Аластер Рейнольдс - Звездный лед Страница 56

– Трудно сказать до тех пор, пока не привезем образчик в лабораторию Вана.

– Выглядит как металл, – заметил Перри. – Похоже на свинец. Мой скафандр не регистрирует повышения фона. Наверное, оно не радиоактивно.

– Или скафандр неисправен, – добавила Светлана.

– Да, и это возможно, – согласился Перри и выдавил смешок. – Думаю, надо прихватить кое-что с собой. Попробуем?

– Я бы послал сначала роботов, – предложил Тэйл. – Если это ловушка либо нечто нам не предназначенное или ядовитое – пусть уж лучше рискуют машины.

– Не знаю, сможет ли Саул выделить роботов в ближайшие дни, – заметил Перри.

– Да брось ты, неужели у него все настолько критично? Я думал, у него просто политика такая, чтобы мы уважали его больше.

– Критичней некуда.

За последние несколько месяцев поломки и несчастные случаи слишком сильно проредили парк роботов. Сложные приборы, такие как платы с микропроцессорами, требовали таких же по сложности чертежей. Для большинства агрегатов подобных чертежей не нашлось. Ван старался изо всех сил, дополняя встроенные библиотечные файлы наноплавильни попытками разгадать схемы, но до сих пор у него так и не вышло ничего работающего.

– Думаю, теперь у тебя есть весомый аргумент. – Тэйл указал на рассыпавшийся груз. – Это же сырье. То самое, долгожданное.

– Я посмотрю, что Саул сможет выделить для тебя, – пообещал Перри.

– С какой стати нам ждать решений Саула? – осведомилась Света. – У нас нет времени. Нам нужно знать, годятся ли находки в дело. Если да, то необходима стратегия по их добыче.

Затем она шагнула вперед.

– Света! – воскликнул муж.

Но та уже встала на колени, сунула перчатки под ближайший темно-серый брусок.

– Вроде все нормально. Пальцы не покалывает, никаких странных ощущений. Кажется, просто брусок очень твердого металла. Так, двинулся… ого! – Она присвистнула. – Черт, он тяжелый! Думаю, куда плотнее всего, что мы используем.

Перри с Ником встали по обе стороны от нее, встревоженные, но и крайне заинтересованные. Она же дергала до тех пор, пока не выдернула брусок изо льда. Поднять его оказалось легко, хоть он и ощущался куда более тяжелым чем все, что только доводилось поднимать Свете на Янусе.

– Будто я тяну бетонный блок, – поделилась она наблюдением. – Страшно и подумать, сколько бы оно весило при g. Тут тонны!

– Поосторожней! – предупредил Тэйл. – Тогда у него и инерция на тонны. Если упадет на ногу, ты очень даже почувствуешь.

– Соберите несколько этих штуковин, – приказала Света. – Загрузим в «Крестоносец» сколько сможем. И укладывайте тщательней, не размозжите все к чертям!

Поначалу все нервничали, будто дети, крадущие яблоки из сада. Но после трех-четырех переходов к модулю – всякий раз до новому пути, чтобы не включились индикаторы повторных движений, смонтированные на скафандрах, – поняли: Янусу безразлично то, что делается с просыпавшимся грузом. Только опасение подходить слишком близко к силовому полю, удерживающему остатки деталей, помешало забрать их все. Пусть этим позже займутся роботы.

Когда модуль стартовал, унося тонны серого сокровища, компания не смогла сдержать ликования. Света позвонила в ясли и поговорила с дочерью, занятой рисованием, – они вместе с Дэнни Мэйр совали пальцы в краску и вдохновенно ее размазывали. Дэнни с Эмили были одногодки и, казалось, общались между собой непостижимым для взрослых образом. Эмили поднесла к камере свое последнее творение: желтые и оранжевые лапы – наверное, цветы – и продолговатое синее пятно наверху – должно быть, небо.

Эмили никогда не видела ни неба, ни цветов.

Светлане захотелось расплакаться, но она сдержалась. Затем она позвонила Дениз Надис, чтобы в Крэбтри приготовились их встречать.

– Как только прибудем, пусть Ван займется нашей добычей. У нас хватает энергии, льда – хоть отбавляй. А теперь, вполне возможно, у нас появится сырье.

– Это хорошо, но давай не будем увлекаться, – заметил Перри, когда она закончила переговоры. – На этот раз нам повезло – если повезло, конечно. Но вряд ли стоит ожидать, что подобные сокровища станут валиться под ноги каждую неделю.

– Это уж зависит от нас, – возразила она. – Янус показал нам, как использовать его материалы. Нам осталось всего лишь повторить. Если с лавовыми потоками может делать такое простой случай – сможем и мы.

Тэйл приоткрыл рот, но так и не сказал ничего.

– Что не так? – спросила по обыкновению наблюдательная Света. – Ты не считаешь, что мы должны брать все, что можно взять?

