Джек Финней - Меж двух времен Страница 70

Джулия держала меня под руку, и я почувствовал, как ее рука невольно сжалась. Она шепнула — скорее себе, чем мне: «Он уходит», — и я кивнул в темноте. Луна сияла в три четверти и поднялась высоко, но мы скрывались в непроглядной черной глубине подъезда. Я представил себе Джейка: вот он запирает дверь… выходит в короткий коридорчик — снаружи проникает какой-то слабый свет, а может, он запалил спичку, хоть я и не вижу ее отсюда… Вот он спускается по лестнице, придерживаясь за перила… А вот, как раз сию секунду, он сворачивает в длинный коридор первого этажа, чтобы пройти к Парк-роу и к парку ратуши. Пересекая улицу, он, пожалуй, взглянет на часы на ратуше — они покажут без десяти или без одиннадцати минут двенадцать. Не исключено, что с противоположного конца в залитый лунным светом парк в это мгновение входит Кармоди, держа в руках тяжеленный саквояж.

Я прижал руку Джулии теснее к себе и совсем уже было шагнул вперед, как вдруг — положительно никогда не удается предвидеть каждый поступок другого — Джейк показался из подъезда напротив нас и замер, настороженно оглядываясь по сторонам. А может быть, и прислушиваясь? Мы тоже застыли, не шевелясь, не дыша. А если в полной тишине ему удастся расслышать отчаянный стук моего сердца? А если кто-то из нас нечаянно шаркнул ногой? Джейк двинулся по своей стороне улицы, миновал наш подъезд, дошел до Бикмен-стрит, перешел ее и направился дальше к Энн-стрит; шаги его отдавались гулким эхом в каменных стенах домов.

Ну, конечно же! Он не стал выходить на Парк-роу, где его могли сразу же заметить из парка и Кармоди и неизвестно кто еще. Вместо этого он теперь войдет в парк со стороны Бродвея, и местоположение его конторы останется секретом до той минуты, когда он сам приведет Кармоди сюда.

Мы подождали еще, прислушиваясь и наблюдая за Джейком из подъезда. Вот он дошагал до Энн-стрит, завернул за угол и исчез. Тогда мы перебежали Нассау-стрит — в нашем распоряжении было не более нескольких минут, — поднялись при лунном свете по лестнице и попали в коридорчик у знакомой мне двери. Ключ был уже у меня в руке, я нащупал скважину, повернул его — дверь распахнулась. Чиркнул спичкой и, прикрыв ее ладонью, поспешил к газовому рожку над секретером, повернул вентиль, поднес к горелке огонек. Газ вспыхнул красноватым пламенем, я прикрутил его, опрометью кинулся через комнату к заколоченному дверному проему, подсунул руку под нижнюю доску и вытащил свой молоток.

Приходилось мириться с протестующим визгом выдергиваемых гвоздей. Я старался тянуть помедленнее, поравномернее, шуметь как можно меньше; ослабив гвозди, я просовывал под доску лапки гвоздодера и отдирал ее уже без всякого шума. Я снял две доски, потом третью — образовалась дыра в полметра шириной сантиметрах в семидесяти от пола. Джулия пригнулась, оперлась руками о нижнюю доску — я помогал ей. Она переставила одну ногу, потом просунула, сгорбившись, голову в дыру и… вскрикнула в испуге. Тогда и я заглянул на ту сторону: сквозь единственное окно в помещение проникал бледный лунный свет и — большей части пола не было, вместо него внизу зияла черная пустота.

С тех пор как я их видел, плотники поработали крепко — закончили второй этаж, потом перешли сюда и распилили доски пола, вскрыв балки перекрытия. Но здесь они начали, видимо, только сегодня после обеда, начали от дальней стены, отступая к обоим дверным проемам, и теперь от пола сохранился лишь один угол, треугольник между этой заколоченной дверью и дверью в коридор.

Впрочем, в углу оставалось еще достаточно места, чтобы стоять, а то и сидеть, и, помедлив секунду, Джулия сжала доску обеими руками и переползла на ту сторону. Мы потеряли несколько драгоценных мгновений, которые нам очень пригодились бы, если бы Кармоди поджидал Пикеринга в парке и они немедля двинулись назад. Они вполне могли уже дойти до подъезда и начать подниматься по лестнице.

Приходилось идти на риск и уповать на то, что шум не услышат. Придерживая верхнюю из трех отодранных досок, я поставил ее так, что гвозди сели в старые отверстия, и, размахнувшись — размахнуться было нетрудно, простора хватало, да и видно было хорошо, — приколотил на место. Потом взялся за вторую доску — тут оказалось теснее и труднее, но с молотком моя вытянутая рука еще вполне управлялась. И я уже занес молоток, почти опустил его, как вдруг вспомнил…

Я уронил доску вместе с молотком на сторону конторы Джейка, протиснулся через суженную дыру, оторвав пуговицу — впрочем, она-то упала на нашу сторону — и расцарапав лицо от скулы до уха. Ввалился в контору, чуть не растянувшись плашмя, и бросился к секретеру, вытянув заранее руку. Пальцы мои нащупали вентиль, крутанули его — ведь Джейк-то свет выключил!

— и во вновь наступившей темноте я пробрался обратно в пустую комнату с остатками пола. Джулия держала и молоток и злосчастную доску наготове, я моргнул пару раз, чтобы глаза побыстрее привыкли к тусклому лунному свету, приладил ее и загнал гвозди на места. Не забыв переложить молоток на нашу территорию, я подобрал третью доску — и тут мы услышали слабый, еле проникающий через толщу здания бой часов на ратуше. Считать удары мы не стали, и, пока часы неторопливо пробили свои двенадцать раз, Джулия и я вместе, обхватив пальцами края последней доски, царапая гвоздями по косякам, методом проб и ошибок отыскали отверстия и изо всех сил притянули доску к себе, а я безмолвно молился кому-то или чему-то, чтобы руки не сорвались и мы не соскользнули в темную пустоту за и под нами. Прозвучал последний медленный удар — доска стояла настолько прочно, насколько это представлялось возможным; пальцами сквозь щели я нащупал шляпки гвоздей. Они торчали сантиметра на полтора, и я попробовал доску еще раз — она все-таки качалась. Но я сказал себе, что она не отвалится и с той стороны никто ничего не заметит.

Как выяснилось, в запасе у нас оставалась добрая минута, если не две, а может, и все три, и мы постарались усесться поудобнее. Под себя мы подстелили скатанные пальто и расположились лицами к заколоченному проему, поджав ноги и обняв колени руками. Сидели мы совсем близко к щелям, но с тем расчетом, чтобы носки ботинок не высунулись ненароком из-под доски. Я протянул руку, нашел колено Джулии и похлопал по нему ободряюще; по крайней мере намерение мое было именно таково.

Мы не слышали ни шагов в коридоре, ни голосов, ни даже скрипа половиц. Первым звуком, оповестившим нас об их появлении, был неожиданный лязг ключа в двери конторы Джейка Пикеринга, и Джулия порывисто схватила меня за руку пониже локтя. Потом они вошли, и прямо в ушах у нас раздался грохот шагов по деревянному полу. Голос Кармоди, ужасающе близкий, произнес: