Сергей Щипанов - По ту сторону Страница 22

Мне припомнилось, как в первую нашу встречу с Роде и братьями Рябовыми появилась стража с приказом доставить капитана к бургомистру Региомонтума. Тогда мы тоже находились на территории Пруссии.

– Дело швах, – сказал Сом (он же Афоня Рябов).

«Единорог» стоял на якоре у Куршской косы в нескольких милях от Мемеля (в будущем – Клайпеды). Роде послал троих моряков разведать, что и как. Те привезли недобрые вести. С изоляцией Нарвы Роде лишился базы и своего «флота».

– Обложили нас, аки гончии псы вепря. На ливонскую землю путь заказан… Обратно на закат идти – ганзейцы, поди, стерегут, да и шведы кругом рыщут… Насыплют нам, таперича, горячих углей за шиворот, – мрачно излагал Афоня.

Мы беседовали, сидя на юте вдвоём. Команда, за исключением вахтенных, дрыхла. Роде заперся в своей каюте и, похоже, пил горькую. Мне не спалось. Прошла на своё любимое место, устроилась на бухте каната, сидела, обхватив колени руками. Тут меня и заметил Рябов, подошёл, хлопнул по плечу: «Что, паря, не спится?».

С Афоней хоть о чём-то можно поговорить – толковый мужик, рассудительный. Остальные, включая братца его, Ивашку, только ржать горазды да сквернословить.

Афоня пристроился рядом, усевшись прямо на дощатый пол, почёсывал в боку, зевал, широко раскрывая беззубый рот, каждый раз мелко крестил его во время зевка. Был он крепко выпивши, однако рассуждал вполне здраво.

– … Порядка на Руси не стало, озоруют крепко. Опричники царёвы аки волки лютуют, грабят и больших людей, невзирая на чины, и сирых – ни старых, ни малых – не щадят. Прежде такого озорства не было… Рази пошёл бы я в разбойники морские, кабы порядок был…

Ну, да, знакомая песня: «раньше было лучше» и «во всём начальство виновато», «Сталина на них нет». Любопытный факт: даже сейчас, в правление Ивана Грозного, говорят, мол, прежде порядка больше было, ха-ха! А как запоёте вы через два десятка лет! То-то вспоминать станете Ивана Васильевича как самого мудрого и великого правителя.

Эх, наведаться бы к Грозному в гости! Посмотреть на живого царя, побеседовать, разузнать, куда он свою знаменитую библиотеку спрятал…

Ну, вот, опять занесло в мечтах. Да попади я царю «в гости», мне бы голову отрубили, в лучшем случае, а в худшем… Неохота и думать, что могут сделать с девкой, пытавшейся обмануть великого государя.

– Слышь, Афоня, – спросила я между прочим, – а ты царя нашего, Ивана Васильевича, видел?

– Ца-аря? Эк, загнул ты, паря… А вот видел, представь себе! Мы с батей покойным, да с Ивашкой, на Москву ездили, на ярмарку. Лет тому, осемь, поди. Ну, идём, по вдоль реки-то, Москвы, а тут шум, переполох, народ бежит, орут: царь едет! Глядим: конные скачут, стрельцы, а позади них сани. Зимой дело было-то. Мы, конечно, шапки долой, да на колени – голову не подымай – враз бердышом отчекрыжат. Я маленько-то подглядел: любопытно, какой он, царь. Вижу: в санях сидит, в шубу закутался, только глазищами из-под шапки – зырк. Я морду-то сразу опустил – не приведи Господь увидит, что на него таращусь, пропадай, тогда, голова… Так вот, паря, я царя повидал, хе-хе!

– А какой он из себя? Высокий, низкий, худой, толстый?

– Да я ж говорю: в шубу он закутался по самые ноздри. Шуба знатная, да, соболья, поди, али из бобёра. Да, пустое дело, сыми шубу енту – мужик обныкновенный, даром что царь…

Ух, ты! Такие крамольные речи ещё не доводилось слышать. Видать, действительно человек себя разбойником ощущает, а не государевым служащим. Формально он на службе у царя, а фактически самый обыкновенный пират. Джентльмен удачи. Как сказали бы в 21 веке – член ОПГ, крышуемой властями.

Афоню сморил сон – так, сидя, и захрапел. Будить его я не стала – пусть дрыхнет. Народ здешний привычен спать, где и как придётся. Мне же опять хотелось одиночества. Чтобы смотреть на звёзды и мечтать. О чём? Да всё о том же. Найти «дорогу» и вернуться домой. Обнять папу с мамой, сестру Шурочку и зятя Анатолия, племянника Костика и… всех-всех-всех! Даже Лариску, хотя это по её милости я здесь очутилась: не послушала бы её, не пошла на вечеринку – ничего бы такого и не случилось.

А ещё о ванне помечтать, чтобы из крана горячая вода лилась, и о шампуне, пусть самом дешёвеньком. Чтобы мягкое мохнатое полотенце висело рядом на вешалке, и банный халат… У-у-у. Слёзы так и потекли по щекам, я чуть не заревела в голос. Хватанула, со всей дури, кулаком по дощатому настилу. «Хватит! Не раскисать!»

