Кирилл Бенедиктов - Конкистадор в стране снов Страница 7

- Вы подменили бокалы?..

- Разумеется, нет, - спокойно ответил клиент. - Но коньяк поможет поверить в то, что кажется невероятным.

- Как у вас получилось?..

- Сейчас поймете. Я подхожу к заключительному этапу своей истории. Ну-ну, приятель, успокойтесь, вы же не отравы какой хватили, а приличного коньяку. Итак, я продолжаю...

Пребывая в полной прострации, я вновь потянулся за бутылкой и наполнил свой бокал. На мгновение мне пришло в голову, что я стал жертвой розыгрыша и в бутылке изначально был коньяк. Увы - первый же глоток окончательно избавил меня от иллюзий. В следующее мгновение я увидел перед собою бледное лицо, широко открытые глаза с плавающими зрачками и узкую кисть, сжимавшую бокал с желтоватой жидкостью. За спиной у бледного человека была оплетенная искусственными растениями решетчатая стена кабинки, хотя еще секунду назад в поле моего зрения находилась стойка и часть зала. Человек, чье лицо казалось мне невероятно знакомым, застыл в неестественной позе манекена, нелепо наклонив голову. Я протянул руку - манжет рубашки был расстегнут, обнажая шрамы на запястье - и потрепал его по щеке.

- Эй, дружище, вы, кажется, хотели услышать окончание истории?..

...С величайшими предосторожностями я спустился на три яруса. Возможно, вы помните, что именно в третьем ярусе Вальверде и Пилью увидели золотые плиты - то есть, следуя логике документа, стали жертвами чар. Со мной ничего подобного не происходило. Я шел совершенно спокойно, внимательно разглядывая барельефы. Туман был не очень плотным и позволял это делать. Изображения, покрывавшие стены снизу доверху в несколько рядов, нисколько не напоминали стилизованные росписи инков - скорее, их авторами могли бы быть древние египтяне, если бы они когда-либо жили в Южной Америке. На них в определенной, хотя и сложной последовательности изображалось путешествие некоего человека - знаете эти рисунки из Книги Мертвых? - переживающего целый ряд необычных, иногда пугающих трансформаций. Человек этот, на голову выше окружавших его звероголовых существ, переходил из покоя в покой, поднимался и спускался по спиралевидным лестницам, звероголовые клали его на длинные каменные столы, облачали в пелены, как мумию, купали в бассейнах... При этом какие-то мельчайшие, неуловимые детали намекали, что, в отличие от героев египетских погребальных росписей, человек этот был жив. От картины к картине он менялся, то ли становясь больше и объемнее, то ли просто меняя очертания. В конце концов я понял, что его ждало превращение в некую иную форму существования и что эта трансформация будет показана на барельефах нижних ярусов. В этот момент мне показалось чрезвычайно неудобным рассматривать изображения через стекло противогаза - и стоило этой мысли только мелькнуть у меня в мозгу, как противогаз оказался у меня в руке!

Самое поразительное заключалось в том, что я абсолютно не отдавал себе отчета в своих действиях. Я даже не помню, снимал ли я противогаз. Я лишь подумал, как отвратительно видно в противогазе - и в следующий момент противогаза на мне не стало. Стягивал ли я его свободной рукой - в правой у меня был фонарь, - думал ли о последствиях, сказать не могу.

Но, по совести говоря, это мало что изменило. Рассматривая барельефы, я спустился еще на два яруса и вдруг обнаружил, что иду по каким-то коридорам, разительно отличавшимся от верхних террас. Они явно имели своды - по-видимому, я оказался в подземельях, о которых упоминал Вальверде, - а на полу иногда встречались ступени. Конечно, никаких золотых плит или садов тут и близко не было, зато барельефы на стенах сохранились лучше, чем наверху, и именно здесь я окончательно понял смысл изображенных на них ритуалов. То был Путь Богов - так звучало истинное древнее имя этого места. Не Земля Снов, не Дом Грез, а Путь, на котором человек превращался в высшее существо. Ибо таково было назначение исполинской воронки, уходившей глубоко в лоно земли и пронзавшей насквозь области инферно, о которых писал Монтесинос.

Еще я понял, что вступивший на Путь должен двигаться по нему до конца, хотя и не каждому удавалось пройти весь этот ряд трансформаций успешно. Многие, как следовало из рисунков на стенах, просто погибали - их головы трескались, как переспелые персики, и из них, извиваясь, выползали змеи с человеческими лицами. Некоторые становились звероголовыми - это, как я понял, были слуги Пути, выполняющие церемонии, необходимые для обращения посвященных. Но мне отчего-то с самого начала было ясно, что это не моя участь. Рассматривая барельефы, я почувствовал рядом чье-то присутствие. Не враждебное, нет. Нечто, обитавшее в самой глубине амфитеатра, прикоснулось к моему сознанию и вошло в него. То самое нечто, которое несчастный Вальверде принял за короля золотой страны.

Оно говорило из темноты, и место, где оно обитало, было затянуто самым плотным туманом - похоже, он рождался и выползал именно оттуда. Оно шептало мне, что я прошел тропами, открытыми лишь для посвященных, и потому достоин превращения. Еще несколько ярусов, и трансформация свершится, и распахнутся двери, ведущие в прошлое и будущее, и законы мира станут послушной глиной, из которой можно будет лепить все, что угодно. Но - странное дело! - чем больше Оно обещало, тем более удивительным казалось мне, что я его не вижу. Наверное, я был уже основательно отравлен, потому что не чувствовал ни страха, ни очевидной фантасмагоричности происходящего. Но вот удивление свое я помню четко. "Я - это ты, - сказало Оно, - я принимаю от тебя твой дар и дарю тебе все, что у меня есть". "Какой дар?" - спросил я. "Ты и есть твой дар, - ответило Оно, - ты несешь мне свое тело и свою душу, а я приму их в себя, и ты станешь равен богам".

И тут я остановился. К этому моменту я уже кое-что понял по барельефам. А потом... ну, словом, в этом месте можно было усилием мысли увидеть что угодно, вплоть до сегодняшнего нашего разговора. Помните, как я подумал о том, что противогаз мне мешает?.. Так вот, сосредоточившись, я заглянул за завесу тумана и увидел его. Или, может быть, себя в конце Пути Богов. Увидел - и закричал.

Мне представилось некое гигантское создание на членистых паучьих ногах, с длинными сухими крыльями и большой головой с круглыми мерцающими глазами. Существо это имело множество отвратительных, мерзких черт, на которых я не хотел бы останавливаться. Оно сидело на краю какого-то исполинского черного туннеля, и ясно было, что туннель этот - вход в совершенно другой мир или миры, в которых эта тварь обитает. Из костяной пасти медленно вытекал сизый туман.

Почему оно явилось мне в этом облике - не знаю. Не знаю, было ли то его истинное лицо или я стал такой же жертвой иллюзии, как бедняга Вальверде, говоривший с королем золотой страны. Но даже на меня, отравленного магией этого места, вид чудовищного насекомоподобного божества подействовал, как запах нашатыря. Я закричал и отшатнулся, поскользнувшись на склизком камне.