Валерий Нечипоренко - Агент чужой планеты Страница 62

-- Послушай, Саныч... -- заговорил я, вглядываясь в его зрачки, где отражался бледный свет луны. -- А если бы, скажем, ты опоздал? Если бы они сделали свое дело? Переметнулся бы к Кителю? Завалил бы буреломом меня?

Саныч резко отпрянул:

-- Федорыч! Зачем обижаешь?

-- Ты не ответил.

-- Хорошо, отвечу! -- воскликнул он с таким видом, словно собирался исповедоваться. -- Я рассказывал тебе, Федорыч, кое-что о своем детстве. О вечно пьяном папашке, о моей безответной маме, о нашей убогой и бесприютной жизни. Еще тогда у меня появилась мечта... Уютный домик с зеленой лужайкой, где я чувствовал бы себя хозяином, машина, красивые и удобные вещи... Верная и любящая жена... И чтобы не думать о завтрашнем дне, чтобы моим детям и внукам хватило того, что я оставлю, чтобы не пришлось им мучиться так, как довелось мне. Чтобы в моем кругу меня уважали и слово мое ценили. Только и всего. Разве я желал невозможного? -- Он проникновенно посмотрел на меня. -Федорыч, благодаря тебе моя мечта сбылась. С тобой я добился всего, о чем мечтал. Спроси меня сейчас Господь: "Балашов, раб мой, проси у меня чего хочешь, все исполню за твои прежние страдания", я отвечу: "Спасибо, Господь, дай мне немного здоровья, чтобы увидеть своих внуков. А там можно и в твои сады". Признаться, я не подозревал в Саныче такой набожности.

-- Значит, на Господни сады рассчитываешь? А не боишься, что Он предназначил тебе раскаленную сковородку?

-- За что? Разве я мало настрадался душой?

-- А грехи?

-- Какие?

-- Не ты ли собираешься казнить этих несчастных? Саныч вздохнул:

-- Кто не грешен, Федорыч? Не для себя стараюсь. Не для себя иду на новую муку. Ради близких своих, ради тебя...

Я не смог сдержать ироничной усмешки:

-- Однако же забавная логика... Нет, Саныч, я не хочу, чтобы ты грешил ради меня. Думаю, вполне можно обойтись без жертв.

Тонкая фигурка девушки все время стояла перед моими глазами.

Нежданно Саныч цепко схватил меня за руку:

-- Хозяин! Нельзя их отпускать!

-- Почему, черт побери?! Они полностью деморализованы.

-- Пойдем на это -- быть беде, -- продолжал он с непривычной напористостью.

-- Какие у тебя основания так думать?

-- Я предчувствую.

-- Знаешь, Саныч... -- Я начал сердиться. -- У тебя уже были предчувствия по поводу Кителя. Диаметрально противоположные. Все! Довольно ходить по кругу. Сделаешь в точности так, как я скажу. Пошли! -- И, повернувшись, я направился к подвалу.

Сзади семенил Саныч. До меня донеслось его тихое бормотание:

-- Мне конец... Эта чертовка уничтожит меня...

За время нашего отсутствия ситуация в подвале внешне не изменилась. Трещал факел, пленники кучкой сбились у стены, парни Саныча держали их на мушке. Но что-то подсказывало, что какой-то разговор тут состоялся. Возможно, Китель хотел подкупить "бойцов" или пытался их застращать, но, очевидно, получил резкий, даже насмешливый отпор. Сейчас он выглядел тем, кем и был на самом деле, -- старой развалиной. Звериная тоска, полная покорность судьбе читались в его оловянных зрачках.

Когда мы вошли, он даже не посмотрел в нашу сторону, уверенный, видимо, что приговор окончательный и обжалованию не подлежит.

Девушка тоже не изменила позы. Распрямив плечи и вскинув голову, она смотрела в темноту потолка. Ни дать ни взять, пламенная революционерка перед казнью.

