По грехам нашим. В лето 6732 (СИ) - Старый Денис Страница 23

Подъехав к делегации рыцарей на метров десять, остановились. Минуты три все друг друга рассматривали. И если наши глаза бегали по всем переговорщикам, то их взгляды поголовно устремились в сторону Бера. На губах Вячко промелькнула улыбка.

— И что нужно церковникам? — на немецком проговорил Вячко, видимо уже двадцатилетнее общение с германцами не оставалось бесследным.

— Вячеслав Борисович! Я рад тебя видеть снова. Только вот пришел я за вирой за убитого тобой моего племянника в Кукеносе, — косившись явно непроизвольно на Бера, произнес рыцарь, у которого на его «ведроподобном» шлеме была правая рука.

— Ульрих, не могу сказать, что рад тебе — много ты зла мне принес и виру нужно брать с тебя. Где моя семья, рыцарь? — на последних словах князь закричал и даже привстал в стременах.

— Ну, София-то у меня, — так же проорал рыцарь.

На крики среагировал Бер, который рыча потянулся к своему мечу. Рыцари непроизвольно попятились. И это вызвало явно не уважительные ухмылки в нашей делегации. Только Вячко грозно и зло смотрел на рыцаря с рукой на шлеме.

— Альбрехт отдал ее Тизензаузену и они любят друг друга. Ты пойдешь против барона? Нет — епископу нужна поддержка этого рода, а ты пес Альбрехта. Еще скажи, зачем тевтонов привели? Вы же под их власть пойдете, силы еще потеряете здесь и станете младшими братьями у тевтонского ордена, — продолжал говорить Вячко, видимо, желая зародить недоверие в стане врага.

— Мы прощаем тебя и господа молить будем о твоих грехах, но уходи. Со всеми уходи. Оставь только эстов, их вира еще больше, чем твоя и господь не простит их. День тебе, — перебив Вячко начал свой спич рыцарь.

Вячко демонстративно окинув взглядом вокруг сказал:

— Так ведь — это моя земля!

— А ты подумай, князь, подумай! — не унимался рыцарь. — А ты, Мейлис, беги в лес, я дам тебе пройти, но потом я буду истреблять твое племя до единого — они не угодны Всевышнему, они язычники и убийцы слуг истинного нашего Бога.

Мейлис промолчал, а рыцарь еще раз мазнув по нам взглядом и вновь остановившись глазами на Бере, перекрестился и развернулся в сторону своего лагеря.

Следующий день прошел спокойно, не было даже обстрелов, и я решил выспаться — было предчувствие, что скоро будет не до сна. И оказался прав.

Еще не взошло солнце, как начался интенсивный обстрел из катапульт и сооруженным одним требуше. Камни немцы обливали горючей жидкостью и подожженные уже в полете камни неслись в сторону крепости. Скорее всего, они использовали что-то заменяющее, как работает ботфортов шнур, иначе сами катапульты бы пылали. Через полчаса дали залп и наши катапульты, однако, недолет был в метров тридцать, но наши «артиллеристы» воодушевились, посчитав, что, напрягшись, смогли бы еще туже затянуть канаты на катапультах.

Я объявил тревогу, исходя из активности противника, и все занимали свои места. Важно было найти ту минуту, когда пехота не войдет еще на штурм, но метательные машины противника уже прекратят свой обстрел. Это нужно, чтобы равелины у ворот в крепость были заняты ратниками.

И этот момент настал.

— Выход! — прокричал я и мои слова продублировали.

С разницей в секунды двое ворот начали отворяться, а из них посыпались, казалось, хаотично, ратники. Беспорядок был только кажущийся. Каждый уже рефлекторно бежал именно к тому месту, что было и положено по штатному расписанию. Три минуты и все на местах изготавливаются к бою.

Немцы же опять показали, что они хорошие тактики. Как только ратники заняли равелины и начали восстанавливать дополнительные фортификации, камнемётные орудия выпустили порцию камней уже по равелинам, нанеся тем незначительные, но неприятные разрушения. Еще, до начала боя мы потеряли четверых ратников, по которым угодили камни. Однако, обстрел не остановил действия ратников. Прежде всего, те подняли дреколье, разлили горючую смесь в двадцати-двадцати пяти метрах ото рва равелинов.

