Болотник 3 (СИ) - Панченко Андрей Алексеевич Страница 14

За всеми заботами на работе я забыл не только о домашних делах, я забыл о самых главных своих проблемах. А вот они, похоже, про меня как раз помнило всё это время. И когда, в конце рабочего дня, я увидел на пороге заготовительной конторы незнакомого мне майора с общевойсковыми эмблемами на погонах, сердце моё учащённо забилось.

— Добрый вечер. Где я могу найти Найденова Кирилла Владимировича?

— Здравствуйте. Это я, чем могу быть полезен нашей доблестной армии?

— Вы прозываетесь на краткосрочные учебные сборы. Получите повестку и распишитесь. Вам надлежит прибыть в военкомат Каменногорска не позднее десяти утра завтрашнего дня.

Я на автомате протянул руку и получил повестку. По Закону СССР «О всеобщей воинской обязанности» действовало правило для призыва на сборы для солдат и сержантов запаса в возрасте до тридцати пяти лет, раз в три года, сроком до трёх месяцев. Оно не всегда соблюдалось, и уж тем более никто не трогал начальников предприятий, не имеющих какой-то суперособенной, воинской специальности. Я же только сержант, а по ВУС — механик водитель. Но самое главное было не это. Повестка была подписана не нашим военкомом, хотя печать военкомата и присутствовала. На повестки стаяла красивая завитушка, в которой без труда читалась фамилия подписавшего. Полковник Марцев.

Глава 7

В России всегда всех мучает вопросы, кото виноват и что делать? Кто виноват ясно, я сам, тут и вопросов нет. А вопрос, что делать, в моём случае имеет кучу вариантов ответа. Можно просто забить и не пойти. Во-первых, повестка подписана не военным комиссаром нашего города, а по закону только он может издать приказ о призыве меня на учебные сборы, и соответственно выписать повестку. Во-вторых, неявка по повестке на сборный пункт без уважительной причины, в первый раз влечет за собой только штраф, который я без проблем смогу заплатить. Да и причину уважительную можно легко организовать. Я недавно из больницы, перенёс контузию и тяжёлую операцию, так что сославшись на осложнение и ухудшение самочувствия, без проблем снова смогу попасть в больницу. Можно организовать повестку из РОВД на то же время, вот уже и есть уважительная причина. Да тут вообще куча вариантов, стоит только подключить свои вновь приобретенные связи, и нашего военкома задергают так, что он сам рад не будет. Работа военного комиссариата очень плотно завязана с милицией, ну а комсомольцы вообще, по традиции в каждой бочке затычка, представители от этих организации вообще является штатными членами призывной комиссии. Вот только как это решит мои проблемы? Я только отсрочу неизбежную встречу с всесильной спецслужбой. В этот раз ребята действуют более цивилизованно, никто меня пока не вяжет и не пытает. Но это не значит, что они не вернутся к своим методам, если я начну уклонятся от встречи. Не пронесло меня. На сколько я знаю, Гречко умрёт в этом году, когда-то весной, точную дату не помню. Я надеялся протянуть до этого времени. Если это его личная инициатива, то возможно меня бы и оставили в покое, но видимо не судьба…

Действовать я начал сразу. Самое первое и самое главное, звонок начальству, пусть будут в курсе, что в разгар сезона, меня вдёргивают на сборы. Выслушав возмущенные вопли областников и обещания немедленно разобраться, я перешёл к следующему пункту моего стихийного плана. Нужно всё же подготовится к тому варианту, что меня заберут. Готовлю приказ о назначении исполняющим обязанности начальника охотхозяйства, в моё отсутствие, на заведующего складом. Пусть Савельич тут без году неделя, но он мой друг, и я ему доверяю. У меня конечно есть штатный зам, но вот на него я как раз и не готов положится. По идеи, я хоть уборщика за себя оставить могу, зам исполняет мои обязанности без приказа, в случае если меня нет на месте, а если есть мой приказ, то и вопросов ни у кого не возникнет. Теперь больница. Звоню главному врачу, он тоже входит в состав призывной комиссии города. Выслушав мои объяснения, тот без вопросов соглашается выписать мне справку о непригодности к тяжёлым физическим нагрузкам в связи с болезнью, и Мишка улетает за нужной бумагой. Теперь следующее…

