Демон Жадности. Книга 3 - Юрий Розин Страница 16

Я откинул тяжелую задвижку и открыл дверь. На пороге стояла Ярана. За ее спиной висела густая, непроглядная тьма предрассветных часов.

— Впусти, — бросила она коротко, проскальзывая внутрь, прежде чем я успел что-то сказать.

Я закрыл дверь, снова ввернув задвижку. Она стояла посреди комнаты, сняла капюшон и провела рукой по волосам.

— Ну что, твой план сработал. Как по нотам, — ее голос был тихим, но четким, без и тени той игривости, что была днем. — Пришел. Буквально час назад.

Она сделала паузу, собираясь с мыслями.

— Предложение было именно таким, как мы и предполагали. Только еще наглее. — Она усмехнулась беззвучно. — Я, цитата, «слишком хороша для такого неуравновешенного козла». Я «заслуживаю настоящего мужчину, который знает толк в власти и роскоши». То есть, его, разумеется.

Я молча слушал, скрестив руки на груди.

— Суть в следующем: я должна стать его, Киогара, любовницей. И при этом помочь ему контролировать тебя после того, как тебя примут в Братство. Убедить подчиняться приказам, используя мое… влияние на тебя. Взамен мне обещают «положение, которого я действительно заслуживаю». Видимо, роль первой леди его личного борделя, — ее голос наполнился ледяным презрением.

— И ты согласилась, — констатировал я, не задавая вопроса.

— С наигранными сомнениями, с колебаниями, с вопросом «а что же будет с бедным Седи?» — она изобразила слащавую гримасу. — Конечно, согласилась. Сказала, что устала от твоих выходок, что хочу стабильности и силы. Он проглотил наживку целиком. Прямо сиял от счастья, этот самовлюбленный идиот. Думает, что это он такой неотразимый.

Она выдохнула, и в ее позе впервые проскользнула настоящая усталость от постоянной игры.

— Теперь он считает, что я его тайный агент в нашем «экипаже». Обещал на днях связаться с кем-то с базы, чтобы обсудить наш «ввод» в Братство.

Я кивнул, медленно, обдумывая каждое ее слово. План работал. Киогар попался в ловушку собственного тщеславия. Он видел классическую драму с предательством, амбициями и женщиной в центре. Это было идеально.

— Хорошо, — сказал я наконец. — Отлично сработано. Теперь главное — не спугнуть его. Продолжай играть свою роль. Поддерживай его уверенность.

— Не сомневайся, — она повернулась к двери. — А теперь мне пора. Должна вернуться до рассвета, чтобы никто не заметил, что я у тебя была. Не хочу, чтобы его люди что-то заподозрили.

Она снова натянула капюшон, скрывая лицо в тени.

— Спокойной ночи, «Седи». — В ее голосе снова прозвучала легкая, почти не уловимая насмешка.

Я молча откинул задвижку, и она бесшумно растворилась в предрассветной мгле. Я закрыл дверь, снова погрузившись в тишину. Но теперь тишина эта была иной. Она была наполнена тихим гулом приближающейся цели.

Мы были на шаг ближе. Оставалось только дождаться, когда паук поведет нас в самое сердце своей паутины.

Несколько дней на перевалочном пункте текли медленно, как густой мед. Мы с Яраной продолжали отыгрывать наш фарс: я — вечно бубнящий и ревнивый тиран, она — уставшая от него, но вынужденно покорная красавица, все чаще засматривающаяся на «настоящего мужчину» Киогара. Он, в свою очередь, расцветал на глазах, пьянея от ее внимания и собственной значимости.

Все изменилось на четвертый день, когда на горизонте появился новый корабль. Он был меньше и вертлявее корабля Киогара, с уродливой, наваренной башенкой на носу, из которой, однако, торчали дула нескольких мощных пушек.

Когда кораблик причалил, с него на причал вышла неожиданно дисциплинированная группа Артефакторов, даже поддерживавшая что-то на подобие шеренг, пусть и очень недолго, пока появившийся у трапа капитан не скомандовал: «Разойтись!»

Выглядел он также очень опрятно и даже, я бы сказал, стильно: полувоенного кроя мундир, сшитый явно по его меркам, заплетенные в аккуратные косички волосы и невероятно густая, скрывавшая половину лица, борода.

Причем его волосы и борода были густого сизого цвета. То ли такой экстравагантный стиль, то ли, что вероятнее, последствия использования какого-нибудь артефакта. Судя по тому, что показывал мой окуляр, он был на Завязке Хроники.

Из материалов по делу я уже знал, что это был Лемиан «Синяя Борода». И он, едва увидев Киогара, уже несся к нему, размахивая руками.

Мы как раз сидели на крыльце большой «столовой», все вчетвером (Считая Силара). Лемиан подскочил к нам, даже не поздоровавшись, навис над Киогаром.

— Ублюдок! — его голос был хриплым и пронзительным, как скрип несмазанной лебедки. — Что за шайка тут у тебя развелась? Где ты этих выблядков подобрал? Говорили же на совете — новых не приводить, пока с разборками с Амалисом не разберемся!

Киогар вскочил, его лицо покраснело от ярости и смущения перед Яраной.

— Лемиан, заткнись! Это не твое дело! Я…

— Мое дело! — Синяя Борода ткнул грязным пальцем ему в грудь. — Потому что ты, как всегда, везешь в дом первую попавшуюся мразь! А они потом оказываются шпионами или просто слабаками! — Он презрительно окинул взглядом меня и Ярану. — Убирай их отсюда, пока я не приказал своим ребятам разобрать их на запчасти!

Я медленно поднялся из-за стола. Каждый мускул на моем лице был напряжен до предела, отыгрывая ярость.

— Ты… — мой голос прозвучал тихо, но с таким ледяным ядом, что даже Лемиан на мгновение замолчал. — Ты кто такой, бородатое чучело, чтобы приказывать мне? Чтобы называть меня и мою женщину мразью?

Я сделал шаг к нему, и моя рука легла на эфес сабли.

— Я тебя сейчас по кусочкам разберу и твою рожу твоим же ребятам на обед скормлю! Или, нет… лучше в рабство сдам. За твою уродливую рожу, может, и дадут пару медяков.

Лемиан опешил. Он, похоже, привык к тому, что его боятся или по крайней мере уважают. А тут на него не просто не боялись — на него рычали, как на дворового пса. Его рука потянулась к топору за поясом.

— Ах ты, щенок голодный! Да я тебя…

— Седи, нет! — Ярана вскочила и бросилась ко мне, схватив меня за руку. — Успокойся! Он же капитан Братства! Мы же гости!

— Гости? — я фыркнул, не отводя взгляда от Лемиана. — Меня так никто еще не встречал! Я ему сейчас такую встречу устрою, что он свое Братство забудет начисто!

— Да замолчи ты! — она крикнула уже на меня, и в ее голосе была почти настоящая истерика. Она повернулась к Лемиану, ее