Лишь два молодых придурка, так и не поднявшиеся с колен, вновь принялись слезно молить о пощаде.

-- Заткнитесь! -- цыкнул на них Саныч, и они враз испуганно умолкли, словно захлебнувшись собственной слюной.

Встав в позу грозного судии, я принялся вершить свой суд:

-- Вина ваша велика. Вы заслужили самое суровое наказание. И это справедливо.

Казалось, даже факел перестал трещать.

-- Но... Я не мстителен. Я милую вас, хотя и ставлю при этом несколько обязательных условий. Вы оба, -- я поочередно указал на молодых людей, -подробно напишете о своем участии в этой подлой вылазке. Ваши показания будут храниться в надежном месте. Затем вы должны навсегда исчезнуть из этого города. Навсегда! И попробуйте только сделать вид, что плохо поняли! Кара будет суровой! Запомните раз и навсегда.

Оба, не осмеливаясь поверить в свое спасение, поползли ко мне, пытаясь целовать мою обувь.

-- Уведите их отсюда! -- приказал я спутникам Саныча. -- Они так отвратительны, что я могу передумать.

Саныч тихо продублировал мою команду.

В подвале мы остались вчетвером: с одной стороны я и Саныч, с другой -Китель и его дочь. Я подошел к Кителю:

-- Слушай, старик! Ты -- главный виновник. Ты -- организатор этой глупой и бессмысленной затеи. Но я освобождаю тебя прямо сейчас. Однако же, поскольку веры тебе нет, я должен убедиться, что моя мягкость пошла тебе на пользу...

С этими словами я перешел к девушке:

-- Вам, Инна, некоторое время придется пожить в другом месте. В качестве, скажем так, почетной заложницы. Не волнуйтесь. Никто не посмеет вас обидеть. Вы даже сможете переговариваться с отцом по телефону, а иногда и видеться. И если ваше раскаяние будет искренним, я отпущу вас. Согласны на такой вариант?

-- Да! -- твердо ответила она. -- Если вы не причините вреда папе, я согласна.

-- Вот и чудесно. А ты, старик, что скажешь?

Китель смотрел умоляюще. Не было никаких сомнений, что его воля сломлена окончательно. Добита и раздавлена. И этот-то тип какие-то полчаса назад пытался восторжествовать надо мной?!

-- Молодой господин! -- залепетал он. -- Давайте сделаем наоборот. Возьмите заложником меня, а Инночку отпустите. Ну что вам стоит? Неужели вы ее опасаетесь? Ее, совсем еще девчонку, которая и мухи не обидит?

-- Нет! -- резко оборвал я. -- С тобой, старик, мне все ясно, а вот с твоей дочкой я еще должен разобраться.

Мои слова он истолковал по-своему и снова принялся ныть:

-- Разве у вас мало женщин, молодой господин? Бог накажет вас за Инночку...

-- Хватит! -- в сердцах воскликнул я. -- Ты меня с кем-то путаешь. Я ведь дал слово, что не будет никакого насилия над ее волей. А я свое слово держу, ты знаешь. Просто я должен убедиться, что впредь вы не пуститесь на новую авантюру. Дошло?

-- Пусть так... -- прохрипел он.

-- Значит, решено! -- Я повернулся к Санычу: -- Отвяжи старика! Он уже забодал меня звоном своих браслетов.

Китель и вправду едва держался на ногах. Его освобожденная рука плетью повисла вдоль туловища.

Я подозвал Саныча к себе и тихо отдал последние распоряжения:

-- Я поеду с девушкой в твоем "Москвиче" впереди, ты с парнями следом, но позднее. Заодно прихватишь этих подонков.

Наконец-то мы снова на свежем воздухе!

Во дворе я еще раз осмотрелся.

Территория, несомненно, по-прежнему числилась на балансе торговой базы, но пришла в полное запустение. Проклятое место! Неужели оно будет преследовать меня до конца моих дней?!