Павел Вежинов - «Если», 2001 № 08 Страница 7

Но на бульваре Мендельсона мое настроение вдруг испортилось. Я отчетливо видел, как серебряной искрой мелькнул самоубийца на своем аппарате и, пролетев над крышами домов, врезался прямо в тротуар. Всего за какие-нибудь десять секунд автоматические водители остановили свои машины, уличное движение качнулось и замерло. Я не слышал звука столкновения, но знал, что на месте катастрофы картина, как обычно, отвратительная. Я пошел медленнее, поскольку не имел ни малейшего желания оказаться там, где лежали перемолотые человеческие кости. Над крышами с громким воем пронеслись красные шасси «скорой помощи», стремительно пролетели автобусы полиции. Моя форма не позволяла мне дальше расхаживать среди застывшего уличного движения, вольно или невольно я должен был ускорить свои шаги.

Зрелище действительно было отвратительное. Дюжины две машин столкнулись и покорежились, как консервные банки, все еще слышались крики и стоны, хотя белые летучие мыши «скорой помощи» работали быстро и ловко, как автоматы. Конечно, большинство жертв оживят в Операционном корпусе, серебряный купол которого возвышался в самом центре города. И все же не существовало на земле силы, которая могла бы восстановить разлетевшийся мозг, и, наверное, никогда не будет. Вокруг микрокара самоубийцы образовался кордон из людей в синей форме, они хмуро молчали. Там не осталось ничего, абсолютно ничего, что можно было бы реконструировать. Со своего места я не мог разглядеть, был ли то мужчина или женщина. Вероятно, я сильно побледнел, потому что позади меня произнесли:

— Иди, Ник, это не для тебя…

Я обернулся — это был капитан Леонарди, в отряде которого я формально числился. Его круглое лицо добродушного здоровяка было покрыто капельками пота.

— Но зачем прямо на бульвар? — сказал я мрачно. — Он не самоубийца, а убийца…

— Наверное, у него не выдержали нервы, — ответил капитан, — и это за сегодня уже третий… Иди, нечего тебе здесь делать.

Я последовал его совету. Дальше на моем пути не встретилось почти никаких препятствий. Только когда я уже подходил к актовому залу, за мной погналась толпа «ползущих». Они, конечно бы, не догнали, но я сам сдался. Лишь после того, как я поставил сотню автографов на своих фотографиях, мне удалось проникнуть в здание. Там я был уже в безопасности, квесторы тотчас же блокировали вход. Еще один общий вопль, — и герметически закрывающаяся дверь отделила меня от этого сумасшедшего дома.

И тишина!.. Мягкая тишина деканата, самого старинного здания в городе. Все тут особое и неповторимое — нежная венецианская мозаика пола, обшитые настоящим деревом стены, гипсовая лепнина потолка. Старый-престарый электрический лифт скрипит, поднимаясь вдоль этажей. И ни души. Уже давно здесь не бегают студенты — профессора читают лекции, сидя в унылых камерах видеопластики. Исключение составляет только профессор Богомолов, который читает лекции по древней истории в актовом зале, так как студентов у него всего пятьдесят энтузиастов.

Я, не торопясь, стал подниматься по чистым розовым ступеням. После второго этажа они были уже белыми, но такими же чистыми и гладкими, только слегка стершимися за многие века. Актовый зал находился на одиннадцатом этаже. Я вошел в зал через одну из узких боковых дверей и окинул внимательным взглядом амфитеатр.

Профессор Богомолов на заметил меня. Как обычно, увлеченный собственной лекцией, он не обращал внимания на то, что происходит в зале. Его мягкое гладкое лицо было возбужденным и вдохновенным, самое вдохновенное лицо в нашем городе. В этот момент он стоял, подняв вверх правую руку, что не очень гармонировало с его довольно заметным брюшком. Но студенты слушали его, как загипнотизированные. Я знал, где обыкновенно сидит Эльза, и сразу увидел ее голубые волосы где-то во втором ряду. Эльза — тоненькая и маленькая, плечи у нее не такие угловатые, как у других спортсменок, а ноги изящные, как у девочки. Самое красивое в ней — ее волосы, невероятно мягкие и шелковистые. Я надеялся, что они естественные (кроме, конечно, цвета), хотя никогда не прикасался к ним.

