Дорис Писерчиа - «Если», 1993 № 04 Страница 9

Ракета на ядерном топливе — давняя мечта энтузиастов космических путешествий. Начатые в США в 60-е годы работы по созданию ядерной ракеты для полета на Марс пришлось свернуть в начале 70-х, поскольку стало ясно, что старт откладывается на неопределенное время. Ныне военно-воздушные силы США, ориентируясь на более реальные цели, приступили к разработке ядерного двигателя для запуска межорбитальных ракет. Они смогут, например, стартовать с. Шаттла» и выводить спутники на их рабочие орбиты. Ядерный двигатель увеличит тягу почти вдвое. ВВС надеются создать первый ядерный двигатель и провести его наземные испытания к концу 90-х годов. Разработчики убеждены, что, когда система запуска будет создана, НАСА легко сможет расширить сферу применения ядерных ракет и перейти к использованию их для межпланетных полетов.

Для объяснения гравитации каких только концептов не изобретали — от «энергетического обмена» до эйнштейновской «кривизны пространства». Свою лепту в обсуждение физической природы гравитации внес лондонский астрофизик Ричард Уэйт, создавший теорию, связанную с потерей массы». Согласно его гипотезе, материальные объекты превращают исчезающе малые порции своей массы в кинетическую энергию, что, кстати, и приводит их в движение. Гравитационное притяжение возникает при обмене моментом этого движения между объектами — через упомянутые крошечные частицы, которые Уэйт и называет гравитонами. Астрофизик утверждает, что при этом совершенно отпадает необходимость в эйнштейновской гипотезе о кривизне пространства». Попутно Уэйт ставит под сомнение существование черных дыр, столь любимых фантастами. Идеи астрофизика, правда, не получили ни признания, ни материальной поддержки, к чему сам ученый относится спокойно: уж слишком противоречат они устоявшимся взглядам.

По сведениям Института изучения глобальных процессов (Вашингтон), Службы энергетической информации (Париж) и Международной организации «Гринпис», тенденция к сокращению использования атомной энергии, появившаяся в мире после аварий на Тримайл Айленд и в Чернобыле, постепенно становится практикой. В начале прошлого года действующих атомных станций было на десять меньше, чем в конце 1988-го. Следует ожидать дальнейшего упадка атомной промышленности, так как затраты на производство энергии этим способом достигли такого уровня, что она не может конкурировать с новыми технологиями — ветровыми турбинами и геотермальной энергетикой, теплостанциями, работающими на природном газе. Кроме того, по-прежнему остается нерешенной проблема уничтожения радиоактивных отходов.

Оказывается, решение человека покончить с собой вызывается скорее внутренними причинами, нежели внешними обстоятельствами, сколь бы тяжелы они ни были. Биохимик Джон Манн из института психиатрии г. Питсбурга, исследуя образцы мозга самоубийц, обнаружил, что содержание серотонина в них гораздо ниже (почти в 2 раза),

чем у людей, погибших в результате несчастного случая. В спинномозговой жидкости самоубийц серотонина тоже гораздо меньше. Манн предположил, что недостаток этого важного химического вещества в мозгу способствует углублению депрессии и подталкивает к необдуманным действиям. Поэтому, считает он, у депрессивных больных необходимо замерять уровень серотонина и, если его недостаточно, принимать соответствующие меры. С точки зрения ученого, склонность к самоубийству — своего рода болезнь, но наследственная или приобретенная, остается неясным.

Стивен Робинетт

 Не ждали

Алло, Центр Управления, вы меня слышите? Прием…

Лишь потрескивание статических разрядов в ответ.

— … говорит Хелбент — IV. Центр. Управления, вы меня слышите?..

Хелбент немного подождал и отключил канал связи. Зачем слушать пустой эфир? Жизнь и так тяжела, да еще, оказывается, ты никому не нужен, к тебе относятся с полным безразличием. Три сотни лет он находился вдали, и вот, пожалуйста вам, — встреча!

Что же теперь делать? Выйти на орбиту Земли и ждать? Хелбент вновь принялся проверять и перепроверять все имеющиеся у него банки данных. Он был запрограммирован на все что угодно, кроме одного — возвращения домой. Он точно знал, где предстоит встретиться с космическим противником, точно знал, какие действия следует предпринять, когда он окажется в нужном месте. Он достиг цели и выполнил задачу — уничтожил их. Затем, обнаружив, что, кроме него, никто не уцелел, стал искать в программе новый план. Но ничего не нашел.

Его создатели предполагали, что силы противника будут в десять раз превосходить его собственные. Так и случилось. Вероятность того, что он погибнет в схватке, составляла 99,9999998 процента, но — черт побери! — неужели создатели не допускали даже малейшей возможности, что он выживет? Предположения и расчеты, сделанные перед сражением, были точны, но реализовалась, как ни странно, 0,0000002-процентная вероятность его выживания.

Выйдя на земную орбиту, Хелбент, размышляя, летал вокруг планеты. Достигнув цели, он чувствовал себя абсолютно ненужным. Все 320 лет полета он стремился спасти человечество и уничтожить захватчиков, сил у него не убавилось. Но, выполнив задачу, он превратился в бесполезный механизм. Нет врагов, нет и смысла в его существовании. Он почти сожалел, что уничтожил их.

Хелбент-IV вспомнил, как приблизился к чужому флоту. Справа и слева на расстоянии миллиона километров его прикрывали товарищи. Он обнаружил корабль чудовищ — сначала это была единая конструкция длиной в полмиллиона километров. Затем она распалась на секции, которые приблизились к Хелбенту. Он вспомнил мгновенную нерешительность перед боем, когда каждая из сторон ждала первого удара. Хелбент сам принял решение. Он знал свою задачу. У него была цель. Он прибыл для сражения. Прицелившись в ближайший корабль, он выстрелил.

После битвы — она длилась 2,478 наносекунды — Хелбент остался в Космосе совершенно один. И враги, и друзья исчезли. Оставалось одно — Земля, человечество. Место, где его создали. И он отправился в обратный путь.

Хелбент открыл все коммуникационные каналы.

И что теперь? Никто меня даже не приветствует.

— Алло?

От неожиданности Хелбент выключил передатчик. Неужели наконец слово, голос, человек? Он лихорадочно вышел в эфир.

— Кто это?