Тактик 6 - Тимофей Кулабухов Страница 19

— Информатор, в смысле доносчик стражи? — предположил я.

— Какое там… «Глазок».

— Глазок? — не понял я.

— Банды же не всегда нападают наугад, у них есть такие вот пацаны, которые присматривают жирную добычу, вынюхивают, подглядывают, отмечают купцов с деньгами, богатых крестьян и доносят в банду, — пояснил он.

— Ага, понял. Информатор, но местной шайки, — сделал вывод я и встал из-за стола.

Пройдя несколько шагов, я оказался на залитой ярким солнцем улице, где сейчас лениво вели двух быков. Малец был в десяти шагах от меня и был голов дать дёру.

Я полез в карман, но достал оттуда не оружие или что-то угрожающее, а монету в полпенса, поднял её повыше.

— Эй, пацан. Я предлагаю поговорить, — громко сказал я, после чего развернулся и, не оборачиваясь, возвратился за стол.

Орк доел кашу-второе и с искренним любопытством смотрел, как мальчик осторожно пробирается к нам. Словно ступая по минному полю и с явной готовностью в любой момент броситься наутёк, он зашёл обратно на площадку и сел на стул за нашим столом, на самый краешек.

Я хлопнул монетой об стол, положив её между нами. Пацан сидел весь нахохлившийся и напряжённый как волчонок.

— Полпенса твои за то, что ты просто выслушаешь меня. Как зовут, малец?

— Херв, — неохотно ответил тот.

— Итак, ты «глазок», соглядатай банды.

— Не понимаю, о чём Вы, — угрюмо буркнул он, поглядывая на монету. Монета лежала так, что он мог бы рискнуть и схватить её, но тогда я наверняка сцапал бы и его самого.

— Правильно говоришь, так и надо. Мы не из стражи, как ты, наверное, и сам догадался, так что… мне на это плевать, это просто вводная. Так вот… В окрестностях есть только одна серьёзная банда, это банда атамана Новака.

Пацан ощутимо напрягся.

— Никогда о таком не слышал, — глядя в глаза, ответил он.

— И снова, верно. Так вот. Как мне рассказал один эльф, Новак — бывший старшина королевской гвардии, уволен с позором за пьянку и растрату. Перебрался на окраины Матмерса, женился, развёлся, поругался с начальником стражи, сколотил банду и уже шесть лет непойманным промышляет разбоем. В этом смысле он красавец, в отличие от тебя, Гришейк, ты-то позволил себя поймать.

Орк нахмурился и сидел, скрестив руки на груди, всем своим видом изображая обиду.

— Ну, не будем. Так-то путь всегда один, на эшафот, потому что он не верен с точки зрения системного выбора. Так вот, Херв, как «глазок», коим ты не являешься, ты должен обладать хорошей памятью. Я хочу передать Новаку послание.

Пацан с интересом посмотрел на орка, потом на меня, на монету. Однако монета явно занимала его больше прочего.

— Слушаешь?

— Слушаю, — буркнул он. — Можно было бы и быстрее к сути.

— Я генерал и герцог Рос Голицын, собираю армию для войны. И в армию мою идут… Скажем так, не самые респектабельные члены общества. На этот случай у меня есть право юридического амнистирования за любые грехи. Так вот. Если бывшему старшине Новаку надоело гонять купчин по лесам, он может пойти на службу ко мне, в качестве старшины. Уйти на войну и там уже как кривая мечты вывезет. Кстати, предложение оптовое.

— Это как? — не понял пацан.

— Я приму хоть всю банду, вот как. Если есть желание что-то поменять, приходите, вступите в мою армию, называется Штатгаль.

— Наёмниками. А я? Я сирота, родителей спрашивать не надо.

— Если все придут, ты тоже приходи, как сын полка. Солдатом тебя брать рано, но как сопровождение… Допустимо. Зарплату у меня платят, так что формально вы наёмники. Но дело добровольное. Передашь сообщение?

— Передам… Только полпенса мало. Эта монета за то, что выслушал. А за то, чтобы передать… Ещё полпенса!

— Бери, крохобор. Я обитаю в Кмабирийских болотах у города Бинндаль. Это тоже запомни.

— Там же проклятые земли? — пацан протянул руку и забрал монету, после чего перевернул ладонь в выжидательном жесте.

— Да, там проклятые земли, но у нас есть маги, мы ничего не боимся.

Я дал ему вторую монету и пацан, не прощаясь, ушёл.

— Кстати, Гришейк, про добровольный выбор. К тебе то же самое.

— Что, я тоже иду старшиной?

— Нет, тебя беру капралом.

— Я вообще-то хотел быть по меньшей мере лейтенантом.

— Это ещё дослужиться надо. Варианты какие, мы выходим из города, я выдаю тебе документ о полном амнистировании «именем короля» и ты возвращаешься в Каптье свободным орком.

— А как же армия? Вот тут не понял я.

— Это был первый вариант. Возвращайся к отцу.

— Не хочу я к этому старому пердуну! — упрямо набычился орк.

— Он тебе добра желает. Да погоди ты дуться. Ты пойми и его тоже. Он не то, что не одобряет твой выбор, он его просто не ощущает. Пойти грабить крестьян на лесных дорогах — это не выбор, а срань собачья. Поэтому он тебя хотел в старейшину воспитать, это хорошая жизненная стратегия. Но пойти ко мне на службу и стать солдатом или, если дорастёшь, то и офицером, это тоже стратегия. И он её с радостью примет. Её, а не хрен пойми что. Он не принимал твою позицию не потому, что старый упрямый орк, а потому что позиция у тебя была детская.

— Я не ребёнок!

— Ну так поступай, как взрослый. Его как любого отца интересует вариант, когда сын становится взрослым. Зарабатывает, может жениться, нарожать внуков, иметь крепкое будущее. А будешь ты военным для этого, купцом, фермером или строителем — всё едино. Но уж точно не блохастым бандитом в лесу. Понял меня?

— То есть, второй вариант — это идти к Вам на службу?

— К «тебе». Ты можешь называть меня на «ты». Да, это второй вариант, но ты должен принять его добровольно и написать письмо отцу. Сообщить, что я тебя вытащил и что ты поступил на военную службу ко мне. Он будет рад, вот увидишь. То, что ты сколотил банду, это в тебе кровь вождей-предков играет. Но играет она не в том направлении. Если ты станешь лидером внутри армейских структур, это тоже дань уважения предкам, но более цивилизованная и имеющая будущее.

— Значит, армия создаётся не на одну войну? — задумчиво спросил Гришейк.

— Соображаешь. Может быть и получится из тебя офицер. Но сначала капрал. Я тоже с капрала начинал и ничего, не переломился.

— Я выбираю второй вариант… Только, я это… Читать-писать умею плохо. Ну, чтобы письмо того… складно написать.

— Ничего, у нас есть писарь