Филип Фармер - Одиссея Грина Страница 53

Только одна не обратилась в бегство. Это была Главная Жрица, женщина пятидесяти лет, сохранившая свою девственность в честь богини-покровительницы. Гордость словно приковала ее к тому месту, где она стояла. Она вытянула вперед руку, как бы благословляя появление Героя-Солнце и всем своим видом показывая, что ничего особенного не происходит. Она бросила ему навстречу букет цветов и начала своим золотым серпом рисовать в воздухе священные символы.

Цветы упали под копыта лося, были тут же растоптаны, а затем и сама жрица была брошена наземь. Голова ее раскололась как орех под могучим копытом зверя.

Тело жрицы не могло задержать весившего более полутонны зверя. Набычившись, он тараном пошел на плотно спрессованную толпу дико кричавших и упирающихся женщин.

Пробить эту живую, но прочную изгородь зверь не смог и остановился. А вот тело наездника продолжало движение.

Он по инерции перелетел через опущенные рога и шею лося и на мгновение как бы завис в воздухе над жрицами, затянутыми во все голубое. Тела их разлетались во все стороны, катились кувырком, увлекаемые другими телами, волочились по земле. Рога зверя уткнулись в чей-то подбородок, вырвали голову из туловища, и эта голова, крутясь, полетела рядом со Стеггом.

Он пронесся над голубым месивом гибнущих жриц и мягко опустился на поле, образованное белыми накидками, розовыми ртами, белоснежными юбками и голыми девственными грудями.

Из этой западни кружев и плоти выбраться он уже не мог и надолго исчез из виду.

8

Проснулся Питер Стегг только к вечеру следующего дня. Он поднялся первым, если не считать доктора Кальтропа, который уже сидел у ложа своего капитана.

— Ты давно в Балтиморе? — спросил Стегг.

— Я следовал за тобой по пятам и видел, как ты напустил зверя на жриц… и все, что было после.

Питер сел и застонал.

— Мне кажется, будто каждый мускул моего тела натянут, как струна.

— Так и должно быть. Ты заснул аж в девять часов утра. Но у тебя должны болеть не только мышцы. Разве спина у тебя не болит?

— Немного… будто легкий ожог где-то на пояснице.

— И это все? — Кальтроп удивительно поднял брови. — М-м-да, все, что я могу сказать, так это то, что твои рога насыщают кровь не только гормонами. Они к тому же способствуют регенерации клеток.

— Что все это означает?

— Ну так вот. Прошлой ночью тебя пырнули ножом в спину. Но это тебе нисколько не помешало, а рана, кажется, совсем зажила. Разумеется, лезвие вошло не более, чем на дюйм — мышцы у тебя очень твердые.

— Да-да, что-то припоминаю. Правда, очень смутно. — Стегг поморщился. — И что же произошло с этим человеком потом?

— Женщины разорвали его в мелкие клочья.

— Почему он на меня напал?

— Выяснилось, что у него помутился разум. Его возмутило то, что ты сильно заинтересовался его женой, и он ударил тебя ножом. Безусловно, он совершил ужасное преступление, непростительное святотатство. Чтобы покарать его, женщины пустили в ход зубы и ногти.

— Ты тоже считаешь, что он был психически неуравновешен?

— Да. По крайней мере, с точки зрения этой культуры. Никто в здравом уме не стал бы возражать против того, что его жена совокупляется с Героем-Солнце. По сути это великая честь — ведь Герои-Солнце обычно не уделяют внимания никому, кроме девственниц. Вот только вчера ночью ты сделал исключение… для всего города. Во всяком случае, пытался сделать.

Стегг тяжело вздохнул.

— Прошлая ночь была хуже всех. Наверное, я покалечил больше народу, чем обычно?

— Вряд ли стоит упрекать в этом жителей Балтимора. Ты с самого начала затеял все в грандиозных масштабах, еще когда затоптал всех жриц. Что это на тебя нашло?

— Не знаю, просто тогда это показалось мне неплохой идеей. Похоже, мое подсознание подтолкнуло меня отомстить виновникам всего этого безобразия. — Он притронулся к рогам, затем пристально взглянул на Кальтропа. — Ты — Иуда! Что ты от меня скрываешь?

— Кто это тебе сказал? Девушка в клетке?

— Да. Но это не имеет значения. Давай, док, выкладывай. Как бы это ни было горько для меня, все равно, выкладывай. Я тебя пальцем не трону. Мои рога — лучший индикатор того, в здравом я уме или нет. Видишь, как они обвисли?