Пробираясь между скамьями, я не сводил с нее глаз. Милая, добрая маленькая Эльза умела приходить в восторг. Для чемпионки по бегу на короткие дистанции это естественно. Если не будешь охвачен истинным вдохновением, то останешься вторым. Но Эльза была также научным работником, физиком в Опытном центре. Древнейшей историей она, как и большинство студентов, занималась, можно сказать, любительски.

Я сел и невольно заслушался.

— Большинство чудес Моисея и вообще чудес в Библии могут быть объяснены вполне реалистично, — убежденно говорил Богомолов. — Для некоторых существует простое и правдоподобное объяснение. Например, чудо На горе Синай, когда Моисей ударил жезлом о скалу и потекла вода. Археологи доказали в XX веке, что именно в этом месте грунтовые воды близко подходят к поверхности. Или чудо о манне небесной, которая оказалась каплями затвердевшего сока дерева из рода акаций… Однако можно ли проверить, что воины Иисуса Навина разрушили стены Иерихона с помощью труб? Сегодня мы в состоянии это сделать, но древние израильтяне в то время едва освоили железо. Различные предположения археологов прошлого, что люди, в древности обладали знаниями, которые им передали представители внеземных цивилизаций, следует считать лишенными всякого основания. Правда, кое-кто уже считает доказанным, что внеземные цивилизации оставили на Земле следы своего пребывания. Не хочу с ними спорить. Но, по моему мнению, инопланетяне не могли передать воинам какие-то ультразвуковые аппараты, способные разрушать стены. По всей вероятности, стены Иерихона были разрушены при землетрясении, а все чудеса, скорее, плод врожденной склонности человека мечтать и фантазировать, склонности, которую я безмерно уважаю… Утверждаю: будучи исключительной личностью, сам Моисей никогда не творил чудеса. Чудеса ему приписали последующие поколения. Лично я убежден, что нравственный кодекс, о котором здесь шла речь, создал не он. Этот кодекс вообще создан не в ту эпоху. Это более поздние требования чисто практического характера. Кочевое племя, с оружием в руках прокладывавшее себе дорогу к Земле Обетованной, вряд ли могло руководствоваться теми добродетелями, которые записаны на скрижалях. Например, «Не убий!» Могла ли такая нравственная заповедь родиться именно во время походов и войн?.. Я лично такое исключаю…

Богомолов замолчал, достал из кармана ужасно мятый носовой платок и быстро вытер им свое полное достоинства лицо. Несмотря на столь прозаический жест, студенты смотрели на него, как зачарованные. — Открытия археологов XXII века убедительно доказывают, что Моисей был для своего времени необыкновенно образованным человеком. К сожалению, пока нельзя сказать, каково происхождение этих его знаний, выходящих за рамки своей эпохи. Признаюсь, мне стыдно перед вами за то, что я не могу дать этому правдоподобного объяснения. И все же меньше всего я верю во вмешательство внеземных цивилизаций. Скорее, можно говорить об исчезнувших человеческих цивилизациях, гораздо более высокоразвитых, чем цивилизация Атлантиды. Древние философы поднялись до обобщений, которые объективно имеют более высокую научную ценность, чем некоторые современные открытия. Как иначе объяснить эту странную фразу в одном из папирусов о Моисее: «Человек, никогда не забывай, что чем меньше яйцо, тем больше будет птица, которая вылетит из него»… Может ли быть более очевидным намек на строение материи или на энергию кварков, открывшую новые горизонты для человечества. Но даже барышня Эльза с трудом, наверно, растолкует нам другое изречение Моисея: «Не забывай самого простого — когда ты в лодке, меняются берега, когда ты на берегу, движется лодка»… Что вы скажете по этому вопросу, барышня Эльза?