Дмитрий Жуковский - Упырь Страница 8

Как Виктор ни старался, на одной из его тайных надежд пришлось поставить крест, и медики со всем их умным оборудованием не смогли ничего сделать: Виктор всегда был только приемником энергии, даже закачавшись под самую завязку, не мог ничего отдать. Зато было и порадовавшее Виктора открытие: ему не страшны практически никакие инфекции.

Все попытки изучить умертвие на человеческом материале Виктор жестко отклонял, выиграв несколько затяжных споров с непомерными посулами и взаимными угрозами. Нет, с него хватит...

* * *

Дембельнулся Виктор в прекрасном настроении - последние полгода он прожил, как обычный человек. Дежурили на точке втроем, резались до одури в "тысячу", охотились с пращей на тарбаганов. Желудок вел себя совсем по-человечески: страдал изжогой от клейкого черного хлеба, радостно урчал от консервной гречки с мясом, блевал от самогона. И Виктор ждал "гражданки" как никто другой. Долгие четверо суток грохочущей на стыках рельс дороги не оставили от иллюзий ни крошки надежды. Виктор решил, что излучение радиостанции, из-за которого в ста метрах от антенны даже трава не росла, как-то вправляло мозги его взбесившимся митохондриям.

Света училась на первом курсе. Виктор приметил ее на дискотеке. Маленькая девушка, робко улыбаясь, стояла у двери, будто не решаясь уйти, мол, ладно, ну еще один танец, ну еще постою. А кругом, раскидывая ноги, отрывались под грохот "Модерна Токинга". Всем было в кайф, а ей казалось, что "Братец Луи" насмехается над ней. Медленные танцы она танцевать не умела, неловко топталась на месте, Виктор все время опасался наступить ей на ноги.

Их отношения можно было назвать одним словом: "нежность". Света всегда была самой маленькой, от детсада и до института, и свыклась с амплуа мышки. А тут на нее обратил внимание такой мужчина! Она шла по аллее к институту, повиснув на его локте, неловко пытаясь попасть в ногу, но все же гордая. Виктору пришлось долго убеждать ее, что она действительно интересная незаурядная девушка. Правда, последним и самым веским аргументом были поцелуи.

Целовал он ее, посадив на колени, стоя получалось совсем неловко. Они обошли все парки и скверы в районе, найдя множество укромных местечек. В юности период поцелуев Виктор проскочил как-то незаметно, быстро перейдя к занятиям более серьезным, а теперь заново открывал для себя это восхитительное действо. Света оказалась прилежной ученицей.

Виктор не распространял ласки дальше тонкой, нежно пахнущей шейки подруги. Его устраивал такой уровень отношений. Он не хотел говорить ей ничего о себе. Он вполне приспособился к своему "вампирскому" существованию: "завтракал" и "ужинал" в метро, достаточно было проехать три остановки от общаги до института, выходя на каждой в зал, прогуляться пару раз туда-сюда по платформе. Есть он теперь не мог даже для маскировки, не проходило и десяти минут, как съеденное исторгалось назад жестоким желчным спазмом. А если жить вместе, с еды-то все и начнется.

Виктор ненавидел мерзкую человеческую привычку группового поедания пищи. Почему все остальные естественные, животные, потребности удовлетворяются интимно? Почему мы оправляемся уединенно, почему совокупляемся в темноте, закрыв глаза? Почему показателем здоровья является способность запихать в себя много жратвы? Почему, наконец, римские сексуальные оргии считаются развратом, признаком упадка нации, а русские многодневные обжираловки - жемчужиной национального характера?

Не еда главное, можно что-нибудь соврать, Света его любит, поверила бы и приняла, черт возьми, он даже готов взять ее в жены, ни с кем из прежних девушек не было у него такой гармонии. Но она же сразу захочет ребенка. А этого нельзя допустить.

Света гордилась его благородством, считая, что он бережет ее до свадьбы, хотя таких слов - "любовь", "невеста" - меж ними никогда не было сказано. Они встречались утром и расставались вечером, не раньше восьми и не позже восьми, даже по выходным. Не считая дней, когда Виктор подрабатывал электриком. Первый месяц Света еще выражала легкое недоумение, почему они никогда не бывают в кафе или там в мороженице. Виктор объяснил, что уже восемь лет является адептом Йоги Патанджали 6 , школа вайшешика 7 . И строго соблюдает режим. Света обрадовалась, давай заниматься вместе. Каноны запрещают прана-яма 8  в присутствии не приобщенных. А ты меня тоже, приобщи. А ты сможешь держать диету и режим? Нет. Вздохнула сокрушенно. И подумала, на жен это не должно распространяться. И нашла себе новый повод для восхищения своим избранником.

Зиму они скоротали на задних рядах кинотеатров и на задних сидениях автобусов. А весной наступил кризис. Конечно, виной всему были не столько гормоны, сколь Светины соседки по комнате: младшие курсы жили по шестеро. Девушки мучили Свету сочувствием. Но больше всего старалась разбитная толстушка Наташка, успевшая за полгода сделать три аборта. Наташка не стеснялась приводить парней в общую комнату, только койку отгородила шкафом. На курсе поговаривали, что она и зарабатывает этим, девчонки слухов чурались, чтоб и на них не пала тень, но, бывало, перехватывали у Наташки кто трояк, кто пятерку до стипендии.

Девушки просто сокрушались за Свету, что парень непутевый. А Наташку чужая чистота просто бесила. "Ну и типчик тебе достался, Светка! А на вид-то орел! Может, он у тебя импотент? Может у него вообще не встает? Не проверяла? Глядите, девки, покраснела, значит, встает. Это еще ни о чем не говорит. Может, он голубой? А с тобой ходит так, для прикрытия. До восьми с тобой, а потом со своими дружками? Ага, слышали, йог он у тебя. Я что-то не понимаю, кто такой йог? Это который вот так вставать может?" - Наташка изобразила что-то непристойно-ракообразное. Света плакала, подруги урезонивали Наташку, но, выпив, та расходилась не на шутку.

Виктор обдумал и взвесил. Пусть к их ежедневной программе добавится немного секса. Только не часто. И с предохранителем. Но все равно у себя он ее ночевать не будет оставлять, тем более что правила социалистического общежития ограничивают личную жизнь одиннадцатью вечера. И надо бы ей комнату другую устроить, на двоих, с кем-нибудь из старшекурсниц.

Он же о ней заботится. Ей же потом легче будет с любовником расстаться, не с мужем.

Все произошло так же, как и миллиарды раз за тысячи лет. Сначала она плакала и умоляла, потом плакала и кричала, потом плакала и стонала. Выплакавшись, хозяйской рукой перестелила постель и закатила Виктору неумелую сценку ревности. Потом, чтоб показать, кто теперь единственная женщина в его жизни, взяла инициативу на себя. Виктор в этот раз был очень осторожен, нежно пресекая ее попытки изобразить бурную страсть, сам так и не получил удовлетворения. Света уснула щекой на его ладони. Он долго лежал без сна, думая, как все старо в этом мире.