Моя Оборона! Лихие 90-е (СИ) - Март Артём Страница 21

— Почему ж не стоит? — Сказал я. — Деньги есть. Куй, пока горячо.

— Нервотрепки много, — покачал головой Степаныч. — Бегай туда-сюда, договоры заключай, возись с документами, лицензиями, оружием, в конце концов. А сколько станет бумажной волокиты? Мы, я считаю, и сейчас не самым плохим делом заняты. На жизнь хватает, а что еще надо?

Егор Степанович Елизаров являлся человеком сугубо советским и слабо себе представлял, что же такое весь этот ваш бизнес. Степаныч был в прошлом солдатом. В молодости служил он десантником и оказался в одном из двух воздушно-десантных полков, что высадились в Кабуле двадцать пятого декабря тысяча девятьсот семьдесят девятого года. Мой отец, однополчанином, служил тогда с ним.

Потом долгие военные действия, ранение, комиссование. Несмотря ни на что, Степаныч остался крепким мужиком. Он имел неплохие связи в армии и даже в некоторых спецподразделениях, но, в конце концов, нашел себя в нарождающимся охранном бизнесе. Хотя в полной мере то, чем он занимался, сложно было назвать бизнесом.

Однако, Стеааныча это вполне устраивало. Возраст давал о себе знать, да и на воротах Степанычу стоять было уже как-то не по чину. Потому организовался он со своими друзьями, по началу, вот такое занятное дело: защищать бизнес в Армавире и Новокубанском районе в целом, от рэкетирских налетов братков.

Обычно проходило все это по такой схеме: в гости к бизнесмену заваливались братки и предлагали свою помощь. Если хозяин заведения сомневался, его настойчиво убеждали, что помощь бандосов ему очень нужна (на этом этапе братки обычно били витрины, ломали мебель, запугивали сотрудников). Ну и после этого хозяину часто давалось время подумать.

Тогда и можно было обратиться к Степанычу. Он собирал людей, большинство из которых состояли в действующих спецподразделениях российской армии, и вся эта внушительная толпа, в день, назначенный бандюками, являлась в заведение, и, что называется, занимала его.

Бандиты, чаще всего небольшие, только сколоченные группировки, возвращались к потенциальному «клиенту» и очень удивлялись, видя там целый набор суровых бандитских, как они думали, а на деле солдатских, рожь.

Обычно все кончалось словами: «А че ж вы не сказали, что у вас крыша есть?» И посмирневшие братки скромно удалились. Удалялся и Степаныч со своими людьми. При этом и он, и солдаты получали неплохую шабашку. Так и жили.

Степанычу, дети у которого давно выросли, а жены уже не было, хватало на жизнь, и к большему он особо не стремился. Новое принимал тоже очень тяжело.

К слову, я был знаком со Степанычем с детства, а когда переехал в город учиться, он за мной присматривал, часто появлялся в спортзале политеха, где занимался я. Степаныч взял шефство и над потерянными после войны, по его мнению, Женей и Ефимом.

Хороший он был мужик, этот Степаныч, трудолюбивый. Был только один момент: Степаныч считал, что все это его «предприятие» и так прекрасно работает, и делать для его развития больше ничего не нужно. По сути же, «предприятие» представляло собой компанию людей по интересам, собирающихся по зову Степаныча и разбегающихся, когда себя исчерпал.

Я, будучи еще молодым, не опытным, но амбициозным увидел в этом потенциал, однако, чтобы раскрыть его, нужно было упорядочить работу, легализовать ее. Мы вчетвером могли бы запустить работу Обороны: у меня было понимание, как организовать это дело; Женя имел контакты со многими бизнесменами по всему городу — потенциальными клиентами. Ему часто приходилось стоять на воротах то тут, то там. Ефим был исполнительным, а его старшая сестра-бухгалтер сидела без работы. Степаныч же мог обеспечить приток сотрудников. Имя у него было, и среди афганских ветеранов Степаныча знали и уважали.

Оборона задумывалась мной как учреждение, основанное на армейской дисциплине, настоящем боевом опыте и бесстрашии ветеранов-афганцев, а потом и чеченцев перед организованными преступными группами нынешней России.

В девяносто пятом, когда агентство у нас отобрали, мы активно разрабатывали проект по так называемому «снятию крыш» с бизнесменов нашего города. Этому проекту никогда не суждено было воплотиться в жизнь. По крайней мере, в моей прошлой жизни.

