Воин-Врач IV - Олег Дмитриев Страница 21

было долгожданных лиц сыновей и жены, толпа запрудила врата полностью, сразу и не придумаешь, как проехать. Но вот грянул колокольный перезвон с Киевской Софии, и народ как по команде сыпанул в разные стороны, открывая проход. Сводная рать, дружинные и жулики, шествовали следом за начальными людьми гордо, и те, кто были на льду Днепра в месте, что теперь называлось «Александрова падь», и те, кого там не было, кто ждал, встречал и берёг дорогу возвращавшимся с победой. С общей победой русского народа над иноземными захватчиками.

Про «Александрову падь» придумалось как-то само, в тот вечер, когда долго искали правду, каждый свою, Хаген Рыжий, отец Василий и князь Глеб Переяславский. Мы со Всеславом решили переключить их на «оставить след в истории», дескать, кто придумает лучшее название — того и запомнят вслед за князем первее прочих. Победил, неожиданно, митрополит. Он в конкурсе, кажется, вовсе участия не принимал, ибо азарт греховен, только морщился от вариантов, что предлагал Рыжебородый, потому что в них непредсказуемо сочетались наша и северная грязная ругань во всевозможных комбинациях. Глеб тоже вариантов не накидывал, чем настораживал ещё сильнее. Утомившись, видимо, слушать лай викинга, отец Василий предложил:

— Александрова падь.

— Ловко. Но «падь» — это же низина, вроде, а там горы с одной стороны, да и напротив тоже не самое низкое место? — заинтересовался Всеслав.

— «Падёж» — звучит плохо для места. «Падь» — ловчее, понятнее. А смысл тот же. Пришли — пали, — пояснил митрополит. Решили так в народ и запустить. Гнат обещал устроить. И устроил.

Пройдя воротами, где крики горожан едва не скидывали с сёдел, вышли на площадь перед собором. И отлегло наконец-то — семья стояла на тех же самых местах, где и оставалась, провожая отца и мужа на бой. Только лица сегодня были совершенно иными — буквально полыхавшими искренним счастьем.

Начал речь, предсказуемо и ожидаемо, патриарх Всея Руси.

— Люд Киевский! Смотри, внемли, сам запомни и потомкам передай! Ворог, что пришёл захватить наши земли и насадить свою веру, хоть и одна она у нас с ними, во Христа и Богоматерь, встретил отпор, достойный, крепкий, неодолимый! Не вышло в этот раз у недруга ни князей наших друг с другом рассорить подло, из-за спины да под руку говоря. Не вышло на одного кого-то поставить, чтобы он, от алчности и злобы ослепнув, начал изводить родичей своих. Все их козни да задумки мерзкие распознал, Божьей волею, великий князь русский Всеслав Брячиславич! Нашёл и покарал врагов внутренних, самых страшных, тайных злодеев, что с чужих рук кормились, а сами только и думали, как землю родную да народ свой продать подороже. И тех, кто открыто, великой, небывалой силой пришёл к нам, тоже покарал, да как!

Над прощадью висела тишина, в которой слышалась далёкая перекличка петухов по дворам, неблизкий лай собак и галчиный грай по крышам.

— Получил я весть от отца Василия, милостью Божией митрополита Переяславского, что было ему видение!

В толпе начали ахать и всплёскивать руками. Да, народ по-прежнему был на медийные и эзотерические штуки падким. Хотя, когда он был иным?

— Архангел Михаил, защитник, архистратиг воинства Христова, с небес спустился в самый разгар лютой сечи, когда вовсе уж было одолели супостаты дружину. Да дважды всего крылами махнул. С первого раза сброд вражий по всей округе разметав, а со второго — всех раненых да побитых русских воинов к жизни и здравию вернув! Равно как и самого князя-батюшку, которого посекли негодяи подлые стрелами, издали!

Возле ступеней Софии поднялся негодующий гул, распространяясь всё дальше, как круги от брошенного в озеро камня. Всеслав резко перевёл взгляд на жену. Но та только чуть заметно ладонью качнула, мол, не бери в голову, я правду знаю, а тут для народа сказ другой ведётся, с другой целью. Отлегло.

— В который раз уж отмечает Господь великого князя, владетеля и защитника земли русской! И каждый раз ни единого врага в живых не оставляет Он, чтоб неповадно впредь другим было лезть к нам. А они, падлы, опять прут!

Патриарх разошёлся не на шутку, и это чувствовало людское море, что начинало бурлить у подножия главного храма Руси. Отца Ивана можно было понять — он в своё время повоевал с избытком, службу помнил и знал, и землю родную любить и беречь приучен был сызмальства. И от того, что какая-то тварь хотела её продать, от того, что кому-то так остро хотелось отнять её, как мать у детей, силой, вскипел разом.

— Но мы уж учёные! В том, что сила и Правда за нами, сомнений нет и быть не может! Как и в том, что пока ведёт нас за собой батюшка-князь Всеслав Брячиславич, всем находникам, что с полудня, что с восхода, что с полуночи, что с заката — смерть!

Патриарх дланью означил указанные по-старому стороны света, последнее слово рявкнув так, что Буран аж с ноги на ногу переступил и ушами прянул.

А когда наказ-клятву-завет отца Ивана хором грянул весь город — некоторые дружинные кони и на дыбы поднялись. И это было вполне понятно. Негодование и разгоревшаяся от него ярость кипели в людях, глядевших на святого старца, за которым ровно с таким же лицом, согласно кивая, стоял вестник старых Богов, великий волхв Буривой. Мне подумалось, что будь Польша или Чехия поближе, хотя бы в паре дневных переходов, настолько заряженная толпа взяла бы обе страны просто так, без оружия, на одной кипучей белой ярости.

— Благодарю тебя за слова честные и проповедь, владыка! — повысил голос Всеслав, дав народу чуть проораться. Но оставлять так было нельзя — того и гляди нашлись бы те, кто долго, на два-три шага вперёд, думать не привык и сроду не умел. Такие пошли бы громить лавки торговцев с окрестных стран, а потом ещё уверяли бы, что это сам патриарх им так велел.

— Послушай же и меня, люд киевский! Всё верно возвестил патриарх. Разбили мы врага!

И, будто по волшебству, ярость стала стихать, превращаясь в ликование и восторг. Да, управление народными массами, что с коня, что с броневика — дело нешуточное. Поэтому я и не лез, не имея ни знаний, ни навыков. Князь блестяще справлялся и сам, а его талант к гипнозу только играл на руку.

— И поклялся я перед той лютой сечей в Александровой пади,