Василий Бережной - Сенсация на Марсе (сборник) Страница 68

Пуск!

«Викинг» еле слышно вздрогнул, оборачиваясь вокруг поперечной оси, а когда заработали главные двигатели, задрожал всем своим богатырским телом.

Нескуба наблюдал маневр корабля на сферическом экране, лелея надежду, что колосок траектории выправится и совпадет с пунктирной линией намеченного маршрута. Но когда он увидел, что даже дюзами вперед «Викинг» не может преодолеть кривую, страх сдавил ему горло, стало тяжело дышать. Компьютер увеличивал мощность двигателей, корпус корабля вибрировал, дрожал как в лихорадке, но очертание кривой не изменялось ни на йоту. Так вот барахтается рыба в прочной сети, тянущей ее на судно.

На осциллографе колеблющаяся линия мощности двигателей достигла красной отметки, половина резервного топлива, превращенного в фотоны, вылетела в космос. Капитан овладел собой и, еще раз взглянув на приборы, приказал прекратить эти безнадежные попытки. Двигатели сразу же умолкли, и остался только шум в ушах.

«Неужели все-таки черная дыра? — рассуждал капитан. Этого еще не хватало! Мощнейшая сеть!.. Если это на самом деле черная дыра, обычными средствами вырваться невозможно. Притяжение коллапсирующей звезды не упускает даже фотоны, а наша максимальная скорость составляет всего три четверти скорости фотонов. Неужели безвыходное положение? А не сделать ли попытку прорвать хотя бы небольшой участок этой сети? Шарахнуть бы антигравитационной бомбой. Пусть помозгуют физики. Лаборатория оборудована хорошо. Или не бомба, а пушка скорее пробьет туннель? Фантастика. Ничего не выйдет… Но не раскисать. Этого еще не хватало…»

Мысли его ворочались в голове так же, как захваченный притяжением корабль, и так же натыкались на непреодолимые препятствия.

Что известно науке о черных дырах космоса? Один одержимый математик как-то на досуге задал себе такую задачу: что получится, если достаточно большая масса вещества окажется в достаточно малом объеме? Как поведет себя это вещество? Расчеты показали: сила тяжести так сожмет массу, что пространство прогнется, искривится и в конце концов замкнется. Математик назвал это коллапсом — такая звезда тонула в его формулах, как Солнце в море. С той только разницей, что Солнце светит, а коллапсирующую звезду никто уже не увидит, потому что ее могущественное тяготение не упустит ни единого электромагнитного сигнала. Вместо сияющей звезды — зияющая чернота, дырка, в которую попадает все, а оттуда уже ничто не возвращается.

И хотя астрономы считали, что в нашей Вселенной есть множество солнц, в которых сконцентрирована огромная масса и которые в будущем будут коллапсировать, все это, по мнению Нескубы, не выходило за рамки абсурдных гипотез. Да, были сообщения, что некоторые черные дыры обнаружены, но капитану не верилось, и он полагал, что это всего-навсего игра математического воображения. В конце концов, невозможно представить себе, что в одной точке, почти в нулевом пространстве, концентрируется сколь угодно значительная масса вещества. Хотя… ее величество Природа способна еще и не на такие парадоксы!..

«Вот и подтверждается, казалось бы, невероятнейшее предположение, — думал капитан. — «Викинг» попал в сферу притяжения черной дыры космоса, и мы первые… — Капитан помрачнел, горько усмехнулся. — Первые, кого поглотит коллапсирующая звезда!»

— Витки спирали становятся все круче, скорость растет, капитан!

Голос штурмана вывел Нескубу из задумчивости. Он встрепенулся, непроизвольно провел ладонью по ежику волос и, взглянув на своих коллег, заметил:

— И будет расти… если не сумеем обрубить лапы этому хищному пауку.

Капитан раскрыл глаза, потянулся под одеялом. Вставать не хотелось. Руки, ноги, все тело — тяжелые, как глина. И без измерения ясно: тяготение резко увеличилось. Сейчас он весит не меньше тридцати пяти килограммов, и, хотя это составляет всего половину его земного веса, ощущается огромная тяжесть. И неудивительно: долгие годы невесомости сказались на физической сопротивляемости организма. «Бесплотный период окончен!» — такую подпись поставил под своей карикатурой какой-то остряк. На экране были изображены мужчины, передвигающиеся на четырех конечностях, и женщины — на костылях. «Хватило такта не нарисовать наоборот, — подумал Нескуба. Этого еще не хватало!» Взглянув на хронометр, начал подниматься: вскоре будут докладывать руководители секций и служб. В последнее время в связи с тревожной обстановкой капитан спал в командной рубке и сейчас был даже рад, что Эола не видит, как он поднимается с кушетки: старик, да и только. Впрочем, представив себе, что биолог Алк тоже еле передвигает ноги, немного успокоился, повеселел. Вот кому пристало бы ходить на четырех!

Пока умывался в маленькой кабине, Эола принесла завтрак. На подносе в зажимах лежали два больших тюбика пюре из хлореллы, в маленьких картонных коробочках — несколько горошин поливитаминов.

«Можно было бы и на тарелочках, — подумал он с досадой. Тюбики эти осточертели».

— Как спалось? — Эола встала на цыпочки и на мгновенье прижалась щекой к его щеке.

— Голова чугунная.

— Вероятно, повышается давление. Тяготение сильно увеличилось… — На лице Эолы появилась бледность. — Послушай, чем все это кончится?

— Не волнуйся, милая, работа в наших лабораториях идет полным ходом, что-нибудь придумаем. А ты как невропатолог… Знаешь, в такой ситуации кое у кого могут не выдержать нервы…

— Служба здоровья функционирует нормально. А что касается нервов, ты прав — у нас уже есть один пациент.

Нескуба вопросительно поднял брови.

— Вообще-то ничего особенного, невинная мания: цветы. Только и разговоров, что о цветах. Цветы — чудо природы, пластика, живопись, поэзия, даже музыка. Он, мол, непременно вырастит необычайный цветок…

Нескуба сразу догадался, о ком речь, и расспрашивать не стал. У него сложилось другое мнение об этом «пациенте».

Выдавив в рот жидкое пюре из тюбика, он с отвращением поморщился.

— Я вижу, ты не в восторге, — сказала Эола, садясь рядом.

— Да, не очень, — ответил он, нехотя глотая тепловатую массу. — Какое-то оно…

— Кажется, ты любил антрекоты…

— Не забыла? Вот бы сейчас…

— А от курятинки отказался бы?

— Клянусь космосом! За куриную ножку…

— С рисом, конечно, и с маслицем…

— Лучше уж не вспоминай, не терзай.

Эола вздохнула:

— Откровенно говоря, у меня эти калории тоже в горле застревают. Да и всем уже осточертела проклятая хлорелла.

Шутливые нотки уже не звучали в ее голосе, и это немного обеспокоило Нескубу.