Одержизнь - Анна Семироль Страница 55

Девушка показывает рукой ближе к первой дрезине. Ксавье смотрит в траву возле второй, решительно поворачивает назад. «Она не побежала бы к Фортену. Она спешила к Жилю. Значит, спуститься могла только… Вот же! Вот след!»

Он торопливо сбегает под откос, с трудом удерживая равновесие на осыпающемся под ногами грунте. Дорожка почти незаметна, ветер усиливается, колышет траву, то и дело скрывает её. Приходится напрягать глаза, чтобы не потерять её – слабое эхо, отзвук следов. За плечом слышится сбивчивое дыхание: Жиль рядом. Ксавье кажется, что мальчишкино сердце гремит так, что заглушает шелест разнотравья. Он и сам напуган, но кто-то должен выглядеть уверенно. Ступать осторожно, держать взглядом ускользающий след, ведущий в стелющийся по ветру бурьян. Дышать глубоко и размеренно, заставляя сердце биться спокойно, как метроном.

«Веточка, мы её найдём. Я это точно знаю. Она где-то близко…»

Среди сплетающихся изумрудно-зелёных прядей мелькает что-то. Ещё шаг – и отец Ланглу видит светло-бежевый комбинезон, синюю ленту в рыжих волосах. Шаг – и можно рассмотреть перепачканную землёй детскую щёку.

– Стой, Жиль. Вот и она…

Ксавье склоняется над Амелией, лежащей в траве с поджатыми к животу коленями. Трогает маленькие руки, измазанные землёй и исцарапанные травой. Кивает очередному зверьку, как старому знакомому. И только когда девочка вздыхает во сне, его отпускает безотчётный ужас. Священник садится в траву, поднимает девочку на руки, бережно прижимает к себе, укрывает полой куртки. Смотрит на Жиля – растерянного, бледного – и спокойно говорит:

– Всё обошлось. Иди к Акеми. Скажи ей, что она не виновата ни в чём. Обязательно скажи. Ты слышишь меня, Жиль? Ты меня понимаешь?

Он не понимает – слишком сильна пока над ним власть страха и чувство собственной вины, – но кивает и послушно идёт туда, где застыла в ожидании Акеми, монотонно твердящая:

– Гоменасай[8], Амелия-сама… гоменасай… гоменасай…

VII

Сердце камня

После обеденного привала небо застилает низкими рваными тучами, на востоке глухо рокочет гром. Ветер усиливается, поднимает облака пыли между рельсами, и приходится почти кричать, чтобы слышать друг друга.

– Месье Фортен, – склоняется над трапезничающим библиотекарем Гайтан, – что в ваших книгах сказано про грозы в горах?

– Ничего. Но я не думаю, что это к лучшему, – отвечает тот, кутаясь в штормовку и быстро доедая галету.

– Гадская погода! – ворчит Сорси, руками обминая вставшую парусом юбку. – Мужики, держитесь подальше! Говорят, ветром чего только не надует.

Мужчины смеются, Амелия с любопытством выглядывает из спальника, в который Жиль и Ксавье засунули её после приступа.

– А что может надуть? – спрашивает она.

Сорси застывает с открытым ртом. Вопрос малышки застаёт её врасплох, и она силится придумать, чего бы такого ответить, чтобы не сильно спошлить.

– Да прыщ на попе! Во-от такенный! – И она демонстрирует девочке кулак.

– Таких не бывает, – оторопело качает головой Амелия.

– Ещё как бывает! Скажи, Акеми?

Японка пожимает плечами и отворачивается. Сорси ухмыляется, подмигивает Амелии:

– Видишь, ей об этом стыдно вспоминать. Малышка, съешь ещё ложечку картофелек?

Девочка морщится и прячется обратно в спальник.

– Косая, доскреби кастрюлю, – обращается рыжая к Акеми. – Там на дне осталось. Ты завтрак проспала, а мне всё мыть меньше.

