13-й отдел НКВД (СИ) - Барчук Павел Страница 27

— Слушай, ты… — проглотил матерные слова, исключительно потому, что не был уверен, соответствует ли мой богатый арсенал вариантам 1941. — Какая книга? Объясняй нормально.

— Ааааа… Я понял! — Мацкевич захихикал, как первостатейный псих.

Не знаю, что он понял, ибо я пока не понимал вообще ничего и разговор наш однозначно не складывался.

На данный момент видел человека средних лет и среднего же роста, холеного, откормленного, но сто процентов неадекватного. Даже взгляд его не мог остановиться в одной точке ни на мгновенье. Серые, блеклые глаза постоянно перескакивал с одного предмета на другой. Все это ещё дополнялось тихим истеричным смехом. Картина — встреча в психушке. Не иначе. Как-то по-другому, в моем понимании, выглядят злодеи.

Опустил голову и прошёлся взглядом по себе, чтоб оценить сложность ситуации. Я сидел на стуле (хоть так, а не мордой о пол) со связанными сзади руками, перекинутыми за высокую спинку. А вот ноги — свободны. Это плюс. Хотя, уже имелась возможность убедиться, не смотря на то, что внутри деда — неплохой специалист по контактному бою, тело чужое, а, значит, оно просто банально не знает, как и что делать. Умом я могу понимать хоть миллион раз, как правильно нанести удар, однако, необходимые рефлексы и опыт физически у Иваныча отсутствуют. Засада…

— Я понял… — Мацкевич снова подскочил прямо ко мне, а потом помахал указательным пальцем перед носом. Моим, естественно, носом. В принципе, при такой манере поведения, не удивился, если бы он себе, например, в глаз ткнул. А что? Когда человек шизофреник, вполне может быть и такое. — Ты решил строить из себя дурака. Ладно. Напомню. 1939 год. Лето. Вы с детдомовским отребьем шатались ночью по улицам. Попали на облаву чекистов. Человек, которого эти сволочи планировали арестовать, погиб, пристрелили его, но успел спрятать одну важную книгу. Ты ее забрал.

Вот это номер! Вот это поворот! Молодец Наталья Никаноровна! Скромно утаила столь важную деталь. Я так понимаю, речь о той самой книге, которая была источником появления демонов. Бабуля же рассказывала, что Мацкевич отправил сюда ученика с проклятой вещью, за пару лет до своего приезда в Союз. А я даже не поинтересовался судьбой этого приверженца сатанизма. Тоже молодец! Ладно, тело чужое, к работе мента не привычное, но сознание то мое!

Что ж выходит? Получается, на момент появления Генриха Эдуардовича, его ученик попал таки в поле зрения чекистов. Они, похоже, решили парня экспроприировать вместе с книжонкой, а тот героически помер, успев предмет интереса многих, спрятать. И тут, опять же, сто́ит вспомнить, что свой специальный отряд Тихонов организовал по распоряжению Берии в том же 1939. Возможно, и даже скорее всего, именно 13-й отдел вычислил ученика любителя дьявола. Вот это замес, однако, выходит.

— Ну?! Вспомнил?! — Мацкевича плющило и таращило. Мне на лицо попала его слюна, вылетевшая из перекошенного ненавистью рта. Гадость то какая…

— Нет. — Ответ мой был совершенно искренним. Как и прежде. По одной простой причине. Лично я эту книгу в глаза не видел и понятия не имею, где она. А единственный человек, способный ответить на вопросы Генриха Эдуардовича, по заверению бабули, где-то спит. Точнее, спит его разум, дух или как ещё можно назвать.

Но момент очень удивительный. Неужели правда дед ухитрился скомуниздить инструкцию по вызову дьявола. Скомуниздить и спрятать. Зачем? Подумал, нести столь сомнительное чтиво чекистам — опасное мероприятие? Поди ещё объясни, как оно у тебя оказалось. Тем более, времена были напряжённые. И не это ли явилось причиной интереса майора к Иванычу? Только для чего китайские церемонии? Пришел, за шиворот тряхнул пацана и забрал необходимое. Все равно что-то не складывается до конца. Не хватает деталей.

— Брешешь, тварь! Брешешь! — Голос Мацкевича сорвался на бабий визг.

— Слушай, отойди подальше, по-братски. От тебя слюна во все стороны летит. Я брезгливый.

Генрих Эдуардович покраснел, реально стал аж малинового цвета, а потом пошел белыми пятнами. Этак врага народа хватит удар. Тихонов, наверное, расстроится. Думаю, ему бы хотелось прибить Мацкевича лично. Хотя, после непродолжительного времени общения с данным индивидом, я Никиту Пахомовича очень даже понимаю. Сам бы ему голову открутил. Бесячий, до ужаса.

