Карл Саган - Контакт Страница 59

— А мы только счищаем после посадки сгоревшие плитки и потом клеим новые, — объяснял ей один из пилотов-астронавтов.

Лететь мог любой практически здоровый человек, специальных требований не было предусмотрено. В коммерческих рейсах набивался полный аппарат пассажиров, обратно машины возвращались пустыми. Шаттлы же, напротив, и взлетали, и садились полными. Перед своей последней посадкой на прошлой неделе «Интрепид» состыковался с «Мафусаилом», чтобы вернуть на Землю двух пассажиров. Имена их были знакомы Элли: один — ракетчик, специалист по двигателям, другой — криобиолог. Что они делали на «Мафусаиле»?

— Вот увидите, — сулил ей пилот, — такое ощущение, будто с бревна свалился… многим даже нравится, редко кому неприятно.

И она увидела. Совместно с пилотами, двумя бортинженерами, строгим военным и чиновником Налоговой службы она бестрепетно перенесла безукоризненный взлет и почувствовала приятное возбуждение от впервые испытанной невесомости — куда более заметной, чем при спуске в скоростном лифте Всемирного торгового центра в Нью-Йорке. Через полтора витка они состыковались с «Мафусаилом». А уже через два дня коммерческий транспортный корабль «Нарния» доставит Элли обратно на Землю.

Замок — Хадден настаивал на этом — медленно вращался, совершая один оборот примерно за девяносто минут, поэтому одним концом он всегда был обращен к Земле. И в кабинете Хаддена открывалась великолепная панорама: вся планета была видна не на телевизионном экране, а через обычное, прозрачное окно. Фотоны, попадавшие ей в глаза, снега Анд отразили какие-то доли секунды назад. Оптических искажений почти не было, разве что у самого края окна, где более толстый слой полимера изменял траекторию световых лучей.

Элли знала многих людей, в том числе и считавших себя религиозными, стеснявшихся обнаруживать благоговение. Но нужно быть деревяшкой, думала она, чтобы стоять перед этим великолепием и не почувствовать ничего. Сюда следует посылать молодых поэтов, композиторов и художников, людей, исполненных истинной веры, не погрязших в сектантстве. Это зрелище понятно любому обитателю Земли. Какая жалость, что никто еще не пытался этого сделать. Она ощущала… трепет.

— К этому привыкаешь, — пояснил Хадден, — но пресытиться невозможно. Даже вдохновляет время от времени.

Сам он умеренно посасывал диет-колу. От напитков покрепче отказалась. Какие же здесь на орбите наценки на спиртное? — подумала она.

— Конечно, кое-чего не хватает: долгих прогулок, купания в океане, старых друзей, с которыми так и не попрощался. Впрочем, на все это у меня никогда не хватало времени. А друзья, как видите, могут и навестить.

— Но какие расходы, — отвечала Элли.

— К моему соседу, Ямагиси-сан, наведывается женщина. Каждый второй вторник каждого месяца независимо от погоды: будь то снег или дождь. Кстати, я вас познакомлю с ним. Вот это личность. Военный преступник первой категории — правда, дело ограничилось только обвинениями.

— Что же вас всех сюда тянет? — удивилась Элли. — Мир не кончается, это все знают. Что вы здесь делаете?

— Наслаждаюсь видами. Кроме того, здесь законодательство предоставляет известные преимущества.

Она вопросительно посмотрела на Хаддена.

— Понимаете, человек моего уровня — все эти новые изобретения и заводы — всегда балансирует на грани закона. Так обычно бывает потому, что законы еще не сумели подстроиться под новую технику. И приходится столько времени тратить на тяжбы. Снижается производительность. Но это, — широким жестом он указал на замок и Землю, — не принадлежит ни одной стране. Лишь мне, моему другу Ямагиси и еще нескольким людям. Доставка продуктов и всех необходимых материалов производится абсолютно легальным путем. Для надежности замок снабжен экологическими системами замкнутого цикла. Между замком и всеми странами внизу нет никакого соглашения о выдаче. Так что здесь все мои действия дают больший эффект. Только не думайте, что мы занимаемся чем-нибудь нелегальным. Мы просто затеваем много нового, поэтому разумнее обитать в безопасности. Ведь находятся, например, и такие, кто считает, что Машину подорвали по моему приказу. И это притом, что я столько денег затратил на ее изготовление. Вы знаете, как они обошлись с Вавилоном. Мои страховые агенты считают, что в Вавилоне и Терре-Хоте могли орудовать одни и те же люди. Похоже, у меня немало врагов. И я не понимаю почему. Мне казалось, что я делал добро людям. Стало быть, мне лучше крутиться здесь, наверху. Я хотел переговорить с вами о Машине. Ужасно, конечно… вся эта драма в Вайоминге и эта дурацкая шпонка. Мне и в самом деле жаль Драмлина. Крепкий был старый хрыч. Но для вас… это серьезный удар. Вы уверены, что не хотите выпить?