– А?! – встрепенулся Афоня. – На вахту?

И опять захрапел.

А я мечтала. Не о возвращении домой – чего зря душевную рану теребить? Я, словно какая-нибудь пятнадцатилетняя дурёха, мечтала о принце. О здешнем добротном европейском принце из династии Валуа, или Тюдоров, на худой конец из Ольденбургской, к которой, кажется, принадлежал Гамлет. Ведь здесь их, принцев этих, наверное, пруд пруди, не то что в прагматичном 21 веке. Почему бы мне не повстречать одного из них, и не влюбить в себя…

Чёрт! Не сможет принц меня полюбить, если только не голубой попадётся. Хотя, отчего же – уж для принца я бы постаралась, раздобыла бы себе женское платье. Не упустила бы свой шанс, затмив всех здешних глупых необразованных фифочек. Любой нормальный принц, если не полный дуралей, полюбит меня за один только интеллект. И сделает принцессой!

Идиотка ненормальная! Тоже мне, Золушка нашлась. Какой, нафиг, принц! Тебя на пушечный выстрел не подпустят к королевскому отпрыску.

Так я сказала себе, но мечтать не перестала. Наоборот. Мысленно видела балы, великолепные наряды, породистых лошадей, кареты, дворцы. И среди всего этого великолепия – я, в шелках и бриллиантах…

– Воробей… кхе, кхе, – оборвал мои мечты простуженный голос Афони. – Помоги подняться, ноги затекли, так его…(выругался непечатно).

Я подала руку, и едва не свалилась, когда этот бугай стал подниматься. Да ещё и перегаром дыхнул, аж замутило.

– Эх-ма! Кабы грошей тьма, – весело промурлыкал Афоня. – А ты пошто почивать-то не идёшь? Али сон найдёт? Трезвый, от того должно…

Я сразу поняла, куда он клонит. Мои друзья пираты разнюхали, что имею запас хмельного – всё в собутыльники набивались. Я гнала их прочь: один раз уступишь – не будет покоя от пьяниц.

– Обязательно, что ли, как свинья напиваться? – спросила я с укоризною.

– И то верно, – согласился Афоня. – Не пей её, проклятую… Лучше товарищу поднеси чарочку, хе-хе.

Ну, что ты скажешь! Большой ребёнок. Братья Рябовы на самом деле моложе меня на три года, хотя каждый выглядел на десяток лет старше. Оба они отчего-то были мне симпатичны. Особенно Афоня.

– Ладно, так уж и быть, налью. Только впредь не проси, а то осерчаю.

Старалась изъясняться на понятном языке.

Я прошла в свою каюту и нацедила в оловянную кружку водки, вынесла дожидавшемуся у дверей Афоне.

– Закусить есть чем?

– А то как же, – радостно ответил выпивоха и достал из кармана головку чеснока.

Тьфу! Что за отвратительная привычка водку чесноком закусывать! Духан изо рта потом такой – хоть стой, хоть падай. Они-то привычны к таким запахам, не то, что я – дитя цивилизации.

В каюту Афоню, само собою, не пригласила, да он и не напрашивался, выпил, одним махом водку, загрыз чесночинкой и отправился спать.

Мне тоже захотелось выпить. Налила себе полкружки водки, достала горшочек с мёдом (средство от простуды) зачерпнула ложкой и бухнула в посудину. Размешала. Попробовала, поморщилась – дрянь, конечно, но… Пить водку в одиночестве казалось мне верным признаком алкоголизма, а вот коктейль – совсем другое дело.

Коктейльной трубочки не было, стала пить мелкими глотками.

И незаметно окосела.

2

Под утро я проснулась с ощущением тревоги. В каюте полумрак – сквозь крошечное окошко-иллюминатор сочился тусклый свет. Мягкие шлепки волн чуть покачивали судно. Я поднялась.

Что-то было не так. Но что – не могла понять.

И от этого стало совсем неуютно.

Я встала, и прежде всего проверила дверь. Каюта запиралась снаружи на висячий замок – от выпивох, которые могли добраться до запасов спирта. Изнутри запором служило подобие щеколды – загнутый гвоздь. Защёлка эта, чистая фикция – при желании её легко открыть, просунув в щель нож. А вот закрыть значительно сложнее.

Так и есть – дверь оказалась не запертой.

Сама ли я накануне забыла повернуть чёртов гвоздь, или кто-то проник сюда ночью? И зачем?

Осмотрела своё имущество, всё ли на месте. Нет, вроде бы ничего не пропало.

Немного успокоилась, но холодок внутри остался.

Вышла, навесила замок, поднялась на палубу. А там – туман. В трёх шагах ничего не видно.

– Кто таков? – окликнули меня. Голос вроде бы Ивашки Рябова, и смутный силуэт просматривается у левого борта.

– Это я, Джек.

– Воробей, ты? Тя Рысь кликал, вот только. Недужится ему, рана болит.

Обход раненых я обычно делала позже, когда совсем светло, но если зовут, надо идти немедля.

В капитанской каюте, едва вошла, шибануло крепким перегаром. Мои больные, все до одного, плевали на предписание воздерживаться от выпивки. А Роде ещё и курил постоянно.