Анвар Абиджан - Аламазон и его пехота Страница 6

Аламазон, бежавший следом, не мог остановиться, и мальчики кубарем покатились по каменистому склону. С трудом поднявшись, Аламазон увидел, что Ншмат недвижно лежит на боку.

— Что с тобой, Ишмат! Вставай! — у Аламазона сжалось сердце. Он частенько подсмеивался над своим «оруженосцем», порой резко обращался с ним, но всегдашняя преданность Ишмата притягивала и позволяла прощать ему многое. И сейчас он боялся, не случилось ли с ним чего плохого. Он тормошил Ишмата, пока тот не поднял голову и, постанывая, держась за окровавленное колено, стал подниматься. Успокоенный Аламазон стал искать фонарь, оброненный на бегу, и вдруг остолбенел от изумления: фонарик двигался, раздвигая камешки. Он упрямо полз вперед, словно спасаясь от беды. И тут же мальчик заметил: края ущелья, по которому они шли, едва заметно, но неумолимо сближались. Немного времени — и две мощные скалы столкнутся.

— Ишмат, назад, — отчаянно закричал Аламазон. — Быстрее! А то погибнем!

Побледнев, Ишмат схватил друга за рукав.

— Что там?

— Смотри!

Мгновение Ишмат вглядывался, потом изо всех сил захромал вперед. Да, понял и Аламазон, нужно продвигаться вперед — там пространство чуть по шире, ведь позади скалы почти сомкнулись — совсем, как пасть огромного хищника, проглотившего кусок добычи! Он рванулся за Ишматом, который махал руками, и вдруг, скривившись от боли, осел вниз. Аламазон подхватил его, тяжелого и неповоротливого, и, тоже задыхаясь от ходьбы, потащил вперед.

Пыль забивала ему рот, он беспрерывно кашлял, сгибаясь пополам, но все равно тащил и тащил Ишмата. Ни разу не пришла ему в голову мысль, что одному легче было бы спастись. Он отвечал за человека, которого сам уговорил пуститься в тяжелый и опасный поиск клада это Аламазон знал твердо. Они могли спастись — нужно было только торопиться, идти вперед изо всех сил.

В КОГТЯХ СМЕРТИ

Неожиданно камни, градом падавшие сверху, исчезли и стал накрапывать мелкий теплый дождик, который вскоре превратился в настоящий дождь. Он очистил воздух, и сразу стало легче дышать.

Но чудовищные скалы уже теснили мальчиков с обеих сторон, и Аламазону пришлось отпустить Ишмата.

— Иди один, только торопись, Ишматик, милый! — как ребенка, уговаривал он своего «адъютанта». — Если не успеем, то… сам видишь!

Он толкал Ишмата в спину, как чабан толкает непослушную овцу, уговаривал и подталкивал его вперед, а скалы уже цеплялись за их одежду, сжимаясь все теснее, неумолимее…

— Да не толкай! — закричал наконец Ишмат. — Зачем бежать, выбиваться из сил! Все равно сдохнем тут, и никто никогда нас не найдет!

— Еще чего! — закричал и Аламазон. — Пока есть силы — иди!

И он, вцепившись в плечо Ишмата, подтолкнул его еще немного.

— Пропади ты пропадом со своим золотом! — заскулил Ишмат, в отчаянии вырываясь из рук Аламазона. — Оставь меня! Оставь!

Страх все сильнее овладевал и Аламазоном. Похоже, что им действительно не выбраться из этой западни. Но ведь и Генри с Френсисом тоже не раз подстерегала смерть, но они не падали духом. Эх, знать бы, что останешься в живых, как герои книги, — разве тогда подгибались бы так ноги, как сейчас?

Радужные лучи совсем погасли, и мальчики остались в полной темноте. От этого стало еще страшнее.

И все же Аламазон не сдавался. Он не мог просто так сидеть и ждать сложа руки неведомо чего. И он, подавляя дрожь, опять зажег фонарь и стал водить им из стороны в сторону, выискивая возможность спасения.