— Я начал догадываться об истинной сути событий, как только стал понимать язык, — начал Кальтроп. — Однако не был уверен до тех пор, пока тебе не пожаловали рога. Но я не хотел говорить об этом, пока не придумаю какой-нибудь способ убежать. Я боялся, что ты попытаешься сбежать раньше времени и тебя пристрелят. Вскоре, однако, я понял, что даже если ты убежишь утром, то все равно вернешься вечером, если не раньше. Этот биологический механизм на твоем лбу не только обеспечивает тебя более чем неистощимой способностью извергать свое семя — он еще неодолимо понуждает тебя к совокуплению. Он всецело овладевает тобою, и ты становишься невменяем. Ты представляешь собой величайший в истории случай сатириазиса.

— Я сам знаю, как они воздействуют на мое поведение, — нетерпеливо произнес Стегг. — Я хочу понять, какую все-таки роль я играю во всем этом. Ради чего? И зачем эта кутерьма с Героем-Солнце и все прочее?

— Может, ты выпьешь сначала?

— Нет! Я не намерен топить свои печали в вине. Мне еще нужно кое-что сделать сегодня. Лучше бы глоток холодной чистой воды. И еще… смертельно хочется искупаться, чтобы смыть с себя весь этот пот и другую дрянь, которой я покрыт. Но я готов терпеть. Пожалуйста, начинай. И как можно быстрее!

— У меня нет сейчас времени на то, чтобы вдаваться в мифологию и историю Ди-Си. Мы сможем это сделать завтра, — начал повествование Кальтроп. — Лучше я пролью свет на то, какая сомнительная честь тебе оказана.

Если говорить коротко, то ты сочетаешь в себе несколько религиозных персонажей из пантеона народа Ди-Си, а именно — Героя-Солнце и Короля-Оленя. Герой-Солнце — это мужчина, которого выбирают каждый год, чтобы в символической форме разыграть прохождение Солнца вокруг Земли. Да, мне известно, как известно и жрецам Ди-Си, что вокруг Солнца вращается Земля. Об этом знают даже самые неграмотные. Но для всех практических целей принимается, будто Солнце вращается вокруг Земли. Так думает любой ученый, если только не рассуждает в это время о науке.

Итак, избирается Герой-Солнце и рождается он символически во время церемонии, проводимой где-то около двадцать первого декабря. Почему именно тогда? Потому что это дата зимнего солнцестояния. Когда Солнце занимает самое низкое положение над горизонтом и в полдень находится в самой южной точке.

Вот почему разыгрывалась сцена твоего рождения.

Именно поэтому сейчас ты совершаешь путешествие в северном направлении. Тебе предназначено повторять путь Солнца после зимнего солнцестояния, к северу. И, подобно Солнцу, ты с каждым днем становишься все сильнее и сильнее. Ты, наверное, уже ощутил, что с каждым днем крепчает воздействие, оказываемое на тебя рогами. Доказательство тому — сумасбродство, которое ты отколол, взнуздав лося и затоптав жриц.

— И что же случится, когда я достигну самой северной точки своего маршрута? — тихо спросил Питер. Он хорошо владел собой, но здорово побледнел, несмотря на густой загар.

— Это случится в городе, который мы когда-то называли Олбани в штате Нью-Йорк. Это крайний север государства Ди-Си. И именно там живет Богиня-Свинья по имени Альба. Альба — это Колумбия в ипостаси Богини Смерти. Ей посвящаются свиньи, поскольку они, подобно смерти, всеядны. Альба также является Белой Богиней Луны, еще одним символом смерти.

Кальтроп замолчал, не в состоянии продолжать. В глазах его стояли слезы.

— Продолжай, — скомандовал Стегг. — Я переварю это.

Кальтроп тяжело вздохнул.

— Север, в соответствии с религией Ди-Си, это такое место, где Лунная Богиня забирает в плен Солнце. Иными словами, оно…

— Умирает, — закончил за него Питер.

Кальтроп сглотнул слюну.

— Да. Планируется, что Герой-Солнце завершит свой Великий Путь во время летнего солнцестояния — двадцать второго июня.

— А как насчет другой его ипостаси — Великого Стегга, Рогатого Короля?

— Ди-Си не были бы сами собой, если бы и тут не экономили. Они сочетают Героя-Солнце с ролью Короля-Оленя. Король-Олень символизирует человека. Рождается он слабым и беспомощным ребенком, вырастает в страстного зрелого мужа, любовника и отца. Но и он заканчивает Великий Путь и должен, хочешь не хочешь, встретить Смерть. К тому времени он уже слепой, лысый, слабый, бесполый. И… он борется до последнего вздоха, но… Альба безжалостно лишает его жизни.

— А если излагать простым языком, а не языком символов, док? — спросил Стегг. — Изложи мне голые факты на чистом английском языке.

— В Олбани состоится грандиозная церемония, апофеоз, так сказать. Там ты овладеешь не юными нежными девственницами, а седовласыми, вислогрудыми жрицами Богини-Свиньи. Твое естественное отвращение к старухам будет подавлено тем, что тебя будут держать в клетке до тех пор, пока похоть не заставит тебя радоваться любой женщине, даже столетней прапрабабке.