Александр Соловьёв - Мятежник Хомофара Страница 59

— Как мне в этом убедиться?.. Вот вы меня сейчас видите. Скажите, к примеру… какого цвета мои глаза? — Вадим знал: даан не может соврать.

— Неудачный пример, — Кробиорус усмехнулся. — Что бы я ни ответил, мой ответ прозвучит так, как тебе нужно, чтобы обмануться. Глаза у тебя карие с зеленцой. Но с чего ты взял, что я говорю именно это? В действительности ты спросил, что там за дымка вдали? — а я ответил: густой туман невежества.

— Абсурд… — Расин покачал головой. — Что же мы ищем? Если придем к выводу, что не существует единого мира, это приведет к более тяжким последствиям, чем самая страшная война.

— Прежде, чем ты уберешь твою собственную причину, хомо, у тебя остается шанс развязать войну, — заметил Кробиорус. — Вопрос в том, пересекаются ли индивидуальности…

К концу обучения Расина посвятили в решение совета Кантарата: Захватчика надо искать по следам Криброка. Есть только одна кандидатура, возможности которой позволяют выйти в колодец — Расин.

По истечении срока учебы прошло ещё три трудных дня, в течение которых Расину пришлось пережить ряд сложных испытаний.

Последний экзамен был сплошной пыткой. Надо было в течение получаса непрерывно смотреть в мутные глаза Кробиоруса. По командам, которые давал Крапс, Расин должен был поочередно делать меланхолическое выражение, краснеть, презирать, плакать, блаженствовать, скучать, гневаться. Переключаться нужно было мгновенно. Изобретательный Крапс заставил во время плача выкрикивать фразу «Бим-бом! Бим-бом!».

Учителя остались довольны.

Затем Крапс удалился, но перед самым уходом подметил:

— Может, он и не гений, но за последние семь миллиардов лет я такого встречаю впервые. Кто бы ты ни был, постарайся скорее покинуть это место. Оно не для тебя.

После этого Кробиорус приступил к изложению Высшей Сути.

В Глубине Мегафара движение происходит по колодцу, который представляет собой линию единой сети, — сказал он.

Колодец — это континуум, непрерывная совокупность. Движение по ней не похоже на полеты астронавтов. Здесь космоса никакого нет, хотя движущийся странник может видеть бесчисленные скопления звезд.

В действительности физический космос с его звездами находится в оболочке вселенной, на том поверхностном уровне, где живет сознание хомунов и других существ.

В колодце отсутствует тяготение, но создать горизонталь-вертикаль — не задача. Нет атмосферы, но распространяются звуки. Все эти призраки ползут сюда из оболочки по закону распространения.

Сквозь стенку колодца проникнуть нельзя, да и незачем: за стенкой — пустота.

От служб охраны каждого из двенадцати фаров в направлении ледяного сердца идет по одному колодцу. Не доходя до поверхности ледяного сердца, начинается сплетение. Там можно перейти со станции на станцию и отправиться в другие фары. Перемещение к иным звездным скоплениям по оболочке — утопическая мечта космических ведомств земли.

И еще. Не забывай: вселенная — жива.

Глава 27

Погрызи ледяных камешков: тебе мозги охладить надо! Персолип говорил с тобой на твоем родном языке, поскольку владеет им не хуже тебя. Да-да! А ты сперва подумал: это ажна твоя так ловко шпрехает по персолиповски?

Он (гриб с человеческой душой) сказал тебе, чтобы ты им воспользовался. В точности, как ты воспользовался теми пончиками в лаборатории Кробиоруса.

— Камешки тебе не помогут, — сказало Странное Создание, которое слышало мысли так же хорошо, как и слова, произнесенные вслух. — Ты должен использовать меня. Других энергетических скоплений здесь нет.

— Я думаю над этим, — буркнул Расин. Так, чтобы не молчать.

— Я знаком с твоим предшественником, кашатером Криброком, — сказал персолип. — Он бы сделал это, не раздумывая. Возьми мою силу. Тебе хватит надолго. Может, даже дотянешь до самого центра. Только вначале поведай мне о своих планах. Прошу тебя.

Расин почесал затылок. Опуская руку, он почувствовал, как скованы стали движения. Это оттого, что сила его заканчивалась, как бензин в баке.

Еще на третий день после вылета из Кантарата, получив несколько ударов камешками, он произвел полное восстановление своих доспехов — заменил их на более прочные. Новые доспехи он создал из материала, который втрое был толще предыдущего (что это за сплав, он не знал). Некоторые части Вадим сделал ярко-фиолетовыми, этот цвет определенно стал ему нравиться, другие — черными. Творческий процесс посреди пустынного колодца слегка его развлек.

Поначалу Расин думал, что усиленные стенки наплечников и нагрудных лат защитят его от ударов ледяных метеоров, но вскоре стало ясно: камешки пробивают доспехи с той же легкостью.

Каждый удар отзывался болью во всем теле, и всякий раз чуть менялось направление полета. Вначале он опасался сбиться с пути. Но оказалось, что с трассы вылететь невозможно.

Иногда камешки отрывали кусочки плоти. На лету поднеся травмированную конечность к глазам, Расин видел: теперь его организм отличается от привычного человеческого. Различия небольшие, возможно всего лишь такие, какие допускает в своей картине хороший художник, когда делает копию по памяти.

Вадим тысячи раз видел вскрытые ткани и с идеальной точностью мог бы воспроизвести в памяти внешний вид и устройство кожи, подкожной жировой клетчатки, фасций… Но его теперешняя анатомия была кое-чем другим. Видимо, в работу его подсознания, формирующего окружающую картину и самого себя, вмешивалось ещё что-то, добавляя в дело собственную субъективность. Что это — два подсознания, соединенные воедино?

— Что будешь делать, когда доберешься до центра? — спросил персолип.

Вадим не знал, что его ждет дальше. Вероятно, он будет действовать по наитию. Совет Кантарата принимал решение о его судьбе в течение трех недель — с того дня, как Балмар выпустил Вадима из карцера.

Иногда удавалось прочитать обрывки мыслей в голове Крапса. Из этих скудных данных можно было заключить, что во время заседаний совета шел ожесточенный спор. Балмар понимал, что судьба Гонца-Пришедшего-С-Поверхности не в его руках.

Блиц-обучение — это лучшее, что можно было придумать. Хомун-выскочка может быть полезен лишь в случае, если ему будет дан правильный статус.

Герой или отверженный?

Никто о нем не знает. Все его жизнеописание — дым, как и сама оболочка. Может быть, Гонец — вспышка, как те, которые дает пустота? Может, он вот-вот погаснет?

Но вдруг он разведчик или что-то новое, необъяснимое даже с точки зрения всеведущих персоназ?

Итак, сокращенное обучение — и отправка к ледяному сердцу Мегафара, в зону вечных снегов, в сигнальный уровень — по следам кашатера Криброка.