Сборник - Фантастика 2000 Страница 59

Два молодцеватых служителя Фемиды, опасливо (вон, зубищи-то какие) приблизившись, вытолкали псину за дверь, развернулись, но, прежде чем успели войти обратно, услышали за спиной хриплый злой окрик: “Пидоры ментовские!” Они разом оглянулись, наслаждаясь предвкушением расправы над хулителем чести представителей советской власти, но никого, кроме пресловутой собаки, развалившейся на тротуаре, не увидели. Обескураженные, вернулись, они к скамье подсудимых, и каждый из них решил, что оскорбительные словечки послышались только ему, а уточнять у другого каждый не захотел.

И суд, успешно продолжившись, успешно завершился. Хотя и мелькнуло у прокурора (впервые в жизни): а не слишком ли мы строго? И долго еще - у кого несколько часов, а у кого и несколько недель - держалось у всех, кто присутствовал в этом зале, странное, ничем, казалось бы, не обоснованное, ноющее чувство потери.

В который раз уже за последнее время василиск с легким, таким забытым, трепетом в груди, покоящей глыбу его каменного сердца, приоткрыл янтарную крышку шкатулки. Бабочка Майя вскочила, протерла глаза и, кокетливо сложив крылья, наклонила головку.

– Доброе утро, моя маленькая повелительница, - стараясь придать своему, обычно такому свирепому, рыку подобие мягкости, произнес василиск.

– Доброе утро, милый, - ответила бабочка и, вспорхнув, чмокнула ящера в один квадратный микрон его носа, - А у меня для тебя сюрприз. - Он отвинтил крышку хрустального флакона и, наклонив его, чуть-чуть плеснул на дно шкатулки.

– Ты что, с ума сошел, - топнув ножкой, закричала притворно возмущенная бабочка, - ты решил меня утопить?! Здесь хватит нектара, чтобы споить всех бабочек мира! - Но, прильнув на миг к лужице на дне своей роскошной кельи и отпив немного, она сменила гнев на милость и протянула благодарно: - Какая прелесть! С какого это цветка?

– С цветка магнолии, радость моя (он и не догадывался, что его странный заказ ничуть не удивил его верных рабов - ужей Причерноморья).

– Ой! Я слышала об этом цветке. Его нектар должен быть ужасно хмельным!

– Значит, ты сегодня будешь ужасно пьяная.

– Это плохо?

– Сегодня можно. Ведь сегодня ты здесь последние часы. Наступил срок моей ежемесячной прогулки, во время которой я демонстрирую свою мощь, превращая в камни животных и людей. Я вынесу тебя отсюда…

– Я не хочу! - не дослушав его, крикнула бабочка, и слезы брызнули из-под ее шелковых ресниц. - Я хочу остаться с тобой навсегда, мой милый, мой любимый динозавр.

– Я не динозавр, - попытался он усмехнуться, но усмешка не получилась, и он незаметно смахнул с глаз сталактитики, - я - василиск. Мне, может быть, еще труднее расстаться с тобой, чем тебе со мной. Ведь я буду любить тебя вечно - таков срок моей жизни, а ты меня лишь несколько недель - до своей естественной гибели. И я хочу вернуть тебя в мир как раз для того, чтобы ты полюбила кого-нибудь другого. Как ты думаешь, Майя, легко ли мне это?

– Я не смогу полюбить никого другого, - рыдала она.

– Пойми, - пророкотал он как можно ласковее, - срок твоей жизни - десяток недель, это миг по сравнению с моими веками. Ты - искорка, мелькнувшая в вечном мраке моего бытия. Днем раньше ты уйдешь или днем позже - не имеет никакого значения. Но я не прощу себе, если ты исчезнешь бесследно. Ты должна выполнить свое предназначение - оставить потомство. Пойми это, моя маленькая повелительница, пойми и смирись, как смирился я.

Она поникла, штилевыми парусами обвисли ее мокрые от слез крылья. Он, наклонившись осторожно, левым кончиком раздвоенного языка слизнул капельки нектара со дна шкатулки и, подув, осушил его.

– Почему ты все решаешь за меня?

– Я не решаю. Но я очень прошу.

– Ладно, - всхлипнула бабочка (тут только он заметил, что она уже сильно пьяна), - ладно, я подумаю. - И, устроившись удобнее на постеленном им неделю назад клочке бархата, сладко зевнула. Он улыбнулся, тихонько опустил крышку и, зажав драгоценную ношу в левой передней пятерне, на трех лапах тяжело пополз из сокровищницы в тронный зал. Тут-то, на выходе из тоннеля в святая святых подземного мира, и встретили Хозяина его верные слуги и вечные соглядатаи.

– Повелитель, - пискнул Гомик, - мы хотим воспользоваться Правом.

– Так-так-так, - хищно прищурился василиск и, недобро улыбаясь, оглядел столпившихся пресмыкающихся, не пожелавших пресмыкаться на этот раз. Он решил тянуть время и воспользоваться любым удачным поворотом событий. - А помните ли вы, неверные, что ждет вас всех, если вы воспользуетесь Правом напрасно?

– Да, Повелитель, - промурлыкала его юркая фаворитка, ревнивейшая из змей, Раав, - мы знаем: если наши подозрения окажутся напрасными, ты сожрешь нас всех; ни один и не попытается спасти свою жизнь. И ты наберешь себе новых слуг. И все-таки, любезный василиск, мы хотим воспользоваться своим Правом. Если тебе нечего бояться, зачем ты споришь? Или ты жалеешь нас? Тогда мы опять же правы: ты проявляешь презренную доброту.

– Карлик, - повернулся василиск к Марксику, - ты самый мудрый из них. Пойми сам и объясни им: не из страха, потому что мне нечего бояться, и не из жалости, потому что нет ей места во мне, хочу я остановить вас (он старался говорить как можно убедительнее), просто оттого, что я привык к вам, я доверяю вам, а главное - мне лень искать новых слуг. Отврати же их от соблазна.

– Повелитель, - рек карлик несколько смущенно, подергивая реденькую бородку, - мы уверены в своей правоте. К тому же страх смерти для нас - ничто в сравнении с позором служить МЯГКОТЕЛОМУ. Подчинись. А после, если так суждено, - убей нас.

– Что ж, спрашивайте, - подогнув лапы, он грузно опустился на живот и незаметно спрятал под него шкатулку.

– Ответь, с кем ты разговариваешь, уединяясь, в последние дни?

– А если я отвечу “ни с кем”?

– Мы обыщем хранилища и сами найдем твою собеседницу. А после казним и ее, и тебя, подвергнув прежде жесточайшим и позорным пыткам. Дабы неповадно было существам с горячими сердцами являться в подземное княжество и выведывать его тайны.

– А если я сам отдам ее?

– Ты избавишь себя от пыток.

– А если я скажу: пытайте меня в два и в три раза более жестоко, только выпустите ее в свет, исполнится ли мое желание?

– Частично: мы будем пытать тебя, о Всемогущий, в два и в три раза более жестоко, но ее убьем все равно.

– Что ж, тогда я говорю вам: ищите. - Он положил тяжелую голову на пол и, полуприкрыв глаза, наблюдал, как, почтительно изгибаясь, проползли, под предводительством Марксика и Гомика, мимо него несколько десятков самых родовитых и грозных змей. Вскоре они убедятся в тщетности своих поисков и, подстегиваемые страхом смерти, решатся обыскать и его самого. Выход один.