Брайан Олдисс - Больше чем смерть: Сад времени. Неадертальская планета. На белой полосе Страница 76

— Да это же вера рабов, о которых ты так печешься…

— Ничего не понимаю… У вас все так к этому относятся или только ты?

— Большинство. Подавляющее большинство.

— Вы что, атеисты?!

— Да нет, я бы не сказал.

— А кто ж тогда? Язычники? Разве у вас христианство не распространилось по планете двадцать веков тому назад и не стало общепризнанной религией?

— Конечно, нет. Хотя это достаточно древнее учение, но оно никогда не было у нас общепризнанным, тем более официальным. Любой христианин — мой заклятый враг. Я верю в истинного Бога. Это Бог простых и мужественных парней. С его именем на устах мы идем в бой. Это солдатский Бог — Митрас, а ты, как я вижу, и не слыхал о таком.

Как же я был глуп, полагая, что нас с Марком объединяет не только единая цель, но и одинаковые взгляды. Человек, сражавшийся со мной бок о бок с нашими общими врагами, как выяснилось, тоже мой враг. Опасный и жестокий враг, который не остановится ни перед чем. Да, я ненавидел рабство, но я вовсе не хотел, чтобы Церковь была полностью уничтожена и священнослужители истреблены здесь или где бы то ни было. Уничтожено должно быть рабство, а здешнюю Церковь нужно реформировать. Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы Марк попал на свою планету с таким бесценным трофеем, как «небесные врата». Марк вернется сюда, чтобы убивать и насаждать свой порядок. Вернется не один, а с легионерами, как и он свободными от всякой морали, отвергающими завет учителя нашего Иисуса Христа — не убий. Они потопят в крови не только этот мир, но и другие, куда они смогут попасть при помощи «небесных врат». Вывод был один — Марк Клауд Гейл должен быть убит.

Он прочитал приговор в моих глазах, когда я приблизился к нему. Мгновенно в его руке появился нож. Он был решителен и смел, этот парень, но я мало в чем ему уступал. Ударом ноги я выбил у него нож, и тот упал в бассейн. Он кинулся на меня и повалил на землю. Попытался разодрать пальцами мой рот, но я ударил его коленом в пах, и он отпустил меня. Я вскочил на ноги и пустился наутек. Стало понятно, что в силовом единоборстве мне не одолеть его, — силы были примерно равны.

Я бежал по дорожке искусственного сада, и меня догнал какой-то тяжелый предмет, брошенный Марком… Меня больно ударила в плечо тяжелая коробка, кажется, это был автомобильный аккумулятор… Марк схватил его с витрины… Он почти догнал меня, но я успел увернуться, раз и другой, потом я перепрыгнул через садовую скамейку и споткнулся о грабли, лежавшие на земле. Я их поднял, метнул, словно копье, рукояткой вперед и попал Марку в живот, но это не остановило его. Он только разъярился еще сильней.

Мы оба были без оружия, но владели различными приемами борьбы и снова сошлись в поединке.

Я схватил его за руки. Он нанес сильный удар головой снизу и разбил мне нос. Потом сделал подсечку — я упал, и он занес надо мной ногу, намереваясь ударить в печень. Увернувшись от удара, я схватил его за голень и резко дернул, а затем, не выпуская его ноги, применил болевой прием. Я уже был на ногах, а он со стоном упал на живот, повернувшись ко мне затылком… Я ударил его ребром ладони, но удар получился не очень сильный — не было во мне настоящей злости.

Он откатился в сторону, вскочил и стал наступать на меня — сейчас последует удар ногой или кулаком. Грабли были далековато, я повернул голову в другую сторону и увидел воткнутую острым концом в ствол пальмы короткую кривую косу. Я схватил ее и стал размахивать перед собой, не давая Марку приблизиться. Я наступал на него, а он пятился. Я срезал золотой погон у него с плеча и, похоже, повредил ему сухожилие — рука бессильно повисла вдоль тела. Дальше отступать было некуда — у него за спиной был бассейн. Он прыгнул в воду, я кинулся за ним.

Бассейн был не очень глубокий — ему и мне по грудь. Дно скользкое, быстро передвигаться мешали еще и лилии, которых росло тут множество. Вода была мутной и теплой — она расслабляла. Он медленно уходил от меня к другому берегу, и мне сейчас совсем не хотелось его убивать. Но перед тем как выйти из воды, он, обернувшись, посмотрел на меня — это был взгляд фанатика, смертельно ненавидевшего меня. Я швырнул косу, не очень-то рассчитывая попасть, но она воткнулась ему между лопаток. Он медленно осел, голова исчезла в воде, а там, где он только что стоял, всплыл большой розовый лотос.

Словно в бреду, я вышел на берег — с меня ручьями стекала вода, но я не обращал на это внимания. Я сумел настроить «небесные врата» — к счастью, я хорошо запомнил номер моей системы — ААб88. Сделал себе инъекцию и прислушиваясь к тому, что происходило внутри меня, и готовясь к переходу, слышал шум, свистки, крики и топот полицейских, но меня это больше не касалось — я уплывал.

Провал в сознании. Непроницаемая тьма. Смерть. Радужный свет. Жизнь.

Я обнаружил себя на грязном полу ночного клуба — приличные люди обходят подобные заведения стороной. Меня обступили завсегдатаи — мелкие жулики и вульгарно одетые и ярко размалеванные девицы, полуголые танцоры и танцорши. Запах пота, дешевого мыла и разврата. Слышу, совещаются, как со мной поступить. Решили, вероятно, что умер. Я шевельнулся, и девицы завизжали. Открыл глаза — голоса умолкли на короткое время, а потом все снова разом загалдели. От тошнотворных запахов и гвалта у меня заломило в висках. Они быстро пришли к единому мнению — и вышвырнули меня из зала. Распластавшись на тротуаре, прижимаясь к нему ослабевшим телом, я почувствовал токи, идущие от земли, — это была родная земля. Я вернулся домой.

Я до мелочей помнил все, что со мной произошло, но все это никак не увязывалось с той жизнью, в которую я опять окунулся. Вероятно, я не смогу больше добывать в параллельном мире, да и не было в том особенной нужды. Тот мир, который я посетил благодаря Растелу, затерялся где-то в многомерной вселенной, и, вспоминая свое путешествие, я удивлялся себе самому. Как я мог посягать на порядок, установленный не мной? Гнусная вещь — рабство, без сомнения. Но разве на моей планете мало несвободы, не говоря уж о других проблемах. Чего ради я полез в чужие дела?

Я застал дома только Кандиду. Ройял и Туртон не вернулись еще с работы. Я рассказал Кандиде обо всем, что со мной случилось. Она слушала не перебивая. Наступил вечер. Мы не стали зажигать свет — сумерничали. Ее лицо белело на фоне черного окна. За то время, что я ее не видел, она еще больше побледнела и осунулась.

Купание в ледяной воде канала в Нордостбурге-на-Лангедийке не пошло ей на пользу. Она переболела воспалением легких и только недавно пошла на поправку. Сама она, правда, придерживалась другой точки зрения. В моральном плане купание и болезнь сделали ее чище, ее нравственное здоровье еще больше укрепилось, а душа закалилась. Она еще на одну ступеньку поднялась и приблизилась к Богу.