Одержизнь - Анна Семироль Страница 58

– Месье Фортен, вы не хотите прилечь? – спросил священник.

– Нет, святой отец, я не устал. Вот вам бы не помешало. Я тут видом любуюсь. Никогда не видел такого красивого города… хоть и мёртвого.

– Я всё хотел спросить: а почему мы едем именно через Клермон-Ферран? Есть же дорога на север. Или я ошибаюсь?

Фортен пожал острыми плечами:

– Я больше уверен в западном направлении. Извините, святой отец, обосновать не могу. Интуиция. Плюс меньше больших вокзалов, где сложно определить переходы на нужные направления.

– Хорошо, я понял. И хотел вас попросить разбудить нас всех минут через сорок. Вот мои часы, возьмите.

Фортен важно кивнул, принимая старинную вещицу в ладонь, и вернулся к созерцанию цепочки домов на противоположном берегу. В назначенное время он потряс спящего Ксавье за плечо:

– Отец Ланглу, пора.

Будить спящих, измученных жарой и дорогой людей Ксавье было невероятно жалко. Понимал же, что неполный час сна не снимет усталость, лишь разморит сильнее. Но запретить короткий отдых совесть не позволила. И, наверное, зря.

Акеми выглядит загнанной. Мокрая от пота рубаха липнет к телу, девушка сидит, обняв себя за плечи: видимо, болят натруженные мышцы. От Валанса до Лиона она стояла за приводом, ни на минуту не присев – боялась потревожить Жиля. Держится молодцом, но Ксавье видит, как ей трудно. «Надо бы действительно привал у реки организовать, – думает он. – Девушкам необходим отдых. И идея Акеми насчёт песчаной грелки хороша».

– Жиль, как будем через реку переезжать, свистни Гайтану, – говорит Ксавье. – Сделаем привал.

Мальчишка кивает, вытирает пот со лба. Поглядывает на Акеми, желая поймать её взгляд, но девушка устало откидывается на спинку сиденья, прикрыв глаза. «Будет остановка – уведу её в сторону и разотру мышцы. Волосы ей расчешу гребешком. Зацелую всю. Чтобы ожила, чтобы почувствовала себя самой любимой», – решает Жиль.

Всё время, пока Акеми с ним, он наслаждается каждым моментом удивительного ощущения счастья и безмятежности. Использует любую возможность прикоснуться. Окликает, просто чтобы она посмотрела на него. Любуется ею, когда она спит, когда хмурится, когда улыбается – ох, как редко, – когда моет посуду, когда застывает, не донеся ложку с едой до рта, когда заплетает волосы, когда пьёт с ладони воду из ручья, когда закатное солнце подсвечивает её профиль медным… Даже сейчас, взмокшая и усталая, она видится ему потрясающе красивой. Настолько, что, если задержать взгляд дольше, чем на мгновение, что-то внутри начинает сладко ныть. И не успокаивается до тех пор, пока не коснёшься Акеми губами. А потом ещё раз и ещё…

Он гонит от себя мысли о том, что будет дальше. После, когда они вернутся в Азиль. «Мы есть здесь и сейчас, – твердит он про себя, словно молитву. – Я никому её не отдам, нас больше ничто не разлучит. Я уже не ребёнок, я могу её защитить и позаботиться о ней. Остальное не имеет значения».

Холмы, покрытые остролистой травой с серебристыми пышными метёлками, расступаются, и впереди ртутно блестит под солнцем гладь реки. Широкой, приметной, шире Орба за чертой города. Жиль собирается с силами, налегает на рычаг привода, ускоряя дрезину. Через несколько минут они почти нагоняют едущих впереди, и мальчишка отрывисто свистит. В ответ Сорси машет ему рукой: поняли, за рекой останавливаемся.

Жак Фортен ещё в первый день объяснил, что мосты лучше проскакивать на максимальной скорости. Конструкции изношены, и чем меньше времени проведёт на них дрезина, тем безопаснее. Тем более что начинать движение, разгоняясь с нуля, на мосту очень тяжело. Почему-то именно здесь сплав, не позволяющий рельсам деформироваться и «гулять», наименее надёжен. То ли сырость, то ли ветра тому виной, а может быть, и оползающая почва, а то и всё, вместе взятое, помноженное на десятилетия.

Сидящая рядом с Жилем Акеми двигается к нему ближе, незаметно для Ксавье поглаживает мальчишку по взмокшей спине. Подросток чуть склоняет голову, улыбается уголками рта. Прикосновения девушки ободряют, вливают силы. А мысль о том, что ещё несколько минут – и можно будет сойти на землю, упасть в траву и дать отдых рукам и напряжённой спине, а после спуститься к воде и смыть с себя усталость, радует вдвойне.

Дрезины въезжают на мост – старый, местами поржавевший. К стуку колёс добавляется ощущение неприятной вибрации, от которой очень быстро начинает покалывать кончики пальцев. Хочется убрать руки с привода, но вместо этого надо качать ещё быстрее. Дробный стук под колёсами переходит в дребезжание. Жиль бросает взгляд на Ксавье: тот хмурится, прислушиваясь к звучанию моста под ними.

– Побыстрее бы его проскочить, – шёпотом говорит Акеми, прикрыв глаза.

Внезапно спина Жиля под её ладонью вздрагивает, напрягается. Мальчишка трясёт головой, словно что-то попало в глаз. Акеми испуганно перехватывает рычаг привода.

– Жиль? Ты что? Сядь, сядь скорее! – просят девушка и священник наперебой.

– Тормозите! – орёт мальчишка так, что звенит в ушах. – Амелия!!!

В ту же секунду первая дрезина со скрежетом начинает оттормаживаться. Ксавье Ланглу рвёт на себя тормоз и видит со своего места, как маленькая детская фигурка падает в судорогах на пол дрезины…

– Сорси! Держи её!!!

…и за край платформы. Следом за ней прыгает и девушка, перехватывая бьющиеся в воздухе руки малышки. Жиль соскакивает с дрезины, как только она замедляет ход, делает несколько шагов по инерции и замирает, балансируя раскинутыми в стороны руками.

Жилю кажется, что мост под ногами ходит ходуном, фермы натужно стонут. Между балками всё прогнило, щепа осыпается при каждом движении. Река кажется страшно далёкой там, внизу. До Сорси идти и идти. Она лежит, одной рукой схватившись за рельсу, придавив собой Амелию, и плачет от страха.

– Не двигайтесь! – кричит мальчишка. – Сорси, просто держи её!

«Надо дойти до них, поднять Амелию и донести её до дрезины. Всё просто. Всё очень просто. Дальше мы разгоняемся одновременно и проезжаем этот чёртов мост. Я смогу. Это просто. Я смогу…»

Скользящим шагом Жиль продвигается вперёд по рельсе. Медленно, осторожно, игнорируя дрожь конструкции под ногами. Главное – смотреть только вперёд. Ни о чём не думать.

Метров тридцать до Сорси и малышки. Ещё с десяток – до первой дрезины. Иди, Жиль. Держись за воздух.

– Учитель, Гайтан! – зовёт он. – Как только Амелия будет на платформе – вперёд!

– Слышим! – откликаются оба.

Акеми стоит у самого края. Смотрит на тоненькую, лёгкую фигурку, балансирующую на рельсе. Сердце сжимается всякий раз, как налетает порыв ветра, заставляя Жиля вздрагивать и