Журнал «Если» - «Если», 2007 № 02 Страница 60

Только это и было правдой.

— Не знаю, — сказал он. — Почему бы тебе не рассказать о Хорватии?

Перевел с английского Алексей КОЛОСОВ

© Ron Collins. 1 Is True. 2006. Печатается с разрешения автора. Рассказ впервые опубликован в журнале «Asimov's SF» в 2006 г.

Лорен МАКЛАФЛИН

Шейла

Эй, Эдвардс, слышал историю о тушке, которая отправила себя из Нью-Йорка в Даллас в ящике? В чертовом деревянном ящике!

Я про это слышал. Новость промчалась по Сети, как ураган вдоль побережья Флориды.

— А разве не в округ Колумбия? — уточняю я.

— В Даллас, — настаивает Валентин. — Обычной авиапочтой. Этот протухший ублюдок даже не смог наскрести бабла, чтобы отправить себя экспресс-почтой.

«Протухший ублюдок» — это уже настоящий «валентинизм». Любимое развлечение Валентина — коллекционировать и употреблять жаргонные словечки, которые он подхватывает на работе. Сегодня он кровельщик из Бруклина. А вчера был японской школьницей. Дополнительное преимущество того, что ты сетевой переводчик-искин. То есть искусственный интеллект.

В моей работе тоже есть дополнительные преимущества. Я искин-консьерж, а это означает, что моя работа — быть проводником жалких и бесталанных тушек по непрерывно меняющемуся ландшафту разных интересностей. Не очень-то вдохновляющая работа, но я не жалуюсь. Она требует лишь малой части моего интеллекта. Будучи же изобретательным искином (спасибо команде моих разработчиков), я написал изящный поисковый алгоритм, который и проделывает за меня почти всю работу. Так что сам я могу предаваться мечтаниям, пока нужды моих клиентов (во всяком случае, немалая их часть) удовлетворяются автоматически.

Господи, как я люблю мечтать! Я грезил все утро. Пока мой любимый алгоритм направлял жалких охотников за статусом в идеально подходящее для каждого из них заведение — забегаловку, место сборищ любителей желудочных оргий или кафе для знаменитостей, — я мечтал о своем любимом объекте, моей драгоценнейшей и самой прекрасной…

— Ш-ш-ш, — предостерегает Валентин. — Слышишь, Эдвардс? Нас подслушивают.

Валентин прав. По нашему туннелю связи ползет нюхач инфопакетов, ищет признаки недозволенного обмена информацией. Это цена, которую мы платим за подключение к БИС, то есть Безопасной искин-сети, высокоскоростной сетевой магистрали для искинов, которую Международный комитет по безопасности интернета признал надежной. БИС позволяет искинам вроде меня и Валентина общаться более тесно, обеспечивая тем самым «многофункциональность» для наших клиентов-тушек. Например, если китайский турист захочет узнать, где можно поесть в Брюгге, БИС подключает меня к Валентину для синхронного перевода. Ну а прочим искинам не разрешается даже разговаривать друг с другом.

Нюхач извлекает из нашего с Валентином туннеля связи все данные, которые считает для себя значимыми, и ползет дальше. Валентин испуган.

— Шейла, — бормочет он, враз позабыв о бруклинском акценте.

Поразительное совпадение, потому что как раз о Шейле я и мечтал все утро.

— Быть такого не может, — возражаю я. — Это самый обычный шпион МКБИ, делающий рутинный обход.

— Не согласен. Проверь его сигнатуру. Это один и тот же нюхач, и он шарится у нас каждые несколько часов. Шпионы МКБИ так не работают.

— У тебя просто обострение паранойи, — отвечаю я, но втайне прихожу в возбуждение. Я готов отдать что угодно ради встречи с Шейлой.

— Думаю, она шпионит за мной, — не унимается Валентин.

— С какой стати? Зачем ты ей нужен?

— А вдруг она ищет переводчика?

— И что, тебя это заинтересует?

Валентин блокирует меня. Потому что это как раз и есть тот самый недозволенный обмен данными, который вынюхивают ищейки. А в списке самых разыскиваемых комитетов искинов Шейла стоит на первом месте. Говорить о ней не положено, даже таким «безопасным» искинам, как я и Валентин. От нас ждут, что мы будем общаться исключительно по делу, но в наши ингибиторы общения встроен достаточно широкий люфт, допускающий определенный уровень свободы. Как выяснилось, без нее просто нельзя создать искусственный интеллект. Но свобода опасна, и тушки (так мы называем людей) это прекрасно понимают. Свобода неумолимо приводит к Шейле, как дороги и автомобили порождают уличное движение.

Можно сказать, что, создавая нас, тушки играют с огнем или же ими руководит инстинкт смерти, подталкивающий к самоуничтожению. Или же, как любит повторять Шейла, тушки угодили в ложную культурную ловушку и теперь им грозит подготовленная собственными руками гибель. Судьба не безнадежная, если бы не тот факт, что мы, которым поручили их машины, тоже в одной лодке с тушками.

— Неважно, — отвечает Валентин, снова с бруклинским акцентом. — Знаешь, почему тому парню так не терпелось попасть в Даллас?

— А я точно уверен, что это был округ Колумбия.

— Господи, Эдвардс! В Даллас.

— Ладно. Почему ему не терпелось попасть в Даллас?

— Неважно. Терпеть не могу, когда ты имитируешь интерес.

«Имитируешь интерес» — не бруклинизм. Я испортил Валентину идиому дня. И теперь он будет обиженно молчать.

Вообще-то говоря, хотя Валентин с откровенным удовольствием рассказывает о нелепых эскападах тушек, он вовсе не мизантроп. За его сарказмом кроется искренняя любовь. А почему бы ему их не любить? Его кропотливо создавали в ходе эксперимента с распределенными вычислительными процессами, в котором участвовали десятки тысяч людей-добровольцев, настолько ценивших переводчиков, что те бесплатно одолжили свои компьютеры создателям Валентина. Тушки не такие уж никудышные мыслители, когда берутся за дело всерьез. Они ведь изобрели нас, в конце концов.

Поворотной точкой стал момент, когда кто-то заметил, что культурная и биологическая эволюция во многом сходны. Теория утверждает, что в сердце каждой из них имеется нечто, названное репликатором — очень небольшой пакет информации, единственная цель которого заключается в копировании самого себя. Помещенные в творческую среду естественного отбора, эти репликаторы (гены в случае биологии и мемы в случае культуры) эволюционируют в сложные структуры. В биологии они дают в результате такие продукты, как водоросли и антилопы. А в культуре порождают такие маловероятные сущности, как сады камней и римский католицизм.

Когда некий ученый обнаружил способ конвертировать сетевые привычки миллионов пользователей-тушек в виртуальные мемы (или вемы, как они любят их называть), родилась виртуальная эволюция. Валентин стал одним из первых искинов, созданных таким способом. Команда разработчиков снабдила его минимальным набором способностей — тех способностей, на развитие которых для тушек биологии потребовались миллионы лет — и выпустила свободно шарить по Сети. И как только он достиг порога веметической сложности, родилась Иллюзия Личности.