Король арены 3 (СИ) - Сергей Александрович Богдашов Страница 23

Никогда в жизни я так быстро не напивался!

Утром я проснулся от нахального солнечного лучика, светившего мне прямо в глаз. Попытка перевернуться закончилась тем, что мой нос упёрся в чьи-то волосы. Я уже начал снова засыпать, но тут до меня дошло, что запах-то знакомый. Едва заметный аромат ромашки и мяты.

— Эмгана! — дошло до меня, и в висках тут же, колокольным звоном, отдалась боль.

Голова раскалывается с такой силой, что мне кажется, что даже волосы болят.

Тем не менее, всеми фибрами души и спинным мозгом я чую опасность.

Открыл глаза, изучая диспозицию. Однозначно я у себя в комнате. Приподняв краешек одеяла, зафиксировал, что валяюсь в брюках и рубашке. Хм, да и староста в платье. Зато её скомканная мантия валяется на столе, поверх учебников.

Из кровати, а потом и из комнаты, я выбирался, аки змей. Плавными и бесшумными движениями, держа в руках тужурку и ботинки.

Я многое готов превозмогать в этом мире, но только не трындёж Эмги на больную голову.

Ноги сами привели меня в то кафе, с которого мы вчера начинали.

— Привет! — махнул мне сидящий за столиком на веранде знакомый парень из параллельной группы, — Падай ко мне. Ты как?

— Лучше бы я умер вчера, — ответил я ему шуткой из моего мира, тяжело плюхаясь на стул.

— Опохмелятор нам, — вполне бодрым голосом прокричал он, оборачиваясь к барной стойке.

— Два, — простонал я, услышав знакомое и такое нужное слово.

— Отлично вчера гульнули! — продолжил сосед излучать оптимизм.

— Наверное, да. Только я этого не помню, — уцепился я за холодный бокал, возникший передо мной словно по волшебству.

— Зря. Такие праздники надо запоминать.

Кисло — сладкий напиток шибанул мне пузырьками в нос, заставив прослезиться. Зато стоило мне проморгаться, как в глазах появилась резкость и движения стали осмысленными.

Через пару минут в голове появилась ясность, а ещё через минуту — другую меня окончательно отпустило.

— Отличная штука! — щёлкнул я по опустевшему бокалу, глядя на мир счастливыми глазами, — Что это?

— Сок лайсы напополам с заряженной минеральной водой. Дипломная работа прошлогоднего выпускника. Говорят, он свой рецепт за десять тысяч золотых какому-то столичному ресторану продал…

— Идиот!

— Но оговорил в контракте, что на территории нашей Академии его можно безвозмездно использовать.

— Классный чувак!

Оба восклицания у меня вырвались помимо воли. Сейчас я сам себе напоминаю медузу. Нет никаких иных желаний, кроме, как расслабиться и дрейфовать, куда течение унесёт. Нормально меня "опохмелятор" торкнул.

Минут десять я провёл в расслабленном и блаженном состоянии, попав на одну волну с соседом по столу, и радуясь жизни. О чём говорили, точно не скажу. Сосед восторженно вещал то про праздник, то про поединок, а я лишь изредка поддакивал.

Про надвигающиеся проблемы меня предупредил навык Предчувствия.

Оглядевшись по сторонам, я легко обнаружил надвигающийся источник проблем. К нам подходила Эмгана. Если не обращать внимание на её бледное лицо и неестественно прямую спину, то ничего необычного в ней не было.

— Эмгана! — окликнул я её, когда она поравнялась с открытой верандой кафе, — Иди к нам.

Абсолютно не меняя бесстрастное выражение лица, Эмгана, словно робот, свернула с дорожки и пошла на звук моего голоса.

— Присаживайся. Держи, это тебе. Пей! — пододвинул я ей второй заказанный бокал "опохмелятора", до которого у меня до сих пор руки не дошли.

Мои пожелания, наверное, со стороны похожие на команды, староста восприняла без возражений, и всё с тем же отсутствующим выражением лица монотонно выдула весь бокал. Потом она замерла и уставилась немигающим взглядом куда-то поверх наших голов.

— Я, пожалуй, пойду, — заторопился вдруг мой собеседник, изрядно озадаченный увиденным,— Надо ещё на занятия собраться.

— Ага, счастливо, — машинально отозвался я, наблюдая за Эмгой.

Минуты две или три ей потребовалось, чтобы начать приходить в себя. Сначала чуть щёки порозовели, а потом и глаза заморгали.

— Полегчало? — участливо поинтересовался я, сам переживший процесс возрождения несколько минут назад.

— Что это? — спросила она, указывая пальчиком на бокал.

— Гениальная штука. Изобретение одного из выпускников. Рабочее название — "опохмелятор", — бодро доложил я.

— Святая Релти! Как же я низко пала, — чуть слышно простонала староста, — Сначала напилась так, что ничего не помню. Потом проснулась в чужой постели. А теперь, с раннего утра, пью "опохмелятор"…

— Не вижу ничего страшного, — начал я излучать тот же оптимизм, которым совсем недавно меня поразил сосед за столом, — Или ты считаешь, что было бы лучше, если бы ты доучилась до четвёртого курса и продолжала бегать всё в тех же детских туфельках и гольфиках? Ты вступаешь во взрослую жизнь. Будет вполне правильно, если ты не станешь сильно отличаться от других студенток. Иначе, опять окажешься белой вороной, и все девушки в Академии будут воспринимать тебя, как вызов. Хотя бы потому, что ты не такая, как они. Не пьешь на праздниках, не дурачишься, не следишь за модой, не заигрываешь с парнями. Считай, что вчера ты просто выполнила обязательную программу, чтобы стать своей.

— И с кем я заигрывала?

— Со мной, с кем же ещё? Кстати, не хочешь рассказать, как мы с тобой оказались у меня в комнате, а то я ничего не помню.

— Ты очень быстро наклюкался и улёгся спасть прямо за столом.

— Упав лицом в салат? — уточнил я весьма вероятную подробность.

— Что?

— Нет-нет, ничего, продолжай.

— Все наши куда-то разбежались, а тут подошёл Борхуз с каким-то его другом. Он пытался тебя разбудить, но ничего не вышло. А потом я попросила их помочь довести тебя до дома. Ну, и сама с ними пошла, чтобы проконтролировать. Нам никто не открыл, и парни посадили тебя на лавочку у ворот, а сами ушли. Вскоре откуда-то появился Федр, но ты оказался таким тяжёлым, что мне пришлось ему помогать. Дальше уже я ничего не помню.

— Видишь, как всё отлично получилось, — облегчённо откинулся я на спинку стула.

Я-то уж себе чего только не напридумывал, прикидывая, как мог похулиганить по пьяному делу.

— Отлично?! — взвилась староста, перейдя на змеиное шипение, — Я бы очень хотела услышать, что это означает в твоём понимании.

— Сейчас объясню, — примирительно поднял я обе руки, обратив