Вад Капустин - Посланник Внеземелья Страница 71

— Что же в ней необычного? — усмехнулся Седов, вспомнив, что дрался в чем мать родила.

— Вы слишком красивый, — с вызовом сказала женщина. — Чересчур!

Валерий никак не мог потом понять, как так вышло, что они оказались в постели, и Нина застонала в его объятиях. Когда, наконец, она замерла, прильнув к нему всем телом, Седов сделал попытку освободиться, подняться, чтобы уйти, не затягивая прощания, не усугубляя неловкость.

Девушка почувствовала его движение и попросила:

— Пожалуйста, я знаю, что это неправильно, нехорошо, но только на эту ночь, умоляю, останься!

И Валерий остался. Утром ему тоже не удалось сбежать, не прощаясь. Нина проснулась раньше него и подала ему кофе в постель. Кофе был невкусный, растворимый и не горячий. Валерий быстро выпил теплую бурду, торопливо оделся и, чтобы хоть что-то сказать, брякнул на прощание: — Я позвоню! Через пару дней.

Нина ничего не ответила и отвернулась, чтобы скрыть слезы.

Но Седов позвонил. Через три дня. Просто потому, что чувствовал себя обязанным хоть что-то сделать. На нем был долг. «Я убил ее мужа и, значит, обязан заботиться о ней и оберегать», — сказал Тха. Сейчас этот долг перешел к нему.

Однако Валерий поступил нечестно. Он говорил так, чтобы ему отказали в выполнении долга:

— Я одинок, — сказал Седов. — И если ты захочешь, то женюсь на тебе, буду заботиться и оберегать тебя, — закончил он свое брачное предложение.

— Не знаю, зачем ты это говоришь, — холодно ответила Нина. — Наверное, считаешь себя обязанным жениться после того, что случилось. Так вот, ты мне ничем не обязан. Ведь ты не любишь меня?

— Нет, — честно признался Седов. Он чувствовал себя обязанным по другой причине: потому, что, выучив куми, стал немного кунфом. Однако он вполне искренне объяснил:

— Но разве дело в любви? В семейной жизни люди постепенно привыкают друг к другу, начинают испытывать привязанность, тепло и иногда находят счастье.

— Спасибо, но я не приму твое предложение, — задетая его словами, Нина заговорила еще холоднее. — Я не так безобразна, чтобы ко мне надо было привыкать. Анатолий любил меня. А ты… — она поколебалась, как будто желая сказать что-то обидное, задеть побольнее. — Можешь по-прежнему наслаждаться свободой и одиночеством! — выкрикнула девушка, отключаясь.

— «Не вышло из меня настоящего кунфа, — с усмешкой подумал Седов, бесконечно радуясь тому, что не надо скрывать облегчение, которое он испытал, услышав отказ. — И ведь красивая женщина, но я бы к ней не привык. Истеричка».

Хорошо, что Нина Клочкова не могла прочитать его мыслей.

Пора было возвращаться в Галактический центр, на Альгамбру, чтобы услышать вердикт Совета по Берзегрумскому докладу. Судьба кунфов волновала Валерия намного больше, чем неудачное сватовство.

— Отличная работа! — обычный приторно-любезный тон Херха показался Валерию намного более искренним. — Ваши рекомендации полностью приняты. Наши кураторы вернулись на Кунмпф и уже приступили к их выполнению. С возвращением остальных дипломатов пока было решено повременить.

— Виновник наказан?

— Лишен права работать на планетах галактического сообщества. Навсегда, — денебианец взъерошил перья. — Жестоко, но что поделаешь. В дипломатической службе все бывает.

— Пожизненная изоляция на собственной планете? Справедливо, — согласился Седов. — Он получил то, чего требовал для других. А что же кунфы?

— Полностью оправданы, — довольно сказал денебианец. — И, отмечу, кураторство Денеба на протяжении предшествующих лет признано безупречным. Благодаря вашим выводам. Очень оперативно и доказательно. Вы приглашены на прием в денебианское посольство на Альгамбре. Господин имперский посланник сегодня вечером хочет изъявить вам свою личную благодарность.

— Спасибо, — неловко ответил Валерий. О возможном вручении денебианской награды уже с утра, ехидно улыбаясь, предупредил посол Земли.

— И, еще поздравляю, президиум Совета поставил вопрос о вашем назначении на пост третьего советника Департамента, — Херх прямо-таки фонтанировал хорошими новостями. — Кстати, как вам понравился Берзегрум? Не правда ли, дивный город?

— О да, — ответил Валерий. — Хотя и немного старомоден, на мой вкус.

О новом замужестве Нины Валерий случайно узнал через полгода. Вдова Анатолия Клочкова вышла замуж за сотрудника министерства галактических связей, немолодого, но весьма преуспевающего чиновника. Известие почему-то заставило Валерия вспомнить о матери.

Когда-то красавица Евгения Седова, не задумываясь, отказалась от личной жизни, сохраняя верность погибшему мужу. И мать никогда не плакала. И он, Седов, всегда находил это совершенно естественным, обвиняя Евгению Борисовну лишь в недостатке внимания к нему, сыну, Валерке. Но, может быть, одно было связано с другим?

Рука невольно потянулась к комму и вызвала знакомый номер. На экране вырисовалась картинка — аудитория, студенты, внимательно слушающие объяснения строгого преподавателя, рука матери, перелистывающая конспекты.

— Я занята, — сказала Евгения Борисовна сыну, которого не видела два года. — Перезвони через 15 минут.

Значит, она все-таки занялась преподаванием. Валерий позвонил через 15 минут. Сейчас студентов в зале уже не было. Лекция закончилась. Но он вновь увидел раскрытые тетрадки и склонившуюся над конспектами мать. В волосах ее прибавилось седины, а на лбу появились морщинки. На этот раз Евгения Борисовна ответила на вызов:

— Здравствуй, малыш! Ты хотел мне что-то сказать? — рассеянно спросила она, с трудом отвлекаясь от проверки тетрадей.

— Да, мама, — ответил Валерий со слабой улыбкой. — Я хотел сказать, что очень тебя люблю.

Седов отключился и долго смотрел на экран, где медленно таял образ матери. Удивленная улыбка быстро растаяла на ее лице, и она вновь склонилась над тетрадями, хмуря лоб в сердитых морщинках.

ГЛАВА 13

Добровольное рабство

Добро возвращается к нам бумерангом

— У меня есть для тебя две новости, — сказал Валерий, с интересом оглядывая скромную обстановку детективного агентства «Фатма».

Три небольших комнатушки с просторными окнами, но без кондиционеров. Неудобные пластмассовые стулья, но неплохие современные компы и визоры в рабочем кабинете, портрет узколицего лысоватого человека с бородкой на стене.

Перед компьютерами сидели три бледнолицых типа в наушниках, больше похожие на потерянных сетеманов, чем на сотрудников детективного агентства.