У меня ушло много времени на то, чтобы уговорить Степаныча на открытие Обороны. Теперь я видел, как старик потихоньку сдавал назад. Нельзя было этого допустить.

— Что еще надо? — Повторил Степаныч.

— Тебе хватает на жизнь, а твоим детям? — Спросил я. — Сын у тебя в Краснодаре живет. Ему помощь от тебя не нужна? Поверь, Степаныч, охранный бизнес в ближайшие годы развернется во всей красе. Посмотри на «Боярд», на московский «Алекс», на питерский «Скат» в конце концов. В нашем городе ничего подобного нет, и мы будем первыми. Рынок будет расти, а вместе с ним и мы.

На лице Жени играло озабоченное выражение. Он водил взглядом от меня к Степанычу, как бы выжидая, какой же аргумент приведет в следующий момент старый солдат.

— Весь этот бизнес… Я до сих пор ума не приложу, как этим всем заниматься, с какой стороны подойти. Да и стар я, силы не.

— Степаныч, — я развел руками Женя. — Стар? А кто вывел на прошлой неделе двух гопарей из Казачка, когда те стали приставать к официантам? Да ты еще крепкий мужик!

— Слишком все поменялось, — вздохнул Степаныч. — В союзе за все эти вещи, что мы собираемся сейчас делать, грозил срок. Подумать только! Бизнес, да еще охранный! А тут, ты, Витя, выходит, подбиваешь меня на такое дело, что у меня и в голове не укладывается. Сложно, слишком сложно. Неправильность у меня какая-то в душе по этому поводу присутствует.

— Знаешь, Степаныч, — я улыбнулся. — Будь Союз на месте, и не нужны бы были все эти частные охранные фирмы. Я бы работал себе инженером на Армавирском машиностроительном, ты бы получал нормальную офицерскую пенсию. А Женьку с Ефимом государство не оставило бы на произвол судьбы. Я был бы рад, если бы все могло так получиться. Мало кто хочет в этом мире крутиться и выживать. Все хотят просто жить. Но время сейчас такое, что просто жить уже не выйдет. Ты либо идешь в ногу с чем-то новым, даже если оно, это новое, тебе не нравится, либо остаешься на обочине жизни. А может быть даже помираешь. Помирать из нас никто не хочет. Но в будущем Оборона поможет многим: и нам, и другим людям.

— Это верно, — буркнул Женя. — Помирать рано. Мне еще жениться надо.

Степаныч смотрел на меня с сомнением. Потом с хрустом почесал седую щетину.

— С волками жить — по-волчьи выть, — проговорил он.

— Наступят и другие, более спокойные времена, — сказал я.

— Это откуда ж ты знаешь? — Хмыкнул Степаныч.

«Знаю, — хотел я ответить, — я видел эти времена. Я там жил.»

Однако вместо этих слов я произнес другие:

— Я в это верю.

Женя со Степанычем переглянулись. Во флегматичных обычно глазах, по сути, молодого еще Жени горело выражение, которое можно было бы назвать надеждой. Степаныч при этом только вздохнул.

— Ладно уж. Уже согласился. Может, ты и прав, Витя. Может, оно так, и лучше будет.

— Будет, — подтвердил я.

Тут на кухню вернулся Ефим.

— Простите мужики, что так долго. Все никак найти не мог.

Фима принес свежий выпуск газеты Спорт Экспресс. Бросил перед нами.

— Смотрите, — опершись о стол, он склонился над газетой. Упер руку в бок. — В этом месяце у нас три игры. Можно поставить, и тогда…

— Ставки? Да ты че, сдурел? — Возразил тут же Степаныч. — Че, деньги за так собрался раздавать?

— Да почему за так⁈ — Обиделся Фима. — Я ж разбираюсь! Точно знаю, куда ставить надо, чтобы выиграть!

— Ага. На вот, — Степаныч потряс стопкой долларов. — Бери, в окно выкидывай. Что так, что сяк, а разницы никакой.

— Ну как я сам не догадался, что он решил учудить? — Хмыкнул Женя. — Ефим с осени на ставках играет.

— И че? Много выиграл?

Степаныч посмотрел на парня с претензией во взгляде. Фима смутился.

— Ну… Пока немного, но выигрыши у меня были.