Владимир Владко - Аргонавты вселенной (редакция 1939 года) Страница 52

— Пролезай, пролезай, — пробормотал Гуро, — не задерживайся. У меня нет времени. Дождевик… хм, да сколько ж ты еще будешь тащиться?

Гигантский дождевик, казалось, был бесконечным. Он загораживал своим телом путь, между ним и потолком тоннеля оставалось всего с полметра. Как пройти?

Гуро выставил вперед винтовку и быстро, не целясь, выстрелил. Сухой звук растаял в воздухе, его поглотили мягкие стены. Пуля пронзила тело дождевика. На нем осталась маленькая крапинка — и только. Кольца двигались вперед все с такой же скоростью. Гуро закусил губу:

— Может быть, я ошибся, — подумал он. — Может быть, я зарядил винтовку не разрывными пулями?

Он проверил магазин. Нет, там лежали именно разрывные пули. Что же случилось? Почему пуля не разорвалась? Впрочем… ха-ха, опять все понятно. Пуля не разорвалась потому, что не встретила достаточного сопротивления. Она прошла сквозь тело дождевика, не причинив ему вреда, как прошла бы сквозь кисель.

Гнев охватил охотника. Ему нужно спешить, каждая секунда промедления может стоить жизни Василию, а он стоит тут, не зная, когда освободит путь этот мерзостный дождевик, перегородивший ему дорогу. Разрубить его, уничтожить!.. Рука охотника уже нащупала рукоятку короткого острого кинжала, висевшего в ножнах у него на поясе. Но Гуро подумал:

— Ну, хорошо, я разрублю эту гадину надвое. Но ведь это же дождевик. Он все равно не остановится, будет ползти, еще более загораживая путь. Нет, рубить нельзя.

Оставался только один способ — перелезть через отвратительное тело, протиснуться между ним и потолком тоннеля. Гуро отступил на несколько шагов назад, разбежался и прыгнул вверх. Руки его попали на спину дождевика, он упал на его бок грудью, ноги его ударились коленями о бока мягкого холодного тела. Охотник почувствовал, как дождевик задрожал от удара. Он напрягся, пытаясь сбросить с себя человека.

Однако Гуро с бешеным усилием уже влезал на него, сжимая зубы, чтобы сдержать припадок тягостной тошноты, которая подступила к горлу. Еще миг — и он легко соскочил, протиснувшись под потолком поперек тела свирепо извивавшегося дождевика. Слюна наполнила рот охотника. Не оглядываясь, он быстро пошел вперед по тоннелю, принуждая себя не слушать легкого шороха сзади, напоминавшего ему про отвратительного червя.

Но это продолжалось лишь несколько минут. Новые звуки, значительно более громкие и угрожающие, привлекли к себе внимание Гуро. Какой-то рев, хриплый и ужасающий, долетал издалека. Ему отвечали тонкие звуки, напоминавшие повизгивание щенят. Забыв о возможной опасности, Гуро ускорил шаги. Рев, прерывавшийся тревожным молчанием, усиливался. Так могло реветь лишь какое-нибудь до крайности взбешенное чудовище, нападая на врага.

— Скорее, скорее, — выстукивало сердце охотника. — Как я мог задержаться около этого дождевика… скорее, скорее!

Гуро на ходу ощупью проверил свое оружие. А рев все приближался. Но вот тоннель еще раз круто повернул, и перед Гуро открылось темное отверстие. Луч прожектора потонул в глубокой темноте отверстия, ни на чем не остановившись. Резким взмахом руки Гуро выключил прожектор, но тотчас же опять включил, бросившись вперед.

Он ясно услышал, как прозвучал выстрел. В ответ на него рев раздался с новою силой. Затем прозвучало еще несколько выстрелов разрозненно, с разными интервалами. И опять грозный рев.

Далее четко послышался глухой стон человека. Гуро уже лежал на краю тоннеля, внезапно обрывавшегося черною пропастью, и смотрел вниз, откуда долетали угрожающие звуки. Словно в ответ на стон, огромная пещера, в которую он смотрел сверху, наполнилась мягким голубым сиянием, лившимся со всех сторон. Луч прожектора Гуро выхватывал из потемок отдельные куски скал, груды земли, каких-то странных мохнатых тварей. И наконец Гуро увидел то, чего искал.

На расстоянии десяти-пятнадцати метров от него, внизу, возле одной из стен пещеры, на глыбе земли лежал человек в скафандре. Он бессильно склонил круглый шлем на руки, рядом с ним лежала винтовка. Человек лежал неподвижно, как мертвый… Это был Василий.

И вдоль той же стены к обмершему, должно быть потерявшему сознание юноше быстро ползло гигантское чудовище. Длинные тонкие усы жадно обшаривали воздух, приближаясь к Василию. Гигантское тело быстро продвигалось вперед, поддерживаемое несколькими лапами. Две из них, передние, были широкие, как грабли, с острыми страшными зубцами. Одна из них поднялась, затем вторая.

Тонкий длинный ус тронул неподвижную фигуру в скафандре, и сразу же в воздухе с молниеносной быстротою поднялась широкая граблеподобная лапа, готовая упасть на человека и раздавить его.

Лапа вздрагивала в воздухе, приближаясь к человеку в скафандре, словно прицеливаясь для последнего решительного удара.

СХВАТКА У РАКЕТЫ

Николай Петрович наконец поднял голову от сложного рисунка, который он долго и старательно вычерчивал на бумаге. Сокол, все время внимательно следивший за движениями руки Рындина, перевел взгляд на академика.

— Итак, — неуверенно произнес он, — итак, что получается?

Рындин задумчиво посмотрел на него, на рисунок, опять на Сокола. И лишь после этого медленно ответил:

— Ничего утешительного не получается, дорогой Вадим… Ничего утешительного!

Он рассеянно сделал карандашом несколько широких черточек возле рисунка, словно пробуя карандаш. И продолжал, одновременно проводя карандашом на бумаге такие же черточки, как бы подчеркивая свои слова:

— Вот мои выводы. Ракета стояла раньше неплохо. Василий… — Он тяжело вздохнул. — Василий правильно заметил, что из этого положения можно было прямо стартовать. Дать несколько взрывов, начать движение — и ракета пошла бы вверх. Правда, здесь был бы известный риск. Старт нельзя было бы назвать вполне безопасным, но во всяком случае это было возможно. Теперь, после визита того чудовища, которое вздумало забавляться нашим кораблем и перекидывать его со стороны на сторону, ракета изменила положение. Она загрузла носом в почве, подняла хвост вверх. Дюзы смотрят в небо. Сделать взрывы — значит, погрузиться еще больше в почву. Понимаете?

Сокол молчал.

— Разумеется, нам еще рано думать об отлете. Мы ничего пока что не нашли… разве что потеряли. Поживем — увидим. Может быть, еще какое-нибудь страшилище пожелает поиграть кораблем и поставит его как следует, — пошутил Николай Петрович. Но Сокол даже не улыбнулся.

Он сидел неподвижно и крутил пряди волос, спадавшие ему, как и всегда, на лоб. Вот он снял свои очки, протер их, надел и внимательно посмотрел на Рындина.