— Как же Вы, гражданин, могли узнать, что я украл вашу книгу, если сами говорите, спрятал ее человек надёжно. Да и человека этого, по вашим словам, убили. Соответственно, рассказать о случившемся Вам мог бы только его дух. Свидетелей, выходит, не было. Откуда информация? Лепите мне тут "горбатого". — Сам не знаю, почему ляпнул эту фразу в конце. Проникся, наверное, ситуацией. Хотя, вроде, и не в Одессе мы, а прямо ощутил себя героем сюжета.

— О-о-о-о, да-а-а-а… Знаю. Мне донес слуга. Тот, которому известно все в этом мире. Он видел, как Владимир схоронил книгу, а ты, вместе с таким же отребьем, спрятался, но был ближе всех. Те испугались перестрелки. Головы не высовывали. Но тебе было видно, как убегавший от убийц человек сунул ее в случайный тайник. Потом дождался, когда все затихло, выбрался и украл то, что тебе не принадлежит. Решил, раз Владимир ее прятал от чекистов, значит, она имеет важное значение. — взгляд Мацкевича затуманился.

Ясно. Похоже, речь о демоне. Он в деталях расписал психу те события. Больше не́кому. Вот, что любопытно. Лизонька и Генрих Эдуардович искренне верят, будто потусторонние силы им служат. Майор считает, что заключил договор о сотрудничестве с ведьмами, которые ему вреда причинить не смогут. Берия вообще додумался организовать отдел по борьбе с нечистью. Что у Сталина и Гитлера в головах по этому поводу, могу только предполагать. Первый знает о планах Лаврентия, второй, как опять же утверждает Наталья Никаноровна, со своей стороны пытается задействовать в борьбе за мировое господство дьявольские силы. А по сути, на самом деле, все обозначенные люди — лишь пешки на игровом поле. И служат они дьяволу, а никак не он им. Неужели ни у одного не возникло сомнения? Я понимаю, времена для веры не сильно удачные. Но ешкин кот. Даже мне известно, что за все всегда приходится платить. Всегда.

— Не знаю, какие страсти Вам рассказывал Ваш слуга, но че-то хрень по итогу выходит. Книги у меня нет. Может, попутал осведомитель то? — Я пожал плечами, насколько это возможно в положении, когда руки связаны и вывернуты назад.

— Не смей! — Мацкевич снова залился краской. Господи, у человека явно проблемы со здоровьем, а он на борьбу с мировой гидрой социализма претендует. — Это — могущественная сущность! Он все видит.

— М-м-м-м-м-м… Ну, позовите его сюда. Обсудим.

— Ты его украл!

— Тьфу, ты… Наша песня хороша, начинай сначала. Вы как-то определитесь, гражданин, что именно я украл. Книгу или таинственного слугу.

Твою мать… Если этот клоун с диагнозом шизика — создатель глобального зла в этом времени, то, конечно, грустно. Хотя, наверное, через таких людей удобнее действовать. Был бы он в разуме, изначально ничего не натворил бы. И, кстати, слава богу. Страшно представить, если бы на месте Мацкевича оказался кто-то посерьёзнее. Да хоть тот же Гитлер. Уж у Адольфа фантазия, наверное, побогаче. Или любой его близкий соратник. Думаю, раз Наталья Никаноровна, а точнее дрянь, в ней сидящая, не дала возможности Геббельсу заполучить всю книгу и Мацкевича заодно, значит, даже выходцам из ада не по себе, до чего бы фашисты могли додуматься.

— Он исчез. Около года назад. Бросил меня. Иногда ощущаю его присутствие, небольшую помощь. Но он ушел. Я стал ему не интересен. Это ты виноват. Сначала украл книгу, а потом демона!

— Пацаны, — Я посмотрел на товарищей Мацкевича, которые, так понимаю, выполняли роль ударной силы. Вряд ли Генрих Эдуардович тащил меня сюда лично на своей благородной дворянской спине. — У вашего полководца немного с головой ненормально. Вас это не напрягает? Демоны, книги… Пересмотрите договор о сотрудничестве.

Вот честно, после двух дней в обществе майора государственной безопасности и Лизы, при которых необходимо следить за каждым вздохом, не то, что словом, в обществе шизанутых, не смотря на реальную опасность, признать ее наличие все равно вынужден, я, наконец, мог вести себя нормально. Нормально, имею в виду, для себя. Говорить, что думаю. Будет ли это странным для Мацкевича и его товарищей, честно говоря, плевать.