Болотник 3 (СИ) - Панченко Андрей Алексеевич Страница 15

— Я этих приключений не искал, они меня сами нашли. Ну и раз уж вы заговорили про мои ранения, то должны знать, что я вышел из больницы не так давно и сейчас пока к военной службе не пригоден. У меня с собой куча медицинских документов, это подтверждающих.

Полковник поморщился и потянувшись к пачке импортных сигарет, закурил.

— Оставьте свои документы. Мы сейчас с вами просто беседуем. Но от нашей беседы будет зависеть многое, в том числе и то, выйдите ли вы сегодня из этого военного комиссариата.

— Да вы что? И что же со мной может случится? Давайте по пунктам. Приказа о сборе резервистов на учебные сборы нет, повестку мне выписал не военком, а значить и силы она не имеет. Я просто выйду от сюда и направлюсь приямком в прокуратуру. Ну а если вы думаете удержать меня тут силой, то имейте ввиду, заявления мною уже написаны, и не только в прокуратуру, но и в Комитет Государственной Безопасности, и, если я до вечера не появлюсь дома, они всё же уйдут по назначению.

— Ну хорошо. Давайте, как вы говорите по пунктам. Убийство нескольких человек, вскрытие сейфа, опечатанного грифом совершенно секретно. Ну и думаю достаточно. Этого хватит. Что скажите?

— Это интересно кого я убил и что за сейф вскрывал?

— Ладно. Я вам расскажу одну интересную историю. Довольно далеко от этого городка, на охотничьей заимке, стоит интересная такая лодка, с разбитым носом и пропеллером. Знакомо? Продолжим. Так вот, в этой лодке обнаружился хитро сделанный тайник, а в нём пистолет системы «вальтер». И вот что самое интересное, как раз из этого пистолета, убили нескольких офицеров разведки. Интересно, правда? И в лобовом стекле отверстие от пули. Что же вы, Кирилл Владимирович, так не аккуратно? От улики не избавились?

По мере того, как полковник говорил, весь план моей беседы с ним, рушился как карточный домик. Значить от трупов осталось довольно много, раз смогли их идентифицировать и установить причину смерти. Ну да, по сравнению со взрывами на остальных «вратах», на центральном острове бахнуло заметно слабее. Компромат на меня сильнейший. Пистолет, который нашли в лодке, два трупа, с пулями в теле из этого пистолета. Да и без этого, подозреваемых круг не такой уж и большой, и состоит он из одного человека, который был тогда на болоте. То есть я один и есть подозреваемый. Если захотят, они меня без вопросов под расстрельную статью подведут. И пусть на пистолете нет отпечатков пальцев, всё равно, это полная жопа, дорогие товарищи!

— Интересная история. И как этот пистолет в моей лодке оказался? Грубо работаете, товарищ полковник. Лодка уже почти полгода стоит на заимке, ей мог воспользоваться кто-то ещё, кроме меня, не говоря уже о том, что сейчас туда можно положить всё, что угодно, хоть гаубицу.

— Вы не в милиции и не на суде. Мне, того, что я вам рассказал, более чем достаточно, чтобы «назначить» виновного. У меня нет сомнений, что это ваших рук дело. И потом, вы уже в третий раз попадаете в поле нашего зрения, это не может быть случайностью. Вы тут у себя конечно серьёзно окопались, даже военком слёзно умолял меня оставить вас в покое. Но это всего лишь небольшой городок, а моих возможностей хватит и на то, чтобы ваши друзья и «покровители» лишились своих мест по одному телефонному звонку. Так что предлагаю говорить открыто. Мы здесь вдвоём, дальше этого кабинета наш разговор не выйдет.

— Вот вы всё время говорите «мы». А «мы», это кто?

— Мы, это достаточно серьезная группа людей, которая может поломать вам и вашим близким жизнь, даже без вот этих вот доказательств. Я вам не угрожаю, тут стоит вопрос безопасности страны. Кроме того, я немного приоткрою карты. Вы нам нужны, и мы готовы закрыть глаза, на некоторые ваши, скажем так, «проступки». Ну так что? Поговорим? — полковник с интересом смотрит за моей реакцией.

— Поговорим — ну вот, а херли тут ещё делать?

— Расскажите мне всё.

