Дж. Т. Макинтош - Время перемен Страница 6

Да, дело было именно в этом. У всех юношей прически были – волосок к волоску. Их рубашки просто сияли чистотой. Даже на их туфлях не было ни пылинки. Да и девушки не были одеты в обычный набор свободных или облегающих свитеров и потрепанные шорты. Вся одежда точно подходила по размерам и нигде не было видно ни складочки, ни морщинки.

Малосущественная деталь? Конечно – мелочь, но мелочь невозможная. Может быть, у этих ребят были раздевалки где-то у входа в «Коппер Бич»?

Две или три девушки были хорошенькими, а у одной было лицо удивительной красоты. Среди любой большой группы молоденьких девушек всегда можно выбрать несколько хорошеньких лиц – правильные черты, аккуратные носики, крутые дуги бровей, нежный рот, в сочетание с крепким, юным телом дают необходимый результат. Но только благодаря случаю, даже среди сотен тысяч девушек вы найдете индивидуальность, которая только и может превратить хорошенькую девушку в красавицу, лицо которой невозможно забыть.

Так вот – у одной из девушек было именно такое лицо.

Лицо, которое могло заставить тысячу атомных подлодок выпустить ракету с ядерной боеголовкой.

У нее были иссиня-черные волосы, очень белая кожа и, скорее всего, она была той самой девушкой, с которой все это началось – девушкой в розовом костюме. Но полной уверенности у меня не было. Кроме удивительной красоты ее еще кое-что выделяло среди остальных. Она была самой низкой среди всех – ее рост не превышал пяти футов и четырех дюймов. Она была белой – в то время как все остальные были загорелыми. И еще она показалась мне немного старше остальных. Да и обращались к ней иначе, чем к другим. И чтобы я до сих пор не говорил про них, но рядом с ней они казалось не аккуратными.

Я потягивал свое пиво, не вступая в разговор с барменом, который все равно был занят. Так уж получилось, что когда вся компания заявилась в бар, я сидел в углу, и теперь мог смотреть на них, не демонстрируя излишнего любопытства.

Мне даже удалось расслышать несколько слов. Разговор шел о «дуэли». Дуэль, считали они, дело стоящее. Другие возражали, утверждая, что это безумная затея.

Очевидно они видели мемориальную доску на одном из старых домов, находящихся неподалеку. Одна из последних дуэлей в Англии между местным землевладельцем и богатым путешественником, которые ухаживали за одной красоткой. В результате она не досталась ни тому, ни другому – оба были смертельны ранены. В течение тридцати лет о дуэли остерегались говорить вслух, пока она не превратилось в нечто романтически-эксцентрическое, чем теперь можно было гордиться.

Еще они упоминали о неком «Греге», которого с ними не было. (Значит были еще и другие.) Когда он упоминался, они бросали взгляды на мою Белоснежку, странные взгляды, смысл которых мне был мне непонятен.

Белоснежка и великаны, подумал я, Белоснежка всех прекрасней в нашей стране. И у нее тоже были иссиня-черные волосы. Белоснежка – гном среди великанов.

Продолжая незаметно наблюдать за ними, мне удалось еще кое-что заметить.

Никто из них не курил. И не пил пива.

Когда вы достигаете определенного возраста, то вас уже не нужно уговаривать не начинать курить. Но как убедить в этом такую большую группу молодых ребят?

А что касается пива… Многие из них пили соки и лимонад. Другие предпочитали портвейн, шерри, виски или ром. Они явно не были трезвенниками.

Из шестнадцати молодых ребят по меньшей мере трое или четверо должны были бы пить пиво в этот жаркий, летний вечер.

Я закончил вторую кружку пива. Наступил неприятный момент. Теперь я, наверное, должен был бы смело подойти к Белоснежке и великанам и дерзко заявить: «Все кончено. Я понял, что вы не те за кого себя выдаете. " Или просто заказать еще пива и продолжать незаметно следить за ними?

Я не сделал ни того, ни другого, а встал и собрался уходить.

И в тот самый момент, когда я поднялся на ноги, Белоснежка посмотрела в мою сторону и узнала меня. Я отчетливо увидел это на ее лице, хотя она сразу отвела взгляд, как будто ничего не произошло.

Но я был совершенно уверен, что не ошибся.

Одно не вызывало сомнения – это выражение удивления и заинтересованности появилось на ее лицо вовсе не потому, что она уже видела мое лицо в окне второго этажа «Красного Льва». Во-первых, я не помню, чтобы она поднимала взгляд, во-вторых, это не было просто выражение я-уже-вас-где-то-раньше-видела.

Она знала меня. Она не ожидала увидеть меня здесь, но в тот момент, когда это произошло, она сразу подумала: «Это Вэл Матерс… " и еще много чего другого.

И мне ужасно захотелось узнать, в чем это другое заключается.

Я бы, безусловно, подошел к ней и заговорил, если бы не эти пятнадцать великанов. Старый трюк «мы уже с вами где-то встречались» не станешь использовать с девушкой, которая зашла в бар вместе с пятнадцатью друзьями.

Вместо этого я отправился домой.

Когда я, вернувшись домой, закрывал двери гаража, ко мне подбежала Дина. Она по-прежнему была в своем золушкином платье, но ее руки и ноги были замотаны бинтами, которые она явно завязала себе сама.

– Она ударила меня, – с ходу начала жаловаться Дина, – она ударила, поцарапала и вышвырнула вон.

– Ну-ну, Дина… – начал я.

– Она забралась через окно и толкала меня, царапала и била, таскала за волосы, и я не смогла остаться в летнем домике.

– Забудь об этом, Дина, – устало сказал я.

– Это ее вина, что я не смогла выполнить свое обещание. Она…

– Дина, мне это не интересно, – твердо сказал я. – Ты знала, что у нас в доме работает человек. Ты знала, что ему нужно было сначала попасть в твою комнату, а потом в летний домик. Не возникло бы никаких неприятностей, если бы ты делала то, что тебе говорят.

– А я и делала то, что ты мне говорил, разве не так? Ты сказал, чтобы я оставалась в летнем домике, а она меня выгнала оттуда.

В этот момент из дома вышла Шейла. Она неуверенно посмотрела на меня, готовая все объяснить, или поскандалить, или вообще отказаться обсуждать эту тему – в зависимости от того, как поведу себя я.

– Дина, сказал я, – пойди и переоденься.

– А разве ты не собираешься…

– Я ничего не собираюсь. Иди и оденься. Сейчас. И не будем спорить.

Обидевшись, Дина ушла и до конца вечера сидела в своей комнате.

Шейла и я провели неожиданно приятный вечер. Я открыл бутылку Rudesheimer, а потом еще и Niersteiner, и наше настроение заметно улучшилось.

Тут я посчитал, что наступил подходящий момент, и рассказал Шейле о возвращении Джоты.

Я неправильно оценил ситуацию. Лицо Шейлы превратилось в застывшую маску и она спросила:

– Он надолго приезжает в Шатли?

– Джота не сказал ничего определенного.