Я первоначально не думал вообще идти на передовую, посчитав, что нужно больше руководить, чем лично участвовать в рубке. Но так и не придумал эффективного способа руководства двумя равелинами, расположенными на разных сторонах города. Кроме того, поговорив с сотниками и некоторыми авторитетными десятниками понял, что они вполне понимают задачу и не требуются в няньке. Поэтому приготовил две веревки с кошками, чтобы спуститься по той крепостной стене, где будет нанесен главный удар.

Первыми в бой пошли толпы балтов, которые бежали с фашинами, чтобы закидать ров. Они то и получили такой отлуп, что вряд ли половина смогла уйти, однако свое дело они частично сделали и уже были участки рва, которые были вполне заполнены как хворостом, так и телами убитых. До рвов равелинов же добежали единицы балтов с фашинами.

Заприметив места, где ров был заполнен, и определив направления большего количества воинов противника при помощи бинокля, я скинул две веревки, и с Бером спустились по стене к южному равелину.

Приняв командование, я приятно удивился увиденному. Еремей, который был всегда нескладным командиром, очень бойко отдавал приказы и успевал, казалось везде. И как в нем это проснулось, и почему я не заприметил ранее?

— Корней, ты головой будешь? — подошел ко мне командующий обороной равелина Алексей, Еремей же был его заместителем.

— Не, я якоже ратник, — ответил я, посчитав, что нельзя собой заслонять всех, тем более, что вот так, в стрессовых обстоятельствах начинают раскрываться способности Еремея.

— Добре, — ответил старший сотник и продолжил наблюдать за Еремеем. Несостоявшийся бретёр, ближник Василько, на мой взгляд, взял грамотную тактику — поручать подчиненным командование, но пристально наблюдать за их действиями.

После попытки завалить рвы, в атаку пошли уже все массы осаждающих. Впереди рысцой с лестницами шли балты, немецкие же кнехты держались чуть позади. Даже для практически бесправных севров, которые и составляют ядро рыцарской пехоты, былты были людьми «второго сорта». Некоторые из наступающих противников были с крюками и веревками. Скорее всего, именно крюками они собрались растаскивать доски на равелинах. Виднелся вдали и сооруженный массивный таран с крышей и огромными цепями, удерживающими на весу массивное бревно в полтора обхвата, чуть спереди заострённое.

Пока бежали к крепости пехотинцы, рыцарская конница начала выстраиваться в боевой порядок. Это было не построение свиньей, рыцари стали в плотную колону по три. Вероятно, именно такой колонной они рассчитывали входить в ворота крепости. Явно защитников крепости захватчики недооценивали, если хотели, как на параде идти в город.

Через минуту я услышал принятую у нас команду «бой» и в сторону наступающих пехотинцев полетели стрелы из дальнобойных составных луков. Лучников было немного, но вот луки были в достатке, поэтому даже арбалетчики участвовали в обстреле из луков, пусть и сильно уступали в скорости и качестве обстрела врага. Однако, стрельба по площадям не может принести ощутимого результата, если только противник не сильно скучен. Тем не менее, с десяток приближающихся фигурок выбыли из строя и были скорее ранены, чем убиты. Следующий залп, последовавший через двадцать секунд, взял уже большую жатву.

— Самострелы! — скомандовал зычным голосом Еремей, когда балты приблизились уже к ста метрам от вала.

Сто метров для самострела, возможно, предельное расстояние, если есть намерения не только, чтобы болт долетел, но и имел достаточный ударный эффект. Конечно, в данном случае многое зависит от натяжения, материала изготовления арбалета, и мы старались делать их с большим натяжением, но на стальные конструкции еще не перешли, даже прототипа не сделали — ждем улучшений качества и увеличения объемов производства стали.

Плотные слаженные выстрелы арбалетов скосили практически треть первой волны наступающих. Балты ускорились и устремились выполнить норматив по преодолению «стометровки» с препятствиями. Момент выбрали противники вполне грамотно — перезарядка арбалетов не быстрое дело. Но они не учитывали фактора арбалетов из будущего с быстрой перезарядкой и большой силы натяжения при угле пластиковой конструкции. Таких арбалетов было в равелине пятнадцать. Быстрота выстрелов практически уже в упор даже полтора десятками арбалетами унесла жизни не менее трех десятков балтов, были моменты, когда болты, попадая в мягкие ткани живота, теряя убойный эффект ранили еще сзади бегущего противника. Но это было возможно только с бесдоспешными.