Филип Фармер - Одиссея Грина Страница 54

— А если излагать простым языком, а не языком символов, док? — спросил Стегг. — Изложи мне голые факты на чистом английском языке.

— В Олбани состоится грандиозная церемония, апофеоз, так сказать. Там ты овладеешь не юными нежными девственницами, а седовласыми, вислогрудыми жрицами Богини-Свиньи. Твое естественное отвращение к старухам будет подавлено тем, что тебя будут держать в клетке до тех пор, пока похоть не заставит тебя радоваться любой женщине, даже столетней прапрабабке.

— А потом?

— Потом тебя ослепят, оскальпируют, оскопят и наконец повесят. Будет объявлен всеобщий траур на целую неделю, а затем похоронят в позе зародыша под дольменом — этаким домиком из огромных глыб. В твою честь будут вознесены молитвы, а перед местом погребения будет принесен в жертву самец лося.

— Слабое утешение, — произнес Стегг. — Скажи мне, док, почему именно меня избрали для этой роли? Разве не верно, что Героями-Солнце обычно бывали добровольцы?

— Мужчины жаждут славы так же, как девушки мечтают стать невестами Рогатого Короля. Мужчина, которого выбирают на эту роль — самый сильный, самый красивый, самый жизнетворный юноша страны. Твоя беда в том, что ты не только соответствуешь всем этим требованиям, но и возглавляешь людей, поднявшихся в небо на огненной колеснице, а затем возвратившихся на Землю. У них есть легенда, согласно которой именно таким был Герой-Солнце. Как я полагаю, правительство Ди-Си решило избавиться от тебя и тем самым дезорганизовать весь остальной экипаж. Более того, уменьшится опасность, что благодаря нам возродится старая и столь ненавистная теперь наука. Питер, погляди-ка. Мэри Кэйси машет тебе рукой. Мне кажется, она хочет поговорить с тобой.

9

— Почему ты отводишь глаза в сторону, когда говоришь со мной? — спросил Питер Стегг.

— Потому, что мне трудно отделить одного тебя от другого, — ответила Мэри Кэйси.

— Как это… «одного от другого»?

— Питера, которого я знаю утром, от Питера, которого я знаю ночью. К сожалению, я бессильна что-либо поделать. Ночью я закрываю глаза и пробую думать о чем-нибудь другом, но не могу заткнуть уши. И хотя понимаю, что ты тоже бессилен что-либо сделать, я все равно тебя ненавижу. Извини, но иначе я не могу.

— Тогда зачем же ты позвала меня к себе?

— Я делаю это не без задней мысли. Я знаю, что ты хотел бы вырваться из своей клетки, прутья которой из плоти, так же, как и я из своей железной. Потому что я еще не потеряла надежды на то, что мы придумаем, как нам убежать.

— Мы с Кальтропом обсудили несколько вариантов, но так и не знаем, каким образом предотвратить мое возвращение. Как только рога начинают действовать на меня, я тотчас же бегу назад, к женщинам.

— Неужели у тебя такая слабая воля?

— Даже святой не смог бы противиться рогам.

— Тогда никакой надежды нет, — грустно произнесла Мэри.

— Не совсем так. Я не собираюсь проходить весь путь до Олбани. Лучше погибнуть в борьбе, чем идти, как вол на бойню. Давай лучше сменим тему. Расскажи мне о себе и о своем народе. Мое невежество очень мне мешает. У меня недостает необходимых данных, чтобы выработать план побега.

— Буду рада тебе помочь, — сказала Мэри Кэйси. — Мне все равно нужно поговорить с кем-то, даже если это… Извини.

Весь следующий час Стегг простоял возле ее клетки, слушая ее рассказ о себе и о Кэйсиленде. Все это время она не подымала глаз от пола. Несколько раз он перебивал ее вопросами, поскольку она многое пропускала, считая это общеизвестным.

…Кэйсиленд располагался на территории, некогда называвшейся Новой Англией. Он был не так густо населен, как Ди-Си, да и победнее. Все его население было занято восстановлением плодородия почвы, а основными источниками пищи были разведение свиней и оленей, да еще промысел рыбы. Даже воюя с Ди-Си на юго-западе и карелами на северо-западе, жители Кэйсиленда, сокращенно — Кэйси, продолжали торговать со своими противниками. Существовало особое установление, известное как Договорная Война. По всеобщему соглашению количество воинов, участвовавших в набегах на территорию противника в течение года, строго ограничивалось, и так же регламентировался порядок боевых действий. Ди-Си и ирокезы эти правила соблюдали неукоснительно, зато карелы то и дело нарушали.

