Одержизнь - Анна Семироль Страница 54

– Да, верно, – кивает священник. – Теперь она где-то левее нашей дороги.

– Хочу купаться! – оживляется девочка.

– Привал сделаем у водоёма, – обещает отец Ксавье.

Жиль и Акеми обмениваются взглядами. Мальчишка вопросительно приподнимает брови, девушка едва заметно кивает. Бледные с самого утра щёки её розовеют.

Через час им встречается небольшое озерцо правее насыпи. Ветер колышет высокую траву, и кажется, будто озеро – спокойный островок среди моря. Жиль свистит, требуя остановки, Гайтан далеко впереди машет ему рукой: понял, тормозим. Путешественники спешиваются, идут навстречу друг другу по шпалам. Сорси демонстративно смотрит куда угодно, только не на Акеми. Гайтан разминает кисти усталых рук. Зато Жак Фортен необычайно оживлён и возбуждён.

– Нет, ну это просто волшебно! – сверкая под солнцем стёклами очков, восклицает он. – Это невероятно прекрасно! Какие горы! А долины! Вы только подумайте: мы первые за двести с лишним лет, кто это видит!

– Да-да, – скучно тянет Сорси. – Гайтан, бери канистры, пошли за водой, заодно искупаемся.

Священник провожает их настороженным взглядом. Слёзы Акеми с утра не дают ему покоя. «Не нравится мне это, – думает он, хмурясь. – Хорошо, если ссора была мелкой и девушки конфликт замяли. Всё же подруги, вместе работали. Гайтан меня больше беспокоит. У него есть веская причина не любить Акеми. Но вроде как всё в порядке, он к ней агрессии не проявляет».

– Жиль, Акеми! – окликает Ксавье парочку, которая потихонечку спускается влево от насыпи, крепко держась за руки.

– Мы чуть-чуть прогуляемся! Вернёмся – и тоже сходим за водой, – уверяет Жиль.

– Сам схожу, – сдаётся Ксавье. – Гуляйте. Так, моя прекрасная мадемуазель Амелия, вы подождёте, пока я вернусь? Если к воде есть хороший путь, мы с вами сходим искупаться. Только обещайте никуда не уходить!

Амелия расцветает, как и всякий раз, когда ей говорят «вы», важно кивает.

– Э-эй, малютка! – зовёт её Сорси. – Пока месье Жак замещал меня на рычагах, я связала тебе друга. Смотри-ка!

Она протягивает подбежавшей девочке связанного из ярко-зелёных ниток маленького зверька с длинным носом и ушами и короткими лапками. Вместо хвоста у зверька длинная нитка. Подарок ложится в подставленные ладони, девочка радостно вопит «Спасибо!» и убегает на свою дрезину под навес. Там она устраивается на сиденье, вытянувшись во весь рост, вынимает из котомки длиннолапого кота и на два голоса принимается знакомить его с новым зелёным другом:

– Миу-Мия, это месье Вер. Он такой, потому что родился тут, в траве. Ой, мне очень приятно, месье Вер, здравствуйте! А я великая путешественница, королева кошек. Я еду не знаю куда, но там очень здорово. Расскажите, как вам тут живётся? Ну, знаете, мадам Миу-Мия, как говорит мой друг-великан месье Гайтан, тут ваще зашибись! Вот посмотрите направо…

Время бежит, девочка с упоением возится с игрушками. Вдруг зелёный зверёк падет на пол, остаётся лежать на сиденье Миу-Мия. Амелия морщится, встряхивает заплетёнными в косы волосами. И жалобно зовёт:

– Жиль?

Она спрыгивает с дрезины. Смотрит в колышущееся разнотравье по обе стороны насыпи, трёт кулаком глаза, пытаясь вернуть чёткое зрение. Мир вокруг маленькой Амелии Каро кружится каруселью из городского парка.

– Жиль! Жиль, скорее!