— С какого момента? С первого класса средней школы? Или ещё раньше? Учтите, себя я помню только лет с шести — кисло ухмыльнулся я. Попал так попал. Все мои домашние заготовки пошли коту под хвост.

— С момента встречи с полковником Фомином — полковник похоже шутить не намерен.

— С Фомином говорите? Я так понимаю беседа не официальная?

— Мы пока просто беседуем. Факт вашей встречи с Фомином нам известен, так что прошу без красивых сказок.

— Ну если неофициальная… Хорошо, давайте побеседуем. Если не вдаваться в подробности, то Фомина я нашёл в разбитом вертолёте, в очень плохом состоянии. Не жилец он был. Мы с ним были знакомы, он меня узнал. Я пытался его спасти, но не смог. По его просьбе, я вертолет сжёг. Никаких сейфов не вскрывал. Хотя он мне и говорил про какой-то ящик. Его, по словам Фомина, открыли, и что-то оттуда забрали двое выживших ребят из его группы, которые отправились за помощью и не вернулись. Он очень за них переживал, ну или за то, что они вынесли из вертолёта.

— Что случилось с группой Радищева?

— Радищева? — я уже догадался, что это и есть настоящая фамилия Ивана.

— Старший группы — майор Радищев, вам он мог представится другим именем — терпеливо объясняет мне полковник. Он вообще, на удивление очень спокоен и доброжелателен.

— Ну может быть. Я знал некоего Ивана, он представился сменным геофизиком и заманил меня на один из островов на болоте, где меня ждали пятеро неизвестных в военной форме. Вот они совсем не представились. И встретили они меня там совсем не ласково. Под предводительством этого самого, вашего Радищева, меня зверски пытали, избивали просто до полусмерти. Требовали отдать какой-то предмет, который я якобы взял в вертолёте. Угрожали мне и моей семье. Потом вообще, имитировали расстрел, стреляя над моей головой. Я оправдываться не буду, они получили то, что заслужили. Я был уверен тогда, да и сейчас остаюсь при своем мнении — живым мне было оттуда не выбраться. Это была самооборона, от куда я мог знать, что это представители государственных органов? Удостоверений они мне не показывали, знаков различия на них не было. Они вели себя как настоящие фашисты!

— Но всё же вы выбрались, а они нет… Так как вы смогли справится с шестерыми подготовленными разведчиками?

— Я сказал то, что они хотели услышать. Сказал, что этот гипотетический предмет у меня и я готов показать где он спрятан. Группе пришлось разделится, со мной отправились всего трое, сколько в лодку влезло, в том числе Иван, остальные остались ждать на острове.

— Дальше.

— Дальше… Дальше я завел их в болото, и на полной скорости врезался в остров. Пока они приходили в себя, я достал спрятанный пистолет и началась перестрелка. Я победил, а они все мертвы. Я повторюсь снова, я не раскаиваюсь, и ни о чем не жалею. Они получили то, что заслуживали. Никто не смеет угрожать моей семье!

— От куда у вас пистолет?

— Подобрал на острове, где недавно нашли останки немецкой разведки. Когда в первый раз там был. Номер спилил на наждаке.

— То есть вы утверждаете, что в вертолёте ничего не брали?

— Утверждал и продолжаю утверждать. Фомин мне сам сказал, что из ящика, на котором он лежал, какую-то вещь забрали выжившие, но что это, он не говорил. Он конечно просил меня связаться со своими коллегами и сообщить о случившимся. Даже телефон продиктовал. Но в тех условиях, на нервах, я его не запомнил, а записывать было некогда. При этом он настаивал, что в милицию сообщать нельзя. Я знал, что он сотрудник КГБ, как я и говорил, мы были знакомы раньше, и я сделал так, как он мня просил. Зря, наверное, я ему помогал. Нужно было мимо проехать. От этого все неприятности…

— Что стало с остальными членами группы Радищева?

— Я туда не возвращался. Что с ними стало не знаю. Когда я освободился от опеки ваших коллег, то сразу отправился в лагерь геологов. А потом был взрыв, и я едва смог доплыть до берега. Надеюсь они тоже сдохли. Нельзя товарищ полковник, так с людьми поступать, как они со мной. А если они действовали по вашему распоряжению, то…