Александр Соловьёв - Мятежник Хомофара Страница 58

Кробиорус становится очень серьезным, он сводит брови, а Крапс смеется, он просто заходится от хохота.

— Женщина обязана уважать умение мужчин соблюдать этикет! — говорит он, отсмеявшись. — Вспомни всех женщин, которых ты знал. Учтиво кивая женщине, пропуская её вперед, и тому подобное, мужчина дает тем самым понять, что здесь она чувствует себя в безопасности. Женщина физически слабее. У вас на земле в прошлые тысячелетия бывали периоды, когда женщина могла быть изнасилована в любой момент, кроме того, она была и самой дешевой рабочей силой. Времена менялись, но эта традиция долго оставалась незыблемой. Гораздо позже люди начали изобретать правила совместного проживания. Одним из таких правил стала договоренность между сильным и слабым полами о взаимном уважении. Все условности, соблюдаемые мужчинами во время общения с женщиной, символизируют вот что: ты не должна бояться, здесь тебя никто не тронет. Какими бы ни были перипетии истории, это — закономерно вытекающий вывод.

Когда поднос опустел, Вадиму велели подняться на ноги. — Теперь освоим методы движения по колодцу, пополнения силы, изменения пространства и времени и — что самое важное — контроля над чувствами, — объявил Кробиорус.

Пять дней его учили тренировать ажну, уменьшаться в размерах, перемещаться со скоростью света, восполнять потери сил и создавать тела.

— На самом деле мы не ведаем, что происходит, — сказал как-то Кробиорус и кивком головы передал слово Крапсу. Тот стал рассказывать о перемещениях и исчезновениях фрагментов вселенной, затем перешел к изложению гипотезы о Захватчике. В этот раз Крапс ниразу не улыбнулся.

— Ты пробил оболочку и пришел к нам, — сказал Кробиорус, как только Крапс закончил. — Это значит, что тебе что-то известно. Просто ты не можешь вспомнить. Но все же ты должен пытаться это сделать.

Вадим только пожал плечами. Кое-что он знал из письма Криброка и мыслей Балмара, но вряд ли это было ново для его учителей.

— Захватчик использует временные воронки, — раздумчиво произнес Кробиорус. — Я даан, но не могу даже вообразить, что это за оружие!

— У меня вопрос, — вдруг оживился Вадим. — Вы говорили, что некоторые туманности не уничтожены, а упорядочены. Что это значит?

— Не ведаем, хомо. Порядок есть, а понимания нет.

Когда Вадим усвоил принцип «Все призрачно», он понял: окружающее изменить просто.

Главное условие — присутствие энергополя. Пока оно есть — лепи из него все, что хочешь.

Теперь стало понятно, как управлять силой. И Расин сделал следующий шаг: начал «работать с обстоятельством».

Он готовился к борьбе так же усердно, как когда-то готовился к врачебной практике. Разница в том, что на подготовку были отведены не годы, а дни.

Поток преображения толкал Вадима к немедленным действиям, но он обязан был пройти свое блиц-обучение. Кробиорус велел не торопиться и проводил с ним занятия по двадцать четыре часа в сутки.

В короткие перерывы Расин общался с кружковцами. Эд похвастался новым спортивным костюмом, который ему помог создать Ник. Аманда предложила Вадиму уделять их кружку хотя бы час в день. Глория каждый день просила поведать о новых достижениях, но Расин не мог говорить об этом — Кробиорус запретил.

— Ходят слухи, ты попытаешься отправиться в колодец, — недоверчиво сказал Эд.

— Я ещё не знаю, что это такое, — ответил Расин.

— Не делай этого, — попросил Эд. — Каждый день туда кто-нибудь отправляется в поисках счастья. Но никому не под силу одолеть эту пустоту.

— А Криброк? А Махалус?

— Двое за последние сто лет. И то, где они сейчас?

— Может, нашли счастье? — Вадим подмигнул.

— Те двое были ведущими кашатерами. Перед первым вылетом у каждого за плечами лежали десятилетия учебы… Вадим! Я слышал: всех, кто пытается повторить их опыт, здесь называют выскочками или дезертирами. Помнишь, Балмар упоминал о них вскользь на занятии? Вот так всегда о них: вскользь. Понял? Я не хочу, чтобы тебя тоже зачислили в ряды этих без вести пропавших.

— Я уже сказал, Эд, что даже не знаю еще, что такое колодец. Оставим этот разговор.

Кружковцы только и делали, что шушукались об Захватчике и пропавшем Криброке. Да ещё о каком-то провокаторе из вримов.

— Вселенная волнуется, ребята, — говорил Сережа. — В оболочке нашей трети есть тварь, которая пожирает пространство и время. Захватчик прикоснулся к истинной тайне мира…

— За последнюю неделю исчезло семнадцать туманностей, — сетовала Глория. — Хоть это и случилось в безжизненной зоне, все равно страшно. Что будет дальше?

— Захватчик проводит свои первые опыты, — говорила Аманда, повторяя чьи-то слова. — Боюсь, это начало террора. Конечная цель Захватчика — стать правителем всего.

— Вримы и шадры объединились против надвигающейся с нашей стороны угрозы, — сказал Ник. — Представьте тысячи воронок, которые в эту минуту смотрят на нас!

— Хомо! Время и пространство не могут устранить врага, — говорил Кробиорус во время занятия, — ведь они стабильны настолько, что нарушить Соглашение для них не представляется возможным. Им нужен резидент: надо отыскать Захватчика. Воронки харитов и даанов никогда не придут в действие. Миф о заговоре даанов — клевета. Но все же война возможна.

Только Балмар помалкивал. Главный хомун больше не мог ни привлечь Вадима к своим занятиям, ни отправить в карцер.

Однажды Вадим ощутил себя первооткрывателем истины.

— Учитель! — сказал он. — Если уберу мою собственную причину, то войны не будет!

— С чего ты решил, что ожидается война? — осведомился Кробиорус.

— Вчера мы весь вечер говорили об этом, учитель. Разве не помните?

— Хомо! Ты слышишь то, что хочешь слышать. — Тут Вадим вспомнил Доэ («ты не видишь то, чего не хочешь видеть»).

— Но вы говорили о войне.

— С чего ты взял? В ту минуту в действительности я говорил о другом. Эту войну ожидаешь только ты. В моем мире иные темы. О них сейчас я с тобой говорю.

— Какие это темы, учитель?

— Я и сейчас озвучиваю их, а ты по-прежнему слышишь: война.

— Постойте, — засомневался Расин. — По-вашему, мы говорим о разных вещах… а затем информация каким-то образом искажается?

— Именно так.

— В таком случае, мы с вами вообще друг друга не можем слышать и видеть. Мы с вами этакие иллюзии… мы…

— …мертвые призраки… Ты все правильно понял.

— Нет, я ничего не понимаю.

— Мы не можем видеть друг друга, вот и все. Мы шлем друг другу письма, но кто-то по пути успевает их подменить. Мы опять вернулись к закону «все призрачно».