Голосок слаб, ветер уносит её зов, топит в шелесте трав. Амелия кубарем скатывается с насыпи, с трудом встаёт и бросается бежать. Высокая трава путается под ногами, она падает раз, другой, снова встаёт и бежит… И зелёное море смыкается над ней. Малышка ползёт, плачет, стараясь разогнуть непослушные руки, но одержизнь в очередной раз берёт над ней верх.

– Жи-и-иль! Мне плохо…

Мальчишка давится вдохом, вздрагивает в объятьях Акеми. Она тяжело дышит под ним, раскрасневшаяся, довольная. В растрёпанных волосах запутались бутоны крошечных синих цветов, обветренные губы пощипывает от поцелуев. Девушка смотрит в небо, ей хорошо, спокойно и безмятежно. Но когда она переводит взгляд на лицо Жиля, ей становится не по себе. Мальчишка бледен, взгляд устремлён в одну точку, зрачки такие широкие, что голубые глаза кажутся чёрными.

– Ты что?..

– Амелия. Ей плохо. Одеваемся, скорее!

Оба быстро вскакивают, наспех одеваются, шнуровать ботинки некогда. Две минуты спустя они уже на насыпи, наперегонки несутся к дрезине. Обнаружив её пустой, бегут к сидящему на рельсах в обществе очередной книги Фортену.

– Жак, где Амелия? – выпаливает Жиль.

– Месье Фортен, я попрошу!

– Амелия где, придурок? – орёт мальчишка так, что у библиотекаря потеют очки.

– Где-то тут, – испуганно отвечает он. – Только что играла…

– Амелия! – зовёт Акеми, шаря глазами по волнам колышущейся травы.

– Амелия!!! – отчаянно кричит Жиль.

Он помнит, что, когда у неё приступ, она лежит и не может ответить. «Успокойся. Прислушайся, – уговаривает себя мальчишка. – Ты её услышишь. Как только стихнет ветер, её будет слышно!»

Ветер не унимается. Жиль и Акеми мечутся по насыпи, силясь разглядеть хоть что-то в траве.

– Фортен! Куда она пошла?

– Я не знаю. Я не видел, – пожимает плечами тот и прячется за дрезину, чувствуя себя виноватым.

Секунды бегут, шумит море трав. «Сколько времени прошло? Минут пять, не больше. Сейчас она должна лепить зверька. Обычно это… Жиль, идиот несчастный, сколько она тратит на фигурку? Вспоминай! Вспоминай! Она пока сидит, пока её ещё можно найти! Закончив лепку, она уснёт!»

– Акеми, времени нет. Я направо, ты налево. Ищи её! Не зови, слушай сама!

Проклятая трава высока – взрослому по грудь. Колет руки острыми длинными листьями, путается в ногах яркими, душистыми цветами. Девочки нигде нет, но Жиль точно знает, что далеко она не могла уйти. «Где ты, крошка? В какую сторону побежала? Ты звала меня, а я был с Акеми… а обещал охранять тебя, заботиться…»

– Я от тебя ни на шаг больше не отойду, – шепчет Жиль, продираясь через травяной омут. – Только найдись, умоляю…

– Жиль, что такое?

Отец Ксавье спешит к нему навстречу, неся на плече тяжёлую канистру воды. Смотрит в отчаянные глаза ученика, резко опускает свою ношу на землю.

– Амелия?!

– Она где-то рядом, в траве… Я виноват! – выкрикивает мальчишка. – Это я виноват!

У него дрожат руки, в зрачках мечется ужас. Ксавье рывком поднимает канистру, карабкается вверх так быстро, как только может. Смотрит по другую сторону железнодорожных путей. Крепко берёт ученика за запястье, гася истерику:

– Давай подумаем. Жиль, вы были вот там?

– Да.

– Она туда пошла. За тобой. Спокойнее.

Священник всматривается туда, где по грудь в траве блуждает Акеми. Внимательно следит за течением зелёных волн. «Когда мы идём, мы оставляем след. Какое-то время он сохраняется. Кругами на воде. Вмятинами на гравии. Даже воздух и тот хранит запахи. Где же твой след, маленькая?»

– Акеми! Где вы поднялись и где ты спускалась? – кричит