– Я не из сектантов-идиотов, считающих, что все вокруг священно, – буркнул тот. – Тут вообще ничего священного. В конце концов, это обыкновенная машина. С другой стороны, я в достаточной мере рационалист, чтобы опасаться ответной реакции.

– Пока мы не видели никаких ответных реакций.

– Может, мы еще и не провоцировали как следует. Начни бомбить лавовые потоки – и вдруг перейдешь допустимый порог?

Она тряхнула головой, возмущенная его робостью:

– Возможно, у меня плохо с памятью, но не помню, чтобы я давала разрешение Янусу унести нас прочь от дома. Слишком долго мы ходили на цыпочках и тряслись от страха. Настала пора заставить эту махину работать на нас.

– Света, ты всегда думала как инженер.

Она кивнула и лишь спустя несколько часов поняла, что он вовсе не хотел сделать ей комплимент.

Однажды, в середине седьмого года на Янусе, Райан Эксфорд зазвал Свету в медицинский отсек. Объяснять заранее он не стал, но Райан не тревожил по пустякам. После рождения Эмили Светлана лишь изредка общалась с врачом и еще реже после смерти Джима Чисхолма, но по-прежнему свято верила в его профессионализм. Без Джима медицинский отсек стал другим. Оживленней прежнего. Детей-то становилось больше. Но Светлана ощущала отсутствие Чисхолма. Он так долго прожил в отсеке, что оставил своего рода энергетический след на нем.

– В чем дело? – спросила она, когда Райан закрыл дверь за ее спиной.

– Ты просила сказать тебе.

– Что сказать? – не поняла Барсегян.

– Если будут изменения.

– Изменения в чем? – проговорила она, начиная терять терпение.

Истощенное, состарившееся лицо доктора осветилось улыбкой.

– Похоже, ты совсем забыла. Понимаю, он здесь уже столько времени и без каких-либо изменений.

– Крэйг? – выдохнула она изумленно.

На мгновение детская, наивная радость будто сбросила годы, и на Свету глянул прежний моложавый Эксфорд.

– Света, он выходит из ступора. После стольких лет я наконец увидел: в нем просыпается что-то человеческое. Думаю, надежда есть.

– Он разговаривает?

– Так, слово-другое. Иногда выдает и целое предложение. Больше, чем мы ожидали и надеялись.

Светлана удивилась своей радости. На «Хохлатом пингвине» она никогда не общалась со Шроупом помимо работы, а союз с ней был столь очевидно деловым, заключенным ради личной выгоды, что уважения Крэйгу это нисколько не прибавило. Но с тех пор Шроуп стал таким жалким и беспомощным, что она не смогла не пожалеть его.

– А что случилось?

– Время. Которое лучший доктор. Знаешь, в этой пословице есть доля истины. А уж времени у него, поверь, было предостаточно.

– Можно с ним повидаться?

– Ему как раз полезно видеть новые лица. Не исключено, что это поможет ему прийти в себя, – сказал доктор и поднял предупреждающе палец. – Но осторожней! Процесс лишь начался, и я не хочу, чтобы Крэйг снова спрятался в свой панцирь.

Эксфорд проводил ее к каюте, где содержался Шроуп. Подойдя к высокой двери с небольшим окошком, Светлана замялась.

– Райан, может, это не такая уж хорошая идея? Как много ему известно?

– И больше, и меньше, чем ты думаешь.

– У меня вряд ли найдутся хорошие новости для него. Если он верит в то, что мы со дня на день отправимся на Землю…

– В это он не верит, – тихо ответил Райан. – Уж это я смог выяснить. Не нужно смягчать правду. Но лучше выдавать ее понемногу. Постепенно. Шажок за шажком.

– Я осторожно, – пообещала она.

Когда Света вошла в каюту, Шроуп встал. Он сидел на стуле у маленького прикроватного стола, читая книгу – не флекси с текстом, а одну из настоящих печатных книг. Книги стали небольшой и очень ценной библиотекой. Крэйг читал растрепанный, потертый триллер на юридическую тему – «Фирма».

– Привет! – сказал Шроуп, откладывая книгу.

– Я рада видеть тебя, – проговорила она машинально, и слова прозвучали фальшиво даже для нее самой.

В самом деле, рада ли? На «Хохлатом пингвине» он никогда ей не нравился. Света стала презирать его, когда он убедил Беллу снять подругу с должности, а в том, что убедил именно Шроуп, она уже не сомневалась. Но сейчас перед ней стоял не прежний Шроуп, а хрупкое, достойное жалости надломленное существо, распавшееся на тысячи частей и кое-как склеенное в подобие былой формы. Ненавидеть его сейчас казалось излишним, бессмысленно злобным. Если уж можно ненавидеть ребенка, расчетливо обижающего других, и жалеть того же ребенка, захворавшего и лежащего в постели, то уж точно можно посочувствовать человеку, когда-то бывшему Крэйгом Шроупом.