Таймер - Михаил Александрович Михайлов Страница 6

– Что нужно делать? – Микки смотрел в пол.

– Сколько хочешь? – спросил хозяин трейлера, что-то пересыпая из одного пакета в другой.

Микки назвал цифру.

– Уууу, дружок, да ты решил, походу, дернуть отсюда? Ладно, мне подробности ни к чему. Так, что у нас есть… – он закатил глаза, как будто разглядывая свой мозг. А знаешь, есть у меня одна работенка. Получишь даже больше, чем просишь, но, как понимаешь, это будет не простая прогулка. Слушай, один парень ожидает суда за решеткой у копов. Еще идет следствие, но будь уверен, он сядет. Сейчас от него пришла весточка. Хочет этот тип, значит, чтобы кто-нибудь поквитался с его партнером по бизнесу. Уж не знаю, какая кошка между ними пробежала, но догадываюсь, что сел он из-за этого самого компаньона.

Джерри достал из ящика пистолет и в комнате стало как будто холодней.

– Я дам тебе эту вещицу, если решишься. Обычно, я за мокруху не берусь, но тут обещают хорошие бабки, хватит и мне и тебе.

– Ты х-х-хочешь, чтобы я убил человека? – Мик поднял голову, губы его дрожали.

– Боже упаси! Я ничего не хочу, я просто рассказываю тебе суть дела.

Джерри пристально посмотрел мальчику в лицо.

– В общем, я не давлю, мне-то без разницы, хочешь, берись, не хочешь – дело твое. Иди пока постой на улице, если надумаешь, заходи обратно. У меня нет времени нянчится тут с тобой.

Мик вышел на улицу. Мысли вертелись в голове, как сверло, вставленное в дрель. Он этого не хотел. Да это же безумие! Он не согласится никогда. Пусть лучше он будет дальше стричь газоны и разгружать грузовики, глядишь, что-то да накопит. Думая об этом, он продолжал идти. Когда решение было принято, мальчик вынырнул из своих мыслей и обнаружил что идет по парку.

Был солнечный день. Вокруг гуляли парочки и мамаши с детьми. Ребятня, носилась туда-сюда. Он проследил, как мальчишка лет шести, пробежал мимо своей мамы. Она крикнула ему вслед, чтобы тот притормозил, что может упасть. Он, конечно, не послушал и не сбавляя ходу побежал дальше вокруг фонтана, на втором круге чуть не сбив старушку. Казалось, что этому реактивному сорванцу можно привязать телегу, а тот и не заметит, что ему что-то стало мешать.

Но энергия его быстро закончилась, когда из кустов перед ним выпрыгнул пес. Это была дворовая псина, местами на ее теле отсутствовала шерсть, которую заменяла засохшая грязь. Пасть открыта, из нее доносятся звуки, наводящие ужас на любого здравомыслящего человека. От собак нельзя бежать, и Мик это знал. Но мальчик был слишком мал. Постояв секунду в замешательстве, он резко развернулся и побежал обратно. Он бежал быстро, но уже не так, как несколько минут назад, когда радостно бегал вокруг фонтана, с расставленными в стороны руками, изображая самолет. Он бежал, как бежит просто напуганный маленький мальчик. Его лицо уже исказила гримаса ужаса, но на крик не хватало воздуха, он просто бежал изо всех сил.

Пес, увидев бегущую мишень, ринулся за ним, рыча, на ходу роняя капли слюны. Послышался крик его матери, она уже понимала, что сейчас произойдет, но ничего не успевала сделать. Мик хотел что-то предпринять, но просто стоял в оцепенении и не мог сдвинуться с места. Еще пара секунд и свирепая тварь настигнет мальчика. Возможно, это кровавое зрелище еще долго бы приходило по ночам к Микки, но какой-то мужчина поднял с земли большую корягу и бросил в собаку. Пес резко остановился и развернулся к новой жертве.

Из пасти вырвался леденящий душу лай. По лицу мужчины было видно, как он напуган, но переборов себя он поднял с земли горсть камней. Бросая их один за другим, он пятился назад и кричал:

– Пошел вон! Пошел вон отсюда!

Голос его дрожал от страха и адреналина.

Собака стала уверенно приближаться к мужчине, камни падали вокруг нее, не причиняя никакого вреда. Когда пес подошел достаточно близко, и поджал задние лапы для прыжка, один из камней достаточно увесистый, попал прямо в морду. Пес резко встал, заскулил и понесся к кустам, из которых вылез. Не известно, что стало причиной такого поведения животного, может голод, может бешенство, а может, просто одиночество и память о глазах хозяйки, которую он любил больше, чем все в этом мире.

Глаза, которые он увидел последний раз много лет назад. В тот день, когда руки хозяйки привязали его к дереву в похожем парке, а потом она ушла, вытирая слезы и оборачиваясь. Навсегда. Когда он смог, наконец, перегрызть поводок, то был просто испуганным, скучающим по хозяйке щенком. Он бродил по улицам, пытаясь найти дом, но ничего не выходило. Пару раз его сильно били ногами, когда он пытался утащить немного еды с рынка. Спать приходилось где попало, а когда лил сильный дождь, он искал дерево или мост, под которым можно было поспать и зализать раны. В снах он вспоминал ласковые руки хозяйки, и свой мягкий плед, на котором он так уютно спал. Как то, когда он бежал вдоль улицы, его догнали дети на велосипедах. Он любил маленьких людей: они были веселые, иногда, когда они приходили в гости к хозяйке, он с ними играл. Он остановился и завилял хвостом, но сразу почувствовал резкую боль и в недоумении уставился на свой бок. Дети держали в руках игрушечные пистолеты, которые стреляли пластмассовыми пульками. Он побежал. Но на велосипедах они легко догоняли уставшего пса, снова и снова стреляя в него, заливаясь смехом.

Он скулил, превозмогая боль, ища место, куда сможет забиться. Наконец, ему попалась щель между домами, куда дети протиснуться не смогли. Еле передвигая ноги, он добрался до какой-то полянки и лег под деревом, тихо поскуливая. Его простой собачий мозг никак не мог понять – за что? За что они так поступали с ним, он их даже не знал. Шли дни, и со временем, что-то изменилось. Весь мир он стал видеть через красноватый свет, иногда, просто без причины нападая на птиц или людей. Ему нравился запах страха, который источали эти двуногие. Если та, которую он любил больше жизни, просто бросила его, то и остальных жалеть нечего, это просто мясо. А маленьких людей он теперь просто ненавидел.

Мик, пытаясь отойти от увиденного, смотрел на мальчика, который рыдал навзрыд в руках матери. К ним подбежал мужчина, который бросал камни. Это был отец парнишки. Они любили своего сына, любили больше всего на свете, больше всего…

Микки