Сергей Щипанов - Все в твоих руках Страница 50

«Власть развращает». Сей известный тезис здесь, в самом сердце Азии, нашел полное подтверждение. И даже напрашивалось дополнение: «Чем незначительнее лицо, наделенное властью, чем меньше ее у него, тем наглее и беспринципнее ведет оно себя, когда чувствует безнаказанность». Деятельность «стражников» была направлена, по всей видимости, не на защиту границы от посягательств, а лишь на взимание дани с бесправных водителей и их пассажиров.

Шофер Хайруло протянул через окошко паспорт подошедшему пограничнику. Тот взял, развернул, посопел, скривился. На лице доблестного вояки читалось недовольство: чего, мол, прешься к нам, в Узбекистан, сидел бы уж в своей паршивой стране. Но, долистав до нужного места, куда шофер предусмотрительно вложил зеленую купюру с портретом человека в парике, страж границы подобрел. Ловким движением фокусника он сгреб волшебную бумажку и сунул в бездонный карман. Его товарищ, тем временем, проверил кузов машины. То, что увидел при этом Сева, надолго ему запомнилось. И, каждый раз вспоминая, Сева потом улыбался. Пограничник превратился в собаку, которая внимательно все обнюхала и, подойдя к людям, протянула умильную мордочку за подачкой. Михаил достал из кармана кусок лепешки, отдал псу. Тот радостно завилял хвостом, схватил зубами подношение, с жадностью тут же съел и удалился, благодарно помахивая лохматым хвостиком…

Что это было: морок? И если да, то для погранца или для Севы? Чтобы не разрушать сказку, у Егорыча об этом он не спросил.

Машины давно уж и след простыл, а «стражник» все сидел и пересчитывал полученную «дань». Ведь была еще десятидолларовая купюра! Куда делась?!! И откуда тут сложенный вдвое кленовый лист? Зачем он здесь — вон!

И лист, подхваченный ветром, полетел над пыльным асфальтом в сторону Таджикистана.

Астраханский вокзал и все пространство вокруг, казалось, пропитались запахами копченой рыбы. У Севы от этих ароматов началось обильное, как у собачки Павлова, слюновыделение. Пивка бы, сейчас, холодного, да с рыбкой! И чтобы не надо было никуда бежать, скрываться, дрожать от страха. Посидеть в приятной компании, поговорить о вечном: политике, футболе, женщинах, и, желательно, у себя дома… Эх!

Над перроном и путями гулял ветер, носил в воздухе мелкий сор. Было по-южному тепло. Сева с Михаилом расположились на лавочке возле входа, Хайруло пошел «разведать обстановку».

Трудяга внедорожник с честью преодолел огромное расстояние. По узбекистанской полупустыне и казахстанской степи гнали почти без остановок два дня. Нынче утром пересекли, наконец, российскую границу. В Астрахани решили пересесть на поезд — Хайруло пора было возвращаться. Шофер осунулся за эти дни, и, даром что смуглый, еще больше почернел лицом. Видно было: парень дошел до предела своих возможностей и дальше просто не выдержит, не поможет и магия. Хайруло решил напоследок оказать россиянам услугу, приобрести за свои деньги билеты.

У касс — вавилонское столпотворение. Люди спешили возвратиться в родные пенаты с отпусков и каникул. Хайруло пришел ни с чем.

— Нет ни на сегодня, ни на завтра билетов.

— Что же делать? — огорчился Сева.

Словно по волшебству возник, ниоткуда, разбитной малый — типичный барыга.

— Мужики! Билет до Москвы не нужен? Последний остался…

— Нам два! — отозвались, одновременно, все трое.

— На сегодня только один. Сами видите, что творится, — махнул рукой в сторону касс спекулянт. — На завтра попробую найти.

Михаил отозвал Всеволода в сторону.

— Езжай Сева. А я завтра. Так даже лучше. Ему будет не угнаться за двумя.

— Миша, ты чего? Давай вместе держаться. Как ты будешь здесь, в нашем времени, один?!

— За меня не беспокойся. Маг, как-никак.

— Мужики! — окликнул их барыга. — Берете или нет? Поезд через пятнадцать минут отходит.

— Да, — отозвался Михаил.

Хайруло поинтересовался:

— Сколько за билет хочешь?

Малый назвал сумму, от которой Хайруло присвистнул.

— Ты что, мужик! Совесть имей!

— Не хотите — не надо. — Демонстративно повернулся, сделав вид, что уходит.

— Подожди, — остановил его Хайруло. — Черт, с тобой, давай билет. Десятку только скинь…

Они с минуту торговались. Барыга не уступил ни гроша. Азиатские хитрости шофера оказались бессильны против закаленного в коммерческих махинациях ловчилы.

— Ну, ты, жук, — проворчал, отсчитывая деньги Хайруло.

Малый невозмутимо пересчитал банкноты.

— Завтра, в это же время сюда подходите, принесу еще билет. Или вам два?

Сева, когда спекулянт удалился, бросил ехидно:

— Представляю, какая будет у него рожа, когда деньги в листья превратятся!

Хайруло вздохнул.

— Нет. Деньги самые настоящие, кровные, можно сказать.

— Как? — не понял Сева, — Ты что, свои отдал? Зачем!?

— Здесь у меня не получится фокус — я на чужой территории, да и… Ну, это долго объяснять. Ты не переживай за меня, Сева! У таджика в заначке всегда найдется…

— Я отдам. Вышлю по почте. Ты адрес скажи.

— Не надо ничего высылать. Может, будешь еще у нас… или я к вам приеду. Сочтемся.

— Спасибо, — искренне поблагодарил Всеволод. — Слушай, Хайруло… все хотел тебя спросить. Не обижайся только… Вот, у вас, таджиков, деньги, как ты говоришь, всегда имеются, а выглядите… как нищие. Почему?

— Э-э. Это ты правильно подметил! Привычка такая. Менталитет, как сейчас говорят. У нас так: копит человек деньги, чаем да лепешками перебивается, ходит в обносках, потом — вай! Туй закатывает — пир для всего кишлака. У таджика три события в жизни: обрезание, свадьба и похороны, это бешеных денег стоит… И все бы ничего, но при этом соревнование идет, кто круче: сосед бычка купил на туй, а я — двух! Знай, мол, наших. Глупо конечно… Ладно, давай прощаться. Счастливо, тебе!

Сева пожал шоферу руку, обнялся с Егорычем, протянул ему сложенный вдвое листок блокнота.

— Пока, Миша. Буду тебя в Питере ждать. Встречу на вокзале. Вот, на всякий случай адрес родителей — там меня найдешь.

— Давай, поезжай. Я следом. Увидимся…

Егорыч не удержался, продемонстрировал, на прощание Севе один из своих трюков: раскрыл листок, глянул в него, видно, адрес запомнил, потом скомкал в ладонях, раскрыл…. В ладонях сидел чижик. Такой зеленоперый воробушек. Будто гибрид кенаря и воробья.

— Чижик-пыжик, где ты был? На Фонтанке водку пил…

Пичужка на ладонях, поводила туда-сюда тонким клювиком, взъерошилась, так что стала похожа на пыжик, и, вспорхнув, улетела куда-то прочь.

— Выпил рюмку, выпил две — закружилось в голове. — Егорыч подмигнул Севе и тот на самом деле ощутил легкое опьянение.