Путь - Татьяна Алхимова Страница 19

Я развернула белую бумагу и под ней увидела нечто нежно-розового цвета, какую-то ткань. Это действительно одежда! Внутри свёртка оказались два платья: одно розовое, другое голубое. Я встала и рассмотрела каждое платье по очереди – легкие, практически воздушные. На розовом чудесные белые оборочки из кружева, а по всей ткани голубого платья струились тонкие серебряные нити. Длиной оба платья до пят, к каждому прилагался пояс на тон темнее.

– Они прекрасны. Спасибо.

– Ну, примеряйте же, нам интересно посмотреть на вас в новых нарядах, – Линкок подмигнул мне, – а мы пока принесём ужин сюда. Раз в столь ранний час все собрались вместе, стоит отметить это. Рей!

Я быстро собрала платья и поднялась наверх. После ночной прогулки и длинного, жаркого дня, мне нужно было принять душ. Не могу же я надеть эти прекрасные платья на грязное потное тело. Ванная комната обнаружилась за одной из первых дверей на моём этаже. С радостью скинув свою одежду, я встала под прохладный душ, но задерживаться долго под водой не рискнула. Не очень приличным казалось заставлять этих людей ждать меня долго к ужину. Я наскоро вытерлась и, завернувшись в полотенце, пошла в комнату. Хотелось поскорее примерить платья – хоть какое-то развлечение. На столике в комнате снова стояли цветы, уже свежие – яркие анютины глазки, я узнала их с первого взгляда и обрадовалась новому цветовому пятну.

Для начала я надела розовое платье, они сидело как влитое. В нём было прохладно и легко, я покружилась посреди комнаты и осталась довольна. Но голубое мне нравилось гораздо больше, да и для вечера оно подходит идеально. Быстро переодевшись и завязав пояс, я повернулась к зеркалу и застыла перед ним. Никогда ещё не видела я себя такой красивой. Когда в последний раз платье появлялось у меня в гардеробе? Давно. А надевалось и не вспомнишь когда. Вот только волосы мокрые, распустить их было просто неловко. Но я нашла выход – соорудила пучок с помощью резинки, которая оказалась тут со мной, пригладила волосы рукой, подождала, пока они подсохнут, и воткнула в пучок цветок из букета. Получилось очень неплохо. Правда, подходящей обуви не нашлось. Мои кроссовки испортили бы весь вид, поэтому я решила идти босиком. Пусть эти вояки думают, что хотят.

Когда я спускалась вниз, по улице уже шли солдаты, а, значит, скоро стемнеет и зажгутся фонари. Снова наступит тёплая летняя ночь, моя вторая ночь в этом городе. Два дня из недели уже прошли. Осталось подождать всего пять.

12.

За дверью гостиной снова слышались голоса, как и вчера. А я снова стояла в нерешительности и не могла открыть дверь. Всё же Рей, Линкок и, особенно, Франц оказались добры ко мне, как бы не хотелось это признавать. Надо отплатить им тем же. Это всё, что я могу сделать для них. Тем более живое общение способно скрасить моё пребывание в этом мрачном месте. Я с силой толкнула тяжелые двери, и они открылись. Три пары удивленных глаз смотрели на меня. Несколько секунд все стояли молча, а потом Франц, одернув синий мундир, бодро подошёл ко мне, закрыл двери и, подав руку, проводил к столу. Да, эти трое серьезных мужчин накрыли маленький журнальный столик в гостиной. Здесь дымился аппетитный ужин, стол ломился от сладостей, фруктов, я заметила бокалы и, видимо, вино. Действительно праздник.

– Да вы, оказывается, красавица, – совершенно серьезно произнёс капитан.

– Никогда не знала об этом. Вы открыли мне глаза, – я попыталась улыбнуться, но от смущения вышло криво. Франц налил мне вина, положил в тарелку еды и протянул салфетку. Рей молча смотрел на меня, будто проверял, всё ли сшито правильно, не надела ли я платье задом наперёд. Затем его взгляд опустился к полу, он нахмурился и сказал:

– Вы босая? – я не нашлась, что ответить. Неловкая ситуация. – Линкок! Мы забыли про обувь. Рина, простите нас, мы слишком увлеклись выбором платьев и забыли про туфли. Завтра утром я всё вам принесу. А сегодня мы сделаем вид, что ничего не случилось.

– Рей, прекратите. У меня есть обувь для улицы, а в доме я могу походить босиком.

– Вы что, Рина, – воскликнул Франц, – собрались гулять в платье и этих ваших грубых ботинках?

Мне опять стало стыдно. Да что же такое, они постоянно вгоняют меня в краску и ставят в неудобное положение. Откуда такие старомодные взгляды? Но, возможно, для меня эти взгляды старомодны, а для этих людей – нет. Весь их мир полон противоречий.

За окном зажглись фонари и медленно угасали, пока мы продолжали есть, пить вино, чай и пробовать сладости. Вкус у них оказался невероятным. Одни конфеты, похожие на розовые лепестки оказались тончайшим изделием из белого шоколада с фруктовым вкусом. Земляничный мармелад – никогда в жизни я не пробовала ничего вкуснее, малиновая меренга, закрученная в маленькие конусы, какое-то чудесное лакомство, похожее на пастилу с лепестками цветов василька.

Мужчины говорили и говорили, о сегодняшнем бое, о том, что завтра, скорее всего эта война окончится, а значит надо готовиться к новой битве. После они слушали Франца, он рассказывал, как разыскал меня, а мне пришлось кратко поведать о своём ночном путешествии. Линкок смеялся так, что выронил трубку и рассыпал табак на чистейший ковер. Рей упрекал его в неэтичном поведении, а Франц тихонько улыбался и иногда подшучивал над старшим товарищем. За окном становилось всё темнее, на стенах в гостиной загорелись крошечные светильники, и неожиданно уютным показалось мне это огромное полупустое помещение.

Разомлев от вина и вкусной еды, я расслабилась и забралась с ногами на диван и уже наполовину не слушала разговор, а смотрела в окно поверх голов Франца и капитана, сидевших напротив меня.

– Можно завтра я не пойду в город, а прогуляюсь за его пределами? – я перебила Рея, который рассуждал о том, завершится бой завтра или всё же продлится ещё хотя бы день. Все посмотрели на меня.

– Нет. Вам туда нельзя одной, – Рей покачал головой из стороны в сторону, – там слишком опасно. Поверьте.

– Давай возьмём её с собой, ведь была она с нами на холме в первый день? – Линкок вопросительно посмотрел на Рея.

Они снова начали спорить и рассуждать, и я потеряла нить разговора. В голове немного шумело, ноги ныли, веки тяжелели. Усталость сегодняшнего дня всё же настигла меня, и под шум голосов я не заметила, как уснула.