Чарльз Стросс - Семейный промысел Страница 56

— Рада была познакомиться, — благоразумно и с внезапной искренностью ответила она подгулявшему монарху. И тут же Мириам ощутила как её, не менее благоразумно, — приседая в реверансе и всем своим видом изображая радость от королевского присутствия, — оттаскивают прочь Бриллиана-и-Кара.

Мириам отпила из своего бокала, с трудом проглотила, затем отпила еще. А что, король подкинул неплохую идейку, подумалось ей. Буксировавшие её Бриллиана-и-Кара бросили якорь неподалеку от трона.

— Ну разве он не прелесть? — тихонько взвизгнула Кара.

— Кто? — в растерянности спросила Мириам.

— Эгон, разумеется!

— Эгон… — Мириам старалась подыскать более-менее вежливый словесный оборот.

— А, ну да, вы же нездешняя, — сказала Бриллиана — олицетворенная практичность. Тихонечко, на ушко, она продолжила: — Видели тех двух молодцев позади его величества? Тот, что повыше и есть Эгон. Старший сын и вероятный наследник, в том случае, если совет избирателей продлит правление династии после того как его величество — долгих ему лет жизни — преставится. А косоглазый коротышка — это Креон, второй его сын. Оба холостяки, причем Креон, скорее всего, таковым и останется. А ежели нет, то девице не позавидуешь.

— А почему не позавидуешь, если, конечно, можно о таком спрашивать?

— Он с отклонениями, — сухо сказала Бриллиана. — Настолько глуп, что… — Она заметила пустующий Мириамов бокал и заоборачивалась в поисках замены.

— Только, если можно, чего-нибудь не слишком сладкого, — взмолилась Мириам. Её донимала жара. — Как долго мы тут должны находиться? — спросила она.

— Ой, да сколько угодно! — радостно сообщила Кара. — Пир горой от заката до рассвета!

Бриллиана сунула в руку Мириам бокал.

— Изумительно, правда? — восторженно поинтересовалась Кара.

— По-моему, Кара, наша госпожа подустала, — тактично выразилась Бриллиана. — Она ведь больше трех дней провела в дороге.

Мириам шатало. Спина опять занемела, болели почки, к тому же она натерла ноги и с трудом переводила дыхание.

— Нет сил, — пробормотала она. — Надо поспать. Просто отведите меня домой, а потом можете вернуться и поразвлечься… Чесслово. Ноги не держат.

— Хм, — Бриллиана оглядела её изучающим взглядом. — Кара, если тебя не затруднит, не могла бы ты послать кого-нибудь за нашей каретой? А я пока помогу нашей госпоже достойно уйти. Моя госпожа, прежде, чем уйти, вам необходимо представиться еще нескольким людям, ибо не сделав этого вы нанесете обиду… Впрочем, послезавтра будет еще один прием и если вы так сильно устали, то вовсе необязательно вести долгую беседу с каждой знатной особой. Думаю, за то время, что мы проведем вместе до следующего приема, мы все узнаем нашу госпожу несколько лучше. — Она улыбнулась. — Последний бокал вина, моя госпожа?

Томительное ожидание

Свет.

Мириам заморгала, дернулась спросонья, окончательно развеяв сон, полный тягостных, но неудовлетворенных вожделений. Кто-то вздохнул и пошевелился у неё за спиной и Мириам рванулась прочь, мигом осознав где находится и не на шутку перепугавшись: в одной ночнушке? В бескрайней холодной постели? Что происходит?

Она откатилась в сторону и встала на ноги, уткнувшись лицом в тяжелую занавесь. Обернувшись, она увидела Кару, спавшую на бескрайней кровати под пологом — лицо спокойное и безмятежное. Мириам, съежившись, пошевелила мозгами. «Так-так, интересно, и как далеко я зашла прошлой ночью?» — ошеломленно подумала она. И тут же заметила неподалеку от Кары второе спящее тело и пустую бутылку вина. Раздвинув занавески и глянув на пол, она увидела три бокала и еще одну валявшуюся пустую бутылку. Она смутно припомнила разговор в этой каменной пещере размером с ангар, считавшейся достойной графини опочивальней. В этом огромном, открытом всем сквознякам помещении было довольно зябко, поэтому Кара предложила переместиться под полог кровати, стоявшей посреди комнаты эдаким павильоном. Мириам присмотрелась и увидела, что Кара по-прежнему в исподнем. А Бриллиана даже не сняла корсет.

— Ночной девичник, — догадалась Мириам. Последний раз она участвовала в чем-то подобном еще в колледже. «Бедные девочки. Мало того, что я увела их с дискотеки, так у них еще и не было возможности отмазаться, сказав, что уже поздно и пора домой». Каре было всего семнадцать, Бриллиана же была старой девой — двадцать два года. У Мириам отлегло от сердца и ей стало их немного жаль.

Больше такое не повторится. Она соскользнула с кровати и поежилась от холода. «Плыву по течению», — подумала она и обернулась. Кровать была огромна, примерно с комнату в её доме. «Пора задуматься о своем будущем».

Остро ощутив под ногами теплопоглощающую каменную лещадь, она на цыпочках пересекла комнату, добравшись до шторки, заменявшей дверь в уборную. Современными удобствами там и не пахло — горшок с сухими листьями и очко десяти футов глубиной. Что есть, то есть и слуги здесь не помогут. Условия жизни в столице, даже у аристократов, прямо-таки первобытные.

С минуту поморозив задницу, она избавилась от выпитого ночью вина и вернулась в парадную комнату, чтобы порыться в оставленных здесь вчера сундуках. В одном из них… «О, да, — решила она. — То, что надо».

Оделась она быстро и тихо, натянув джинсы, свитер и куртку с начесом — то, в чем ходят на той стороне. Она даже и не подумала будить фрейлин — неизвестно как они отреагируют, а у неё каждая минута на счету. Где-то в чемодане была её наплечная сумка. Она мигом ее нашла, а заодно и ноутбук «Sony», телефон и компас со спутниковой системой местоопределения. Минута ушла на то, чтобы просканировать комнату встроенной в ноутбук камерой, после чего Мириам вырвала листок из репортерского блокнота и наскоро черкнула шариковой ручкой записку:

Дорогие К и Б,

Отправилась на ту сторону. Вернусь вечером. Посмотрите, пожалуйста, за моими вещами и приготовьте ужин на троих — поедим вместе, когда я вернусь (часа через два после того как стемнеет). Всего хорошего, Мириам.

Она примостила записку на подушке у Кариной головы, раскрыла медальон и переместилась в доппельгангерное здание на другой стороне.

Головная боль усилилась, в глазах помутилось; Мириам огляделась. Помещение соотносящееся с её комнатой во дворце — или замке, или что оно там — в Ньехвейне, отнюдь не было дворцом в её родном мире. Двести миль на юго-запад от Бостона… Нью-Йорк! — возбужденно подумала она. Однако темно здесь, очень темно, совсем ничего не видно, кроме аварийной подсветки. Сильный запах опилок и пронизывающий холод. Она стояла на металлической платформе, расчерченной желтыми линиями. «Вот вам и план замка из другого мира, — догадалась она. — Лучше делать ноги, пока меня никто не заметил».