Аниран расправляет плечи - Алексей Викторович Селютин Страница 18

Не дожидаясь лёгкой или тяжёлой ответной шпильки, мастер-коммандер решил сменить место дислокации. Он направился широким шагом к шумной толпе, что внимательно за нами наблюдала и тихо что-то обсуждала. За ним, как шакалы за Шерханом, последовали те прихлебатели, кто восторженно смотрел на его усы во время разговора со мной.

Я чувствовал себя немного неловко не только потому, что не оставил за собой последнего слова, а ещё потому, что, кажется, зря решил пожурить этого напыщенного усатого петуха с пылу с жару. Видимо, он, как и я, не ожидал этого и даже слегка обиделся. Но я ведь не обманывал. Я сказал чистую правду о том, что видели мои глаза во время долгого пути из Равенфира. И кто, как не командующий армией, виноват в том, что армии, как таковой, нет? Разве в этом не его вина?

Муадан, пребывая в полуобморочном состоянии, трясся рядом. Я успел заметить его круглые перепуганные глаза во время короткой пикировки с Яннахом. Но так же я успел заметить и профессора Гуляева, который прохаживался недалече, делая вид, что рад видеть всех, с кем коротко здоровался. Но ухо его, как локатор направленное на место разговора анирана с главнокомандующим армией, красноречиво говорило о том, что на самом деле было ему интересно.

- Как быстро ты нажил первого врага, - улучив момент, когда ни его, ни меня никто не донимал, профессор Гуляев вновь подошёл с неизменной улыбкой на лице. - Я слышал почти всё. Ты напролом ломишься? Хе-хе... Но вынужден заметить, что ты, возможно несознательно, выбрал совсем не глупую тактику. Этого сибарита давно пора встряхнуть...

- Великий Магистр, как можно!? - воскликнул Муадан, хорошо слышавший Гуляева.

- Муадан, ты ориентируешься при дворе не хуже меня. Ты считаешь, что тот, кто должен командовать армией, действительно ею командует? Или, ты думаешь, он каждый вечер встречается с Его Величеством, чтобы вытребовать выплаты по задолженности для гарнизона? Что они строят планы нанести решающий удар по бунтовщикам Хатемажа? Ты же прекрасно знаешь, что это не так. Он беспокоится лишь о себе. Его многочисленные любовницы не дадут соврать...

Муадан затравленно осмотрелся. Мне стало очевидно, что мнение Гуляева по этому вопросу он разделяет.

- Кто таков Хатемаж? - я перевёл взгляд с одного на другого. - Уже второй раз слышу это имя.

- Когда придёт время, тебе расскажут о нём, аниран, - Муадан перестал строить из себя душку и заговорил серьёзно. Счастливые эмоции покинули его жирное лицо. Он разительно изменился. Рот вытянулся в полоску, брови сошлись ближе к переносице, а глаза перестали блуждать по залу. - Его Величество уже решил, что вскоре созовёт королевский совет и пригласит анирана его посетить. Тогда аниран узнает о всех бедах Астризии. Сейчас же главное - представить анирана придворным. Сегодня они должны узреть надежду.

Гуляев удовлетворённо кивнул, подтверждая. Похоже, он прекрасно знал, что Муадан из себя представляет на самом деле. Что он не просто боров, откормленный на казённых королевских харчах.

- Рекомендую познакомить анирана с зарубежными поверенными, - Гуляев коротко кивнул в сторону. - Я вижу, как они волнуются. Им тоже интересно. Только с ними, аниран, будь любезен вести себя дипломатичнее. Встряски сейчас не нужны.

- Так и будет, Великий магистр, - пообещал не я, а Муадан. - Я прослежу.

Часть 4. Глава 7. Встреча с послами.

И он вновь потащил меня за собой. Я был немного растерян из-за быстрой смены событий и настроений, а потому чуток тормозил. Но я действительно больше не рубил сгоряча, никому не хамил и ни у кого ничего не допытывался.

В просторном зале послам отвели отдельный угол, если можно так выразиться. Они там топтались в кругу своих делегаций. Когда меня представили первому из них - послу Эзарии, - я удивился. Удивился после его слов, что он не посол Эзарии как таковой, а представляет интересы самого могущественного города-государства - Шазана-аль-Эзара. Самого густонаселённого города и обладающего самым большим флотом. Я припомнил, где был расположен этот город на карте у Гуляева, но искренне удивился, когда услышал от посла, что, по последней переписи, в Шазане-аль-Эзаре проживало чуть более 50 000 жителей. Что являлось абсолютным рекордом и превышало численность населения всего острова Темиспар.

Сам же посол меня тоже удивил. Вернее, удивила его внешность. Это был смуглокожий - я бы даже рискнул сказать, краснокожий, - мужчина. Не очень высокий - на несколько сантиметров ниже меня. С начисто выбритыми щеками, с глазами цвета орлиного пера, с золотыми серьгами в ушах и длинными чёрными волосами, заплетёнными в самую натуральную косу. Коса была перехвачена позолоченным шнурком, а у затылка её насквозь пронзало перо неизвестной мне птицы. Перо переливалось радугой под светом сотен факелов, освещающих зал, и, казалось, было самым важным предметом гардероба.

Мы общались с послом недолго. Я ожидал, что вопросы будут задаваться на незнакомом языке, а Муадан, возможно, сработает в качестве переводчика. Но оказалось, в этом мире все люди говорят на одном языке - на языке, который я знал как родной, лишь только здесь очутился. Поэтому никаких проблем с общением не возникло.

Посла звали Рауф Бумедьен. Он вежливо разговаривал со мной, пытливо заглядывал в глаза и осторожно интересовался целями и планами. При этом не забывал через слово вставлять про могущественный флот и десятки когорт обученных воинов, которые неусыпно несут стражу как в черте, так и за чертой города. На мой же вопрос о процветании своего города за счёт работорговли он ответил, что в этом нет ничего предосудительного. Жители хотят удовольствий. В столь безрадостном мире, коим он стал после кары Фласэза, все выживают, как умеют. И, несомненно, выживает лишь сильнейший. В этом, по его мнению, вся суть такого понятия как могущество.

Выслушав подобные речи, я моментально потерял интерес к послу. Вряд ли бы я нашёл общий язык с подобным человеком. Поэтому быстро закруглился и, с коварными словами: "Надо как-нибудь наведаться в ваш город и воздать грешникам за грехи их", пошёл знакомиться со следующим.

Посол Флазирии - Иса Онай - меня тоже удивил по-своему. Это был высокий чернокожий мужчина, несколько зим назад прибывший из Серекосо. Того самого города, который Гуляев обозвал Карфагеном этого