Валера - Dey Shinoe Страница 3

что ты только вернулся, — кричит батя, размахивая кулаком. — На кой чёрт я тебя выкормил, если ты нихуя для отца сделать не можешь?! Пошёл отсюда, и чтоб без водки я тебя дома не видел. — Сгребая мой воротник, он пытается толкнуть меня обратно в коридор, но так вышло, что отталкивается сам и заваливается на стол. Всё добро, что эти синяки туда сложили, сыплется на пол. — Вали нахуй! Придёшь без водки, и я тебя отделаю!

— Да пошёл ты на хуй, — устало выдыхаю я, вызвав у отца ещё больший гнев. Сил бороться с его пьянством нет, злости я уже не чувствую, а договориться не получится. С пьяным в жопу легче подраться, чем добазариться, а я не хочу брать грех на душу. Отец никогда не бил ни меня, ни мать, и это единственное, за что я его уважаю.

На матерном потоке бати я уплываю обратно в прихожую, но кроссовки не надеваю. Ограничиваюсь сандалами. Всё-таки лето на дворе. Носки есть и достаточно.

— Не ты меня, сука, выкормил, — запоздало отвечаю я и вываливаюсь в падик.

***

— Вчера Светка ему отсосала, — докладывает Стёпа и тычет пальцем в Тараса.

Мы греем кости на лавке за зданием администрации, пока младшая сестра Стёпы носится на детской площадке.

Лично меня уже задрало, что этот придурок вечно таскает мелкую с собой. Говорит, что её не с кем оставить. Мать его в пятёре работает, а отчим — дальнобойщик. Вот и приходится мириться с тем, что на наших пацанских слётах последний месяц присутствует Олеся. Сейчас она ещё ничё, терпеть можно, это даже весело. Но через пару лет Олеську разнесёт, и она, как и любая баба, превратится в сварливую кобылу. Это судьба каждой тёлки.

— У Светки ж этот, — вдруг вспоминаю я, выдыхая дым ноздрями вместе с продолжением: — СПИД?

— Какой, нахуй, СПИД, — рявкает Тарас, пихая меня в плечо. — Ты с дуба рухнул?

— А чё, — хмурюсь я. — Я слухам верю.

— Нет у неё такого, просто небольшое раздражение, — спорит со мной Тарас.

— СПИД, не СПИД, какая разница, всё щас лечится, — разумно подмечает Стёпка и продолжает: — Главное — это чтоб она не залетела. Ты ж гондонами пользовался?

— Не, я быстро высунул, — гордо заявляет Тарас, и мы со Стёпой ему молча завидуем. Светка была и есть самая ничёшная баба Муторая.

Тарасу повезло, он самый смазливый из всех знакомых мне пацанов, и при этом вымахал почти под два метра, да и подкачался после службы.

Вряд ли вы удивитесь, если я добавлю, что кличка Тараса весьма лаконично сочетается с его именем, хотя абсолютно незаслуженно.

В основном по кличке к Тарасу обращаются только завистники и обиженные пиздюки, у которых мы отнимаем деньги.

В отличие от Тараса, Стёпа ни рожей, ни умом похвастаться не мог. Зато Стёпа отлично умеет съёбываться, и ещё лучше он съёбывается от ментов или с разборок.

Мы знакомы ещё со школы. Чуть ли не за одной партой сидели. По воле случая — до сих пор общаемся. Вечерами устраиваем встречи у гаражей, туда ещё другие пацаны подтягиваются, но в остальное время мы тусим здесь, за администрацией.

— Смари, — пихнув меня локтем, суетится Стёпа. — Старуха пенсию посеяла.

Я гляжу туда, куда он указывает, и прищуриваюсь.Действительно, прямо посреди дороги валяется толстый кошель, а от него медленно отчаливает хромая бабка.

Я зажимаю сигу в зубах и подскакиваю на ноги, широкими шагами приближаясь к своей добыче.

К сожалению, бабка слишком быстро разворачивается и ползёт обратно, так что мне приходится припустить.Я оказываюсь первым и подхватываю кошелёк на ходу, сделав крюк, затем двигаю обратно к своим корешам.

— Молодой человек, — звучит скрипучий голос за моей спиной. — Молодой человек! — повторяет женщина, и я демонстративно закатываю глаза. Это пиздец, как веселит моих товарищей.

— Да, бабуль? — Я поворачиваюсь к этой старой кошёлке и прячу руки за спину.

— Кошелёчек-то мой отдай. — Подползя ко мне, женщина вытягивает руку и жалобно глядит в глаза. Но я ей не сочувствую. Сам едва концы с концами свожу, ничем не хуже любого пенсионера.

— Какой ещё кошелёк? — На моём лице отражается натуральное недоумение.

— Который поднял!

— Ах, этот кошелёк. — Я обнажаю зубы и высовываю руку с её кошельком из-за спины, протягивая старушке. — Пожалуйста.

Когда она тянется ко мне, я резко задираю руку. Я слышу, каким гоготом заливаются Тарас и Стёпа, и невольно улыбаюсь сам, продолжая испытывать старуху.

Она выглядит необычайно ошеломлённой. Судя по всему, неместная. Взгляд у неё незнакомый и повадки чужака, больше похожа на цыганку, хотя цыган я только по телику вижу.Женщина не начинает орать и даже не пытается пригрозить мне тростью, просто молча смотрит на меня. Дура дряхлая. Я устаю с ней в гляделки играть и швыряю кошелёк ей в руку, но она роняет его на землю.

— Зря ты так, — тихонько лепечет старуха.

— А то чё? — хмыкаю я, убирая руки в карманы своих спортивок.

— Мало ли как жизнь обернётся. Сегодня ты хищник, а завтра жертва, — начинает нести старческую чепуху бабка, и я шумно вздыхаю, чтоб её перебить.

— Бабуль, если я вас обидел, свистните кому-нибудь из внуков. На месте порешаем. Досвидос. — Закончив разговор, я разворачиваюсь и иду навстречу своим товарищам.

Когда я наконец-то подхожу к ним, эти говнюки давятся смехом как ненормальные.

— Вот это страху навёл, Валерыч! Аж коленки дрожат! — заикаясь от ржача, произнёс Тарас. — Его боялась каждая бабка Муторая!

Я вытаскиваю одну руку из кармана, демонстрируя им ловко свистнутую из чужого кошелька тыщу рублей. Парни перестают угорать и начинают воодушевлённо выть от привалившей радости.

Тогда я мельком смотрю назад, но старухи там уже нет.

— Пошли, — радостно подскочив с лавочки, предлагает Стёпа. — Проставишься.

Мы все вместе двигаем в ближайший магаз.

Закупившись пивом, мы заодно берём пару пачек дешёвых сигарет.

Стёпа ненадолго пропадает, чтобы спровадить Олесю к соседке. У той как раз уже имелось три пиздюка, четвёртый погоды не сделает.

Спустя минут десять Стёпа возвращается и мы принимаем решение направиться в гаражи.

Над нашими головами стягиваются серые тучи. Не очень понятно, ещё день или уже вечер.

Дождь в наших краях льёт радиоактивный.

Стёпа говорит,