Александр Мирер - Будет хороший день! Страница 8

— Чудак! — сказала Аленка. — Я прекрасно себя чувствую.

— Посчитай пульс.

— Брось, ей-богу. Не больше восьмидесяти.

— Гребем в рукав.

Аленка опустила весло.

— В какой рукав?

— К запруде.

— Никакой запруды. Обедать и спать.

— Хорошо, — ватным голосом сказал Андрей. — Оставайся обедать, а я пойду к запруде.

— Ты же помрешь!

Андрей посмотрел на нее и надел черные очки, которые она ненавидела. Лодка повернулась на месте и двинулась к рукаву.

— Они-то мыслят и заботятся о будущем, — бормотал Андрей, — зато мы думать перестали…

— Это почему?

— Сейчас увидишь.

«Ладно, я тебя разговорю, — подумала Аленка, — а то заснешь прямо в лодке».

— А почему?.. — Она торопливо придумывала, что бы еще спросить помудреней.

— Что — почему?

— Каким образом они заботятся о будущем?

— Пытаясь нас уничтожить.

— Вот это да… — сказала Алена. — По-моему, совсем наоборот.

— Ну конечно, конечно… Разум всегда гуманен… И почему разумный, скажем… агрегат. Клуб стремится нас уничтожить? Ты об этом спрашиваешь?

— Ну, примерно так.

Андрей, как спросонья, почесал голову под шляпой, вздохнул и наконец посмотрел на Алену через очки.

— Предположим, это логичный вопрос, если говорить о человеческом разуме, который… м-м-м… ну, прошел определенную школу эволюции. В какой-то мере логичный. А насчет Клуба — это зряшный вопрос.

Он опять замолчал, но Алена знала его хорошо, и она уже почувствовала себя в силе — пирога ходко шла под веслом, и с каждым взмахом дышалось все глубже, и голова становилась яснее.

— Излагай, — сказала Алена. — Давай, давай, я тебя слушаю.

— Хорошо. Гуманность базируется на ощущении человечества как единого целого, — сказал Андрей, и Алена увидела, что он готов. Голова заработала.

— Каждый человек — член человечества. Вы все едины. Убить человека — значит убить самого себя. Это сущность гуманности.

— Четко излагаешь, — сказала Алена.

— Но это в теории. А на практике было рабовладение, инквизиция, фашизм. Тоже продукты высокого разума. Парадоксальные продукты. Полное отрицание гуманности.

— Смешно. Большой Клуб — фашист…

— Вот именно. Смешно подходить к Клубу с привычными категориями. Они ограниченно пригодны. Не были бы мы догматиками — не задавались бы такими вопросами… Скажи, ты представляешь себе разумного крокодила?

— Ну, знаешь…

— Однозначный ответ. Мозг пресмыкающегося не может продуцировать разум — таков наш эволюционный опыт. Еще трудней представить себе, что Клуб мыслит. Я до вчерашнего дня не рисковал прикинуть даже, какой вес головных нервных ганглиев в Клубе.

— Подсчитал? — спросила она, очень довольная.

Андрей уже снял черные очки и щурился на нее с кормы.

— Феноменальная цифра, — сказал Андрей. — Не меньше восьми килограммов! По самым скромным прикидкам, ассоциативная часть — четыре тысячи граммов. Ничего? Раза в три больше, чем у меня.

— Здорово! Только не отвлекайся.

— Хорошо. Итак, крокодил не может мыслить. Он — примитивное, враждебное существо. Теперь стань на точку зрения Клуба. Мы, гигантские зверюги, можем мыслить? Если мы не обладаем коллективным мозгом, наподобие Клуба? Конечно, нет! Мыслящее млекопитающее для Клуба — больший феномен, чем мыслящий крокодил для человека.

— И все-таки он мог догадаться…

— Нет! Догадка, интуиция тоже базированы на сумме опыта. Все крупные животные с его точки зрения бессмысленны и враждебны. Нет никаких причин выделять нас из ягуаров и муравьедов. Мы только сильнее, опаснее и обладаем ужасными орудиями, но для него орудия не ассоциируются с разумом. Это наша, человеческая ассоциация, у него нет орудий. Мы неразумные, опасные, угрожающие существа… Как неприрученные львы, бродим по его дому, а он в ужасе пытается нас прихлопнуть. Другое поведение невозможно — пока… — Он посмотрел на нее внимательно и отобрал весло. — Давай я погребу немного. Сегодня я не стрелок, руки трясутся.

Он с сомнением потрогал ее руку, и Аленка улыбнулась и поправила волосы:

— Ничего. Я тоже двужильная.

У Андрея было особое лицо — отсутствующее, смотрит неизвестно куда и про себя свистит. Он греб по-индейски, стоя на одном колене.

— Когда ты свистишь про себя, ты воздух не выдуваешь, а втягиваешь, да? — спросила Аленка и добавила: — О мудрейший!..

— Что? — спросил Андрей. Он отрешенно посмотрел и вдруг ухмыльнулся, щеки пошли складками. — Я сейчас думал, что летучие мыши тоже дают ультразвук. Его ультразвуком не удивишь.

— Нынче ничему не удивляются… — Теперь она сдерживала его, чтобы не залез в глухие дебри. Не человек, а логическая машина…

— Ладно тебе, — сказал Андрей.

Пирога развернулась, и там, где сидела Алена, теперь был нос. Она сняла пистолет с комбинезона и повернулась вперед. За спиной плескало весло, нос пироги резал застойную воду, как студень. Болото лопалось пузырями — гнилые коряги, серые злые столбы москитов над водой, а слева у берега — гигантский фиолетово-розовый цветок. От него тоже пахнет гнилью. И похоже, что впереди — целое стадо крокодилов.

— Неприрученные львы, — сказала Алена не оборачиваясь. — Жутко здесь жить. Отвернулась от тебя, и сразу одиночество такое, как Робинзон. Робинзон Крузо… Как теперь работать с огненными? Еще такая атака…

— Будем осторожней, будем умней, — сказал Андрей с кормы. Удивительно приятно звучал его рассудительный голос. — Понять психологию противника необходимо. Он нас не понимает, а мы поняли. Сегодня. Придется непрерывно учитывать, что перед нами — разум навыворот. Он убежден в своей исключительности, ибо он одинок в своей Вселенной. Таков его эволюционный опыт. Коллектив, необходимый для эволюции разума, он содержит внутри себя, а все внешнее — враждебно. Высшая гордыня. Сам себе отец, и сын, и любовь… Здорово, да?

— И жутко.

— Аленушка, — позвал Андрей.

— Что?

— Тебе страшно? Взаправду?

— Взаправду, — сказала Аленка. — И противно. Мне было противно, — поправилась она. — Сейчас ничего.

— Почему-то сегодня трубка была направлена на тебя. Потом еще дальнослышанье, — ты слышишь, а я нет.

— Эх ты, логик! — сказала Аленка. — Ясно, что трубка целилась на кинокамеру. Камера на штативе — один из нас, а не наша, — трехногая цапля, которая гуляет со львами. И не сбивайся. Как будем работать? Он придумывает новые штуки. Предположим, он увеличит дальность действия нового… пугача. Увеличит угол захвата и накроет обоих. Что предпримем?