотничье оружие фермеров — луки и самострелы. В отличие от автоматов они стреляли бесшумно и точно. Узнав, что у фермеров существуют отряды лучников, каждый из которых оставаясь невидимым, может сбить влет птицу, Вик начал понимать, что имел в виду старейшина Василий, говоря «в лесу не воюют войском». На охоту фермеры нередко отправлялись конными отрядами, которые могли совершать дальние рейды, проходя в поисках добычи многие десятки ходов.

Все это Вик знал только по рассказам Ярослава. Пока что его окружали не воины, а степенные бородатые старцы. Чем ближе был день свадьбы, тем больше их становилось. Старейшины собирались к озерам со всех окрестностей. Они без всякого стеснения разглядывали Вика, но не заговаривали с ним. Ярослав негромко сообщал:

— Вон тот — старейшина Анатолий с Глубокого Озера… Этот, с усами, старейшина Владимир с железных путей… А это — старейшина Михаил с Дальних Болот.