Я всё же решил идти в военкомат. Бежать или уклонятся я не буду. Будь я один… Мог бы воспользоваться липовым паспортом, и комплектом документов, что достался мне от Палыча и попытаться затеряться на просторах нашей необъятной родины, тем более и деньги, и куча других ценностей у меня есть. Но сейчас я сразу отбросил этот вариант, я оброс родней и друзьями, тут я уже корни пустил, чего-то добился. Куда мне Алёнку девать если я в бега подамся? Бросить? Нет, я так с ней не поступлю никогда. Да и если честно, постоянно боятся и оглядываться мне надоело. Надо разрубить этот узел раз и на всегда, как бы оно не повернулось. К разговору с вояками я давно готов, все возможные варианты просчитаны, все версии и возможные сценарии развития событий обдуманны.

У меня с собой куча бумаг: справка и выписка с больницы, четыре повестки из РОВД о явке на разное время, ходатайства от начальника областного охотхозяйства и секретаря комсомола об отсрочки по призыву на сборы, военный билет, паспорт. Медицинскую комиссию я точно не пройду, врачи предупреждены, а комиссия в нашем городе проходит только в одной больнице, в той где я лежал. Ходатайствовать о комиссовании меня по болезни будут сразу два врача — хирург и невропатолог, всё же четыре пулевых ранения и контузия, им даже придумывать ничего не придётся. Три члена призывной комиссии из семи, однозначно будут против моего призыва на сборы, с остальными, обещали переговорить начальник РОВД и комсомольский вожак. Ну а если и это не поможет… У прокурора города лежит моё заявление, которое пустят в ход, если я не вернусь со встречи. Я иду с рюкзаком и в походной одежде — это тоже на всякий случай. Морально я готов ко всему. Алёнка провожала меня как на войну. Снова слёзы и причитания. Так я её в больницу и не свозил, а ей лучше не стало, но она клятвенно обещала сама наведаться к врачам в ближайшее время.

Взмыленный военком встретил меня на входе в военкомат. Ему всю ночь звонками, спать не давали, ни и хорошо, я что, один должен был всю ночь не спать?

— Кирилл Владимирович, это не я! Клянусь вам! Приехали люди из Москвы и заставили вас вызвать. Я приказ о сборах не издавал. Это какое-то недоразумение, я вас прошу сообщить об этом вашим друзьям! Я тут абсолютно не причем. Они вас в моём кабинете ждут. Пойдёмте пожалуйста быстрее.

— Из Москвы говорите… Кто такие?

— Из Министерства обороны. Полковник Марцев и с ним два сопровождающих. Они вчера прилетели и сразу потребовали ваше личное дело, а потом и повестку вам сами выписали на нашем бланке. Майор, который с ними был, сам вам повестку и отнёс. Чего им надо я не знаю. Но я не мог им отказать!

— Ладно, понятно всё. Ведите.

В кабинете военкома сидел только один человек. Маленький, не выше метр шестидесяти и сухощавый полковник. Весь седой, тонкие черты лица. Мундир на нем сидел как влитой, но такое впечатление, что купили его в детском магазине.

— Товарищ полковник, по вашему приказанию Найденов доставлен — вытянулся в струнку военком.

— Хорошо, вы можете быть свободны, оставите нас вдвоём — густой бас полковника никак не сосчитался с его внешностью.

Военком вышел, а я без спроса уселся на свободный стул напротив полковника. Мы молча разглядывали друг друга. Пронзительный взгляд у личного порученца министра, но и мне терять нечего.

— Долго будем в гляделки играть? — первым не выдержал я.

— Здравствуйте Кирилл Владимирович. Да вот, хотел, как следует рассмотреть человека, который доставил нам столько неприятностей.

— Это интересно каких же? Пока неприятности только у меня. На сборы какие-то меня призвать хотите.

— Ну какие же это неприятности? Это долг каждого советского гражданина.

— Ну а ничего, что я свои долги родине уже отдал с лихвой?

— Ну да, я в курсе. Орден, медаль, четыре ранения, и это за какие-то два года жизни в глухом и спокойном уголке нашей необъятной страны, причем в мирное время.