Марта Уэллс - Стихия огня (Иль-Рьен - 1) Страница 61

— Что вы делаете здесь? — обратилась Каде к Фалаисе.

Королева посмотрела на нее в отчаянии. Она была одета для верховой езды, в простой охотничий костюм, наброшенный на плечи плащ отчасти скрывал неподобающий женщине наряд.

— На нас напали, мою охрану оттеснили. Лорд Дензиль заметил меня и привез сюда. — В голосе Фалаисы слышалась едва сдерживаемая истерика, глаза ее в отчаянии впивались в Каде.

— Он похитил ее и доставил сюда, — поправил Гидеон Фалаису, не сводя глаз с Авилера. — Сейчас она была бы уже у ворот, если бы…

— Если бы вы обладали достаточными способностями, чтобы вывезти ее из ворот…

— Кудесница? Вот так сюрприз! — воскликнул лорд Авилер, голос его, привыкший к шумным городским собраниям, сразу заглушил остальных.

Каде во все глаза смотрела на министра, тот глядел на нее внимательно и настороженно. Та часть ее, которую не тревожили смерть и настоящее, имела достаточно времени, чтобы заметить себе: «Наверное, я кажусь ему более чем полубезумной».

— Лорд Дензиль сообщил мне, что вы оставили город, — начал первым Авилер.

Каде ответила:

— Поинтересуйтесь, почему он не повез королеву следом за Роландом и всеми остальными. Спросите, почему он не воспользовался возможностью бежать, которую мы купили для них.

«И когда же возникло это самое „мы“?» — пронеслось у нее в мозгу.

Глаза Авилера метнулись от Каде к Дензилю.

— Он уже объяснил свои поступки.

— Вы тоже заодно с ним, так? — бросил Гидеон, но один из гвардейцев остановил его, положив руку на плечо.

— Мы отбились от отряда, и королеву следовало доставить в укрытие, ответил Дензиль. На его лице беспокойство сочеталось с раздражением, и Каде подумала: играет. Он превосходно исполняет свою роль. Интересно, понимает ли это Авилер? Трудно сказать. Авилера как будто бы больше беспокоит, что предпримет теперь она сама. «Идиот, опасность сейчас исходит не от меня».

— А вы предполагаете здесь находиться? — обратилась Каде к Фалаисе.

Едва королева открыла рот, Дензиль плавно вмешался в разговор:

— Конечно же, нет, она предпочла бы находиться со своим королем.

Авилер обратил к нему непроницаемый взгляд, однако же все свое внимание устремил на Каде:

— Королева сама выберет себе спутника. Я предпочел бы отправить ее вместе со своей стражей, но…

— Миледи, прошу вас, — умоляюще произнес Гидеон, опустившись на колени возле кресла Фалаисы. — Ради вашей чести и безопасности… Вы же знаете, что мы защитим вас.

— Может, пойдете со мной? — спросила Каде у королевы.

Испуганные глаза Фалаисы обратились к Дензилю. «Она боится принять мою помощь», — поняла Каде. Мысль эта принесла холодную ярость, но как бы окутанную ватой, подобно всему, что теперь окружало ее. Повернувшись к ней, Фалаиса беспомощно помотала головой, и Каде вышла из комнаты.

Она ступила в лабиринт салонов, встречая только слуг и потрепанных в бою солдат, однако никого из них не узнала. Можно бы и спросить, однако не было настроения к разговорам. Тут она увидела Берхэма, направлявшегося в одну из дверей с охапкой дров, и поспешила за ним.

Это была прихожая. Внутри находились известные ей гвардейцы королевы и двое людей в одежде цистериан. Кое-кто был ранен, все смотрели на нее с удивлением. Увидев ее, Берхэм ликующе сказал:

— О, рад вас видеть. Мы думали, что вы уже ушли.

— Где Томас? — Слова вылетели прежде, чем она осознала это… Ей пришло в голову, что она впервые обратилась к нему без привычного «эй, ты, ублюдок».

Берхэм склонился по пояс, а потом открыл следующую дверь и отступил в сторону.

Каде остановилась в дверях.

Перед ней оказалась спальня, в ней пахло плесенью и было холодно, несмотря на то что в очаге уже плясал огонь. На постели лежал Томас — в дублете и кожаном камзоле, забрызганном в битве кровью. Она не сразу узнала его. Каде никогда не рассчитывала увидеть капитана гвардейцев таким тихим и бледным. Тощий пожилой человек в бархатных докторских ризах сидел возле Томаса. Над ним возвышался Лукас. Он был без шляпы и, похоже, оказался чересчур близко к взорвавшемуся пистолету: лицо и борт дублета были обожжены. Мартин стоял в изножье постели, опершись на ее спинку, закатанные рукава его белой рубашки пятнала кровь. Молодой слуга Файстус жался в уголке, пытаясь не попадаться под ноги. Каде шагнула в комнату, Берхэм последовал за ней.

— Что случилось? — Голос ее дрогнул, и Каде возненавидела себя за это.

Доктор промолчал.

— Расскажите ей, — обратился Лукас к Мартину.

Лейтенант говорил спокойно и рассудительно, а доктор, взглянув на нее, побелел и заторопился:

— Я не вижу на теле раны, способной вызвать подобное состояние. Значит, ведьмина пулька, ничего сделать нельзя.

Ощущения молотом обрушились на Каде. Она пошатнулась и, чтобы не упасть, оперлась о стенку.

— Уберите его отсюда, — вскричала она.

Мартин обратил к Лукасу торопливый вопросительный взгляд, а когда тот кивнул в знак согласия, схватил доктора за жесткий ворот одеяния и толкнул его к двери.

Врач явно был наделен развитым чувством самосохранения. Поднявшись на ноги, он сразу бросился вон из комнаты, не выражая ни обиды, ни протеста.

Шагнув вперед, Каде села на постель. Она прикоснулась к лицу Томаса. Кожа его — горела, но пот обжигал холодом. Краем глаза она видела, что полосатая шерсть одеяла полиняла, однако венчающий балдахин плюмаж сохранил еще свою чистую белизну; изголовье было украшено резными лавровыми ветвями. Все это говорило в пользу Авилера. Она знала, что Дензиль из мелочности не стал бы предоставлять своему врагу мало-мальски приличные покои даже перед его кончиной.

Ведьмину пульку она обнаружила по прожженной дырке в брюках Томаса. Снаряд этот никогда не оставлял отметины на теле, и крошечный кусочек находился под кожей в нижней части бедра. Должно быть, прочная кожа ботфорт отклонила ее полет, и пулька вошла в тело под углом. Поэтому-то он и был еще жив, крупинка просто не успела добраться до его сердца.

— Мне нужен серебряный нож, подойдет и сплав серебра, однако в нем по возможности не должно быть низменного металла, — в приказном тоне сказала Каде.

— Такое нужно искать у алхимиков. А где… — пожал плечами Мартин.

— Или в фамильном сервизе, — перебил его Лукас. — Берхэм!

— Лечу. — Слуга уронил дрова и, прихрамывая, заторопился к двери. Каде отметила: «Он ходит, значит, рана не тяжела. Займусь им потом».

— Вам уже случалось делать такое? — спросил ее Лукас.

Он не спросил, уверена ли она в том, что справится, и Каде была настолько благодарна ему, что ответила совершенно честно: