Валера - Dey Shinoe Страница 12

— Ты где?! — весьма справедливо рявкает та. — Я тебя потеряла!

— Курил. Ща приду.

— Курил?.. Ладно, приходи в буфет! — быстро произносит Лариса и бросает трубку.

Очередная миссия невыполнима.

Стоя на пороге огромного здания, я неуверенно проникаю внутрь. Глядя по сторонам в потоке людей, я пытаюсь угадать, куда идти. Мне недостаёт роста, чтобы разглядеть таблички — их загораживают чужие бошки. Никогда не думал, что быть коротышкой так тяжело и утомительно.

Я быстро понимаю, что идея с гаданием беспонтовая, и торможу прохожего.

— Эй, — говорю, крепко вцепившись в чужой рукав. — Где столовка?

— Столовка?.. — удивляется парниша.

— Ага.

— Буфет там, — он тычет пальцем в левый коридор. — Поднимаешься по первой лестнице на второй этаж и сразу налево.

— Выручаешь, — я хлопаю его по плечу и двигаю нужным маршрутом туда, куда велела идти Лариса.

Чем дальше я отхожу от парадного входа, тем меньше давки. А на лестнице вообще не остаётся людей, так что на второй этаж я буквально взлетаю. Затем сворачиваю налево, а там и вывеска буфет приглашает меня окунуться в удивительный гастрономический мир.

Я так думаю, пока не сталкиваюсь с удручающей реальностью. Жрачка в Москве ничем не лучше жрачки в Муторае. За витриной те же блюда, которые можно обнаружить в нашей лучшей городской столовке.

— Будешь как обычно? — подкравшись со спины, спрашивает Лариса.

— А она обычно вообще ест? — к тонкому голосу Леркиной подружки подключается ещё один, только пацанский. Я оглядываюсь и быстро сканирую высоченного улыбчивого парнишу, что вскидывает ладонь. — Салют, — здоровается тот. — Как жизнь, Лер?

Я отворачиваюсь, полностью его проигнорировав, и вытаскиваю из-под раздвижной витрины тарелку с оливье. Так, думаю я, чтобы набрать массу, мне стоит жрать как не в себя. Предстоит хорошенько растянуть желудок. Лучше налегать на белок, но и о клетчатке забывать нельзя.

Несмотря на свою весёлую жизнь, разборки, распитие алкоголя в гаражах и изобилие других неполезных вещей, я несколько лет был спортиком. Как и любой спортик, я считал калории, нагружал себя тренями, пил добавки, протеин, кератин, глютамин и ещё дохуя всего. Потом мне, конечно, всё это надоело, и я забил. Но мои знания до сих пор со мной.

— Куриное бедро с гречей, — говорю поварихе, когда подходит моя очередь.

Краем глаза я замечаю ошеломлённое лицо Ларисы, но по-настоящему обращаю на неё своё внимание, только когда подхожу к кассе.

— Чё? — спрашиваю.

Лариса поджимает губы и тянется ко мне, коротко обнимая.

— Наконец-то моя девочка начала жить, — смахнув незримую слезу, Лариса подтаскивает собственный поднос с супом и чашкой чая. Следом за ней тащится этот тип, что продолжает лыбиться. Я позыркиваю на него, а затем наклоняюсь к Овечкиной, тыча в пацана пальцем.

— Это чё за чёрт? — спрашиваю.

— Ты что… — уже привычно реагирует она недоумением. — Это ж Вася.

— Чё за Вася? — не вкуриваю я.

— Ну, тот самый Вася, — тыча меня в бок, Лариса подёргивает бровями.

Я в душе не ебу, что за Вася, но продолжать расспрос не решаюсь. Лариса топчет ногой мой кроссовок, и чем дольше я тычу в Васю пальцем, тем сильнее она это делает.

В итоге я протягиваю руку и пожимаю удивлённому Васе ладонь. Говорю им обоим:

— Я займу стол. — А тётке на кассе сообщаю, кивнув на Овечкину: — Она заплатит.

Так и происходит.

Я накидываюсь на еду не дожидаясь своих спутников. Вообще-то, есть не очень хотелось, но кто Лерку спрашивает. Теперь её жизнью заведую я.

— Ты не обнаглела?! — взвизгивает Лариса, подходя к столику в компании Васи. — С тебя триста восемьдесят рублей, Лера!

Эта парочка садится напротив. Вася бессовестно посмеивается с беспомощного возмущения Овечкиной, а той с этого только лестно. Она продолжает возмущаться, даже когда начинает хлебать суп:

— Вообще наглость!

— Да не бомби ты зря, — отвечаю ей я, пережёвывая всё и сразу.

— Ладно, — неожиданно выдыхает Овечкина. — Просто ты меня удивила. Обычно ты почти не ешь, — она бросает на меня быстрый взгляд. — А в последние дни вообще не ешь. Я начала беспокоиться.

— Ты прям как мамка, — усмехаюсь я, и Лариса начинает бубнить вновь. Но теперь наконец-то включается Вася. Он жуёт булку и не сводит глаз с Овечкиной, глупо лыбясь. В какой-то момент та смущается.

— Что? — спрашивает она у него. — Думаешь, я не права?

— Да я ваще не думаю, — отвечает пацан. — Просто ты смешная.

— Мне оскорбиться или обрадоваться?

— Думай сама, — ухмыляется Вася и опять откусывает от булки внушительный кусок.

Но романтика и беззаботность за нашим столом задерживается ненадолго.

Сбоку вырастает уже знакомая шайка в коротких юбках. Я не сразу обращаю на них внимание, продолжая есть.

А вот Овечкина реагирует мгновенно:

— Что вам ещё надо?

— Да так, — отвечает одна из девиц. — Поглядеть на тебя, пигалицу, пришли.

— Нафига глаза накрасила? — хихикает Будилова. — Твои пуговички всё равно никто не оценит.

— Чего вы прикопались? — вмешивается Вася.

— Ой, ты вообще сиди молча, мальчик, — предупреждает всё та же Будилова. — Бери пример с Лерки.

— Лариса-крыса, — тихонько хохочет какая-то деваха из большой компании, и этот смех коротко подхватывают все остальные.

— Не крыса, — машет пальчиком Будилова. — Лошадь. И пахнет от неё, — и зажимает свой нос, — как от лошади, фу.

— Катитесь отсюда, — рявкает Вася, подскочив со своего места.

Стервы переглядываются и вместе со своими подносами неудовлетворённо удаляются к столу в другом конце столовки. Они подсаживаются к каким-то спортсменам, резко начиная проявлять доброжелательность и сверкать улыбками.

— Не обращай на них внимания, — говорит Вася, садясь обратно.

Лариса улыбается ему, но в этой улыбке совсем нет радости. Наши взгляды пересекаются, и я наконец-то замечаю в Овечкиной то, что мне так близко и знакомо.

Надежда на защиту отражается в глазах Лериной подруги. Я видел это. Я постоянно сталкивался с такими взглядами в Муторае.

Пережёвывая последнюю ложку гречки, я кидаю столовые приборы в тарелку и перевожу взгляд на стол с обидчиками Овечкиной.

— Они недостойны твоего внимания. — Пока Вася поддерживает её морально, я собираюсь вписаться за Ларису