— Как же при этом одержать победу над противником? — недоумевая, поинтересовался Питер.

— А никто и не стремится к победе. Как я полагаю, Договорная Война была придумана нашими предками для того, чтобы дать выход излишней энергии наиболее агрессивной части населения, позволяя большинству продолжать заниматься восстановлением почвы. Думаю, когда население какой-либо из стран сделается слишком большим, война пойдет без всяких правил. Но пока что ни одно государство не имеет достаточных сил, чтобы воевать по-настоящему. Карелы нарушают договоренности просто потому, что живут почти исключительно за счет военной добычи.

Затем Мэри вкратце изложила историю своего народа. Оказалось, что существует несколько легенд о происхождении нынешнего названия — Кэйсиленд. Согласно одной из них, организации под названием «Рыцари Колумба» удалось после Опустошения основать город-государство неподалеку от Бостона. Оно, подобно некогда крохотному Риму, стало постепенно расширяться, поглощая земли своих соседей. Назывался этот город-государство Колумб-сити. Со временем аббревиатура его названия трансформировалась в имя мифического предка, символизирующего этот город — Кэйси.

Согласно другой легенде, семья по фамилии Кэйси существовала на самом деле, она-то и дала имя городу. Родоначальник города основал родовую систему, существующую и поныне, при которой все жители страны имеют одну и ту же фамилию — Кэйси и различаются лишь средним именем.

Есть еще третья версия, сочетающая оба мифа: человек по имени Кэйси был предводителем «Рыцарей Колумба».

— Скорее всего, все эти легенды — просто вымысел, — подытожил Питер.

Это предположение не вызвало особого энтузиазма у Мэри, но, будучи беспристрастной, она просто сказала, что и такое возможно.

— А как это согласуется с утверждениями Ди-Си, что вы позаимствовали имя своего бога у богини Колумбии? — спросил он. — Ди-Си говорят, будто вы поклоняетесь богу-отцу по имени Колумб, сделав мужским как само божество, так и его имя. Это правда, что у Вашего бога два имени: Иегова и Колумб?

— Ничего подобного! — возмутилась Мэри. — Ди-Си путают имя нашего бога с именем Святого Колумба. Верно, мы часто молимся Святому Колумбу и просим заступиться за нас перед Иеговой. Но мы не поклоняемся ему.

— А кто это — Святой Колумб?

— Известно, что он приплыл с востока, из-за океана и высадился в Кэйсиленде. Именно он обратил жителей города-родоначальника нашего государства в истинную веру и основал орден Рыцарей Колумба. Если бы не Святой Колумб, мы бы до сих пор были язычниками.

Питеру все труднее было поддерживать разговор, но прежде чем уйти, он нашел в себе силы задать еще один вопрос:

— Скажи, почему и вы, и жители Ди-Си так почитаете девственниц?

— Считается, что девственница — что-то вроде талисмана, приносящего удачу, — гордо ответила она, впервые глядя прямо на него. — Ты, наверное, видел, как Ди-Си при любой возможности стараются дотронуться до волос девушки, достигшей зрелости. Именно таким путем к коснувшемуся может прийти удача. И, разумеется, каждый отряд воинов, собираясь в набег на земли противника, обязательно берет с собой девушку в качестве талисмана. Когда меня взяли в плен, я как раз участвовала в экспедиции на Пьюкипси[3]. Надпись лжет, утверждая, что я была поймана при набеге на Кэйсиленд. Совсем наоборот. Но разве можно ждать правды от людей, поклоняющихся ложному богу.

Питер окончательно уверился, что жители Кэйсиленда так же невежественны и суеверны, как и жители Ди-Си. С ними бесполезно спорить, не стоит и пытаться отделить мифы от истории.

Пульсация в крупных артериях у оснований его рогов усилилась, сами рога начали затвердевать.

— Сейчас мне пора уходить, — успел сказать Стегг. — До завтра.

Он повернулся и быстро пошел прочь. Только усилием воли он сдерживался, чтобы не побежать.

Так прошло еще несколько дней и ночей. Утром — слабость и разработка планов побега. Днем — еда, пьянство и дикие необузданные выходки, иногда заканчивающиеся яростными скачками. Ночью — кромешное марево исступленно кричащей белой плоти, слияние в единый огромный организм, пульс которого, казалось, бился в такт с глубоко упрятанным сердцем самой Земли, превращение каждого отдельного человека в стихийную силу, безумное исступление тела, послушного воле Первейшего закона жизни. Он становился орудием природы, у которого не оставалось иного выхода, как только повиноваться тому, что всецело им овладевало.