Но она предпочитала глядеть на Землю и слушать.

— Меня-то это не смущает, — продолжал он, — и вас тоже не должно беспокоить. Может, вы волнуетесь, что американской Машины не будет, поскольку слишком многие хотят, чтобы ее не было? Это беспокоит и президента. Заводы, которые мы понастроили, — не сборочные конвейеры, они выпускают и обычные товары. Чтобы заменить все поломанные части, потребуются новые расходы. По-моему, вы считаете, что мы допустили просчет. Поторопились. Следовало внимательнее и вдумчивее отнестись ко всему. Может быть, лично вы и считаете иначе, но президент настроена именно так. Но если мы не будем торопиться, тогда, боюсь, Машину нам уже никогда не построить. И еще. Трудно надеяться, что приглашенных будут ждать до бесконечности.

— Забавно, именно об этом Валериан, Драмлин и я разговаривали перед взрывом! Диверсией, — поправила Элли себя. — Пожалуйста, продолжайте.

— Видите ли, верующие люди в большинстве своем видят в нашей планете эксперимент. К этому можно свести все верования. Какой-нибудь бог вечно все устраивает и во все сует нос, водится с женами ремесленников, открывает скрижали на горах, велит приносить ему в жертву детей, разрешает людям говорить одно и запрещает даже упоминать про другое, мешает радоваться и наслаждаться собой. Почему боги не оставят нас в покое? Ведь все их вмешательство просто свидетельствует о некомпетентности. Если бы Бог не хотел, чтобы жена Лота обернулась, почему Он не сотворил ее послушной, покорной мужу? Сотвори Он Лота не таким пустоголовым, быть может, она куда внимательнее прислушивалась к каждому его слову. Если Бог всемогущ и всеведущ, почему Он не сделал так, чтобы все было как надо? Почему Он все постоянно чинит, исправляет да еще жалуется? Нет-нет, из Библии ясно одно — библейский Бог был скверным умельцем, негодным проектировщиком и технологом. Он бы не выдержал конкуренции, если бы таковая была. Поэтому я и не верю в эксперимент с Землей. Во Вселенной должна быть целая куча экспериментальных планет, где боги-практиканты шлифуют свое мастерство. И какой позор, что Ренкин и Джосс родились не там. На этой планете, — Хадден шагнул в сторону окна, — не видно следов какого-либо вмешательства извне даже в малом. Боги не следят за нами, не велят переделать халтурную работу. Взгляните на всю историю человечества, и станет понятно, что мы были предоставлены сами себе.

— Да, до сих пор, — отвечала она. — Кстати, а ведь Deus ex machina?[41] Вам не кажется? Вы думаете, боги сжалились наконец и послали нам эту Машину?

— Ну, скорее наоборот, Machina ex deo, так будет правильно на латыни? Нет, мы не эксперимент. Мы следим за этой планетой, которая не представляла ни для кого интереса, сюда никто даже не сунулся. Эталон, кишащий людьми. Смотрите, что с вами будет, если мы не будем опекать вас. «Не будете стараться, получится что-то вроде Земли», — говорят им. Но, конечно, жаль терять из виду целый мир. Быть может, прихватывают с собой божков-неудачников. И заглядывают сюда изредка, по пути. Последний раз видели нас резвящимися в саваннах рядом с антилопами. «Вот здорово, — говорят они. — Ну просто никаких забот с ними. Заглянем-ка еще через десять миллионов лет. Но для безопасности последим за ними на радиочастотах». И вот наконец тревога! Вести с Земли. Что? У них уже телевидение? Посмотрим. Олимпийский стадион. Национальные флаги. Хищная птица. Адольф Гитлер. Ревущие толпы. «Ого-го», — говорят они. Ведь все признаки тревоги им известны. И живо телеграфируют: «Кончайте возню, ребята. У вас же такая планета. Правда, в некотором беспорядке, но вполне еще годная. Ну-ка, стройте Машину». Они заботятся о нас, они-то видят, что мы движемся по нисходящей. И думают, что мы просто изнемогаем от желания поправить дела. Я и сам так считаю. Мы не можем не строить Машину.

Элли знала, какого мнения был Драмлин о подобных аргументах. Хотя мысли Хаддена во многом совпадали с ее собственными, она уже успела устать от постоянных резких и безапелляционных споров о намерениях веганцев. Она хотела, чтобы работы продолжались, чтобы Машину собрали, включили, чтобы начался новый этап в истории человечества. Она по-прежнему не доверяла себе и держалась с осторожностью, даже когда ее называли возможным членом экипажа. Задержка работ помогла: за это время она сумела справиться со всеми внутренними проблемами.