Девушка не удостаивает её ответом, равнодушно собирает в контейнеры остатки трапезы. Жиль смотрит на всё это со стороны, помогая отцу Ксавье установить подобие брезентового полога на дрезине, закрывающего боковую стенку. Взрослым дождь нипочём, а вот Амелия может простудиться – значит, надо укрыть её от ветра и сырости.

– Учитель, – окликает он Ксавье, – я не понимаю.

– Вот тут подтяни немного. Чего ты не понимаешь?

– Сорси. Почему она так с Акеми? Как будто Акеми – грязь под ногтями… Она, правда, всех задирает, кроме нас с вами. Но мне кажется…

Мальчишка умолкает, хмуро поглядывая в сторону девушек. Акеми закончила сборы, сложила всё в мешок и теперь сидит на земле, покачивая Амелию в спальнике.

– Может, потому что нас с тобой она не задирает? Они подруги, вот и цепляется полушутя-полусерьёзно, – задумчиво рассуждает Ксавье. – Поговорить с ней?

– Не надо. Мне кажется, будет хуже.

Дождь начинается внезапно. Ветер стихает, на несколько секунд в долине воцаряется тишина. С востока надвигается странный шелест, нарастая с каждым мгновеньем. Жиль поворачивается на звук и успевает разглядеть, как вздрагивает под поступью дождя трава. В тот же момент с неба на головы путешественников обрушивается холодный ливень. Амелия взвизгивает, смеётся. Акеми поднимается, подхватывает спальник с малышкой на руки, бежит к дрезине, передаёт девочку Ксавье, спешит обратно за мешком с провиантом и ведром с грязными мисками. Сорси идёт ей навстречу и вроде как случайно толкает в плечо. Акеми прикусывает губу, делает шаг, проходя мимо рыжей, и, сложив руки перед грудью, бьёт локтем назад – точно девице ниже лопаток. Сорси ахает, подаётся вперёд, чудом удерживается на ногах. Оборачивается и провожает Акеми взглядом разозлённой кошки.

– Сорси, иди сюда! – окликает с дрезины Гайтан, протягивая к ней руку.

Рыжая запрыгивает под навес, энергично растирает дождевую воду по татуированным плечам.

– Шлюха косая, – шипит она сквозь зубы.

– Мадемуазель Морье? – возмущённо-вопросительно тянет Фортен.

– В жопу иди, ладно? – огрызается Сорси. – Кого наши тёрки не касаются – идут в жо-пу! Ясно? Йосеф! Руку с моей кормы убрал, да?

Она плюхается на место рядом с Фортеном, налегает на рычаг. Гайтан косится на её колено, выглядывающее из-под задранной мокрой юбки, расплывается в улыбке и щурится.

– Сорси, ну хорош сучиться! – басит он добродушно. – Я её тоже терпеть не могу, но терплю. Ты её не зли, брось. Нарвёшься.

– На что нарвусь? На разборки с мальчишкой? Священник меня через колено перегнёт и отшлёпает? Да душить двумя руками эту тварь! За то, во что они с любовничком Азиль превратили всего за пару дней! За убитых взрослых, за детей перепуганных! За голодную зиму! Ненавижу её!

Сорси отпускает рычаг, тянется поправить юбку и тут же получает качающейся скобой по шее.

– От Мироздания прилетит, – важно произносит Гайтан. И, подумав, добавляет: – И ей тоже.

Дождь расходится. Амелия тихонько дремлет, лёжа на коленях Акеми головой и вытянувшись на сиденье. Жиль стоит в ногах у девочки, качает привод дрезины. Левое плечо и рукав промокли, вода капает вниз, образуя лужицу под ногами. Когда струи дождя бьют по щеке, мальчишка фыркает, встряхивает головой. Акеми с беспокойством поглядывает на него, он подмигивает: ерунда, всё отлично.

Девушка опускает руку в карман штормовки, касается края жёлтой чашки, на донышке которой перекатывается подаренный Амелией сладко пахнущий комочек. «Я опять не