Напряженный поиск и мужество всегда приносят результаты: впереди, на уровне его груди, он заметил между скал выщербленное то ли временем, то ли дождями пространство. Пространство было совсем небольшим, но, может быть, в нем успеют и смогут найти убежище они вдвоем с Ишматом?

Он вскочил на ноги и закричал:

— Вон там ложбина! Ямка там!

— Где? — встрепенулся Ишмат. Он проворно вскочил и побежал вперед, разбрызгивая лужицы теплой воды, быстро поднимавшейся в узком просвете между скалами.

Они сделали несколько прыжков и одновременно упали на колени: скалы с грохотом сомкнулись над ними. Еще несколько секунд, и они бы не успели. Но щербина внизу спасла их. Осмотревшись, они заметили, что «ямка», как назвал ее Аламазон, имеет продолжение. И, немного отдохнув, они осторожно, извиваясь в узком пространстве, снова поползли вперед.

Дождь давно прекратился, вокруг царила полная тишина. От радости, что остались живы, мальчикам хотелось петь, смеяться. Что бы ни было впереди, вряд ли встретится им подобное!

Когда же лазейка вывела их снова в просторную пещеру, они и совсем воспряли духом. Особенно, когда увидели небольшой водопад, в котором можно было умыться после долгого и почти беспрерывного лазания. Аламазон пошарил в карманах в поисках еды. Найдя три сухаря, он два отдал Ишмату. «Все-таки ему они нужнее, чем мне, — думал он. — Где-то я читал, что толстяки сильнее страдают от голода».

— По-моему, мы где-то в районе Елкан-горы, — заметил он. — И, по всему видно, совсем недалеко от поверхности: вон там пробивается какой-то свет. Верно?

— Там, может, есть чабаны, — пробурчал Ишмат. — Наедимся хоть сыра, а то одни сухари…

Аламазон пожалел — в который раз за сегодняшний день! — что в товарищи себе взял именно Ишмата. Но ведь именно с Ишматом проводил он большую часть времени, потому что дома их были рядом и семьи водили между собой дружбу. Кроме того, ребята из их класса почти все жили в центре кишлака, и после уроков уходили в другую сторону, а ему приходилось возвращаться домой все с тем же Ишматом. Но самое главное было, конечно, в том, что наш герой очень любил верховодить, а добродушный Ишмат безропотно шел с Аламазоном на самые авантюрные проделки.

Пока они разговаривали, в пещере стало заметно светлеть. Вскоре можно было гасить фонарик. Настроение Аламазона резко упало.

«Ну и что, если остались живы? — думал он. — В таких местах побывали и не нашли даже намека на клад! Неужели напрасными будут все мечты, — и о стадионе, и о большущем памятнике Ахмадали-ата?!»

ТЫРТЫК И ШЫЛПЫК[6]

Отдохнув, мальчики снова отправились в путь. Свет, который увидел Аламазон, по мере того как они к нему приближались, все более усиливался и, выйдя из пещеры, мальчики застыли, пораженные — они словно оказались перед сценой, освещенной сотнями прожекторов, поражающей точностью и яркостью декораций.

Огромная долина зеленым бархатом расстелилась перед ними. Розоватая дымка вдали чуть скрывала невысокие холмы, со всех сторон обрамлявшие долину. Сочетание нежно-лилового, сиреневого и розового тонов создавало картину, потрясающую какой-то неправдоподобной красотой. Невдалеке пенился и падал вниз тонкой белой лентой небольшой водопад; синий, словно прочерченный лазурью, ручей вился вдаль, исчезая за холмами. Одного только не хватало этой картине, чтобы быть полностью похожей на земную долину, — солнца. Дрожали и переливались струи водопада, золотились склоны гор, но все это было освещено несколькими светилами, напоминающими гигантские планеты, и освещение это очень похоже было на искусственное.