Георгий Гуревич - Троя (Рассказ о четырех буквах) Страница 9

И остается последняя буква — Я!

Так что же я, хуже людей, что ли? Неужели, садовая голова, я слов не смогу подобрать для знакомой картины? Видел тысячу раз, вот сейчас стоит перед глазами. Неуверенная заря на небе, сизый громоздкий круп гранитного кенгуру, темный частокол елок на берегу, темный частокол на гладкой-гладкой воде. И тощие фигуры в цветных майках: желтая, белая, зеленая, клетчатая. Косым углом строят нас, прибрежных выдвигают, дальних отводят назад. Я в голубом, на недвижной воде лежит мое голубое отражение, поправляю позу, глядясь как в зеркало. Нервы натянуты, нервы как струны на колке, и колок все завинчивают, завинчивают. Да что они медлят там, у судейского стола, перешептываются, шелестят протоколами? Времени не было, бумажки не могли разложить. Но вот один в полосатом выходит вперед, поднял флажок, взмахнул…

И эх, как мы рванули со старта!