Эволюционер из трущоб. Том 13 - Антон Панарин Страница 3

* * *

В двадцати километрах от Нунцяо.

Над полем боя стоял оглушительный гул. Генерал Вяземский, крепко стиснув рукоять сабли, смотрел широко раскрытыми глазами на творящийся ужас. Перед ним разворачивалась настоящая бойня: десятки тысяч солдат, едва успев выйти на позиции, сметались лавиной атак отрицателей.

Воздух пропитался запахом пороха, крови и палёной плоти, а ещё отчаяния. Солдаты кричали, пытаясь удержать строй, но оборона крошилась прямо на глазах. Вяземский ощущал, как сердце отчаянно билось в груди от осознания, что гонит в атаку бойцов не ради победы, не ради Императора, а просто чтобы сделать их разменной монетой в этой войне.

Жизни обычных солдат менее ценны, чем жизни абсолютов? На этот вопрос он не знал ответа. Безусловно, абсолюты чертовски ценны. Они ударный кулак Империи, но чёрт возьми… Столько жизней, столько судеб прямо сейчас, на его глазах отправляются в ад, чтобы никогда из него не вернуться.

— Зачем…? Зачем Император приказал нам это⁈ — прорычал генерал, зная, что его никто не слышит.

Да и ещё бы его слышали. Вокруг стоял такой грохот, что Вяземский порой переставал слышать собственные мысли.

Отрицатели шли напролом. Бесконечной чёрной волной. Некоторых взрывами снарядов отбрасывало назад, других же — наоборот — вперёд. Те, кто успевали достигать рядов гвардейцев, беспощадно разрывали их в клочья. Ломали кости, пронзали пиками насквозь, топтали, словно муравьёв. Вяземский знал, что у обычных бойцов шансов на победу нет.

На передовую по приказу Императора не отправили ни одного аколита, а магистров тем более оставили в тылу. В бой шли только витязи, оруженосцы, ратники, воители. Те, у кого не было и шанса против отрицателей. Это знание разрывало сердце генерала. Он чувствовал, что предал своих людей, предал самого себя.

— Когда же это закончится? — прорычал Вяземский, закусив губу.

Внезапно из тёмного дыма, окутавшего поле боя, раздался грохот копыт. Десятки рыцарей в тяжёлых чёрных доспехах на стальных, будто кованых, конях неудержимо ворвались прямо в ставку командования. Они сминали всё на своём пути. Знамена, палатки, людей — так и вовсе с хрустом рубили в кровавую кашу.

Вяземский успел лишь поднять саблю, когда на него обрушился один из отрицателей. Удар был настолько силён, что генерал не смог удержать клинок. Острая пика острием глубоко рассекла плечо генерала. Из раны хлынула обжигающая кровь. Вяземский стиснул зубы от боли и упал на спину, глядя на своего убийцу с вызовом. Генерал уже понял, что это конец.

Рыцарь, словно смертоносная машина, поднял пику, готовясь нанести последний удар. Генерал закрыл глаза, слыша, как скрежещет броня отрицателя… Но удара так и не последовало.

Послышался странный звук — будто металл, раскалившись докрасна, начал шипеть и плавиться. Вяземский открыл глаза, а после и рот — от удивления. Грозная стальная броня его противника буквально стекает с тела, как вода после купания.

Из-под металла с ужасом в глазах выпал простой крестьянин, напуганный до полусмерти. Лицо человека было покрыто сажей, глаза расширились не столько от страха, сколько от боли, ведь сталь, проросшая в его тело, исчезла, а раны открылись, позволив крови беспрепятственно хлынуть на сырую землю.

— Помогите… — прохрипел крестьянин, протянув руку в сторону Вяземского.

Но рука крестьянина тут же обмякла, а взгляд стал бессмысленным, как у дохлой рыбы. Лошадь, на которой сидел рыцарь, тоже сбросила с себя доспехи и, встав на дыбы, с диким ржанием понеслась прочь. Правда, пробежала она метров двадцать, после чего последовала примеру своего хозяина и отправилась в рай, только в лошадиный рай, если, конечно, такой существует.

Вяземский медленно поднялся на ноги, ошеломлённо оглядываясь по сторонам:

— Какого чёрта здесь происходит…? — прошептал он, зажимая рану на плече.

Вокруг царил хаос. Тяжёлая броня врагов таяла, капая на землю. Обычные люди вываливались из доспехов и умирали. Крестьяне, ремесленники, простые горожане, аристократы, гвардейцы, одним словом, все, кому не посчастливилось попасть в руки Пиковой Дамы.

Генерал неверяще смотрел на это безумие. Всего минуту назад Вяземский попрощался с жизнью, а теперь… Теперь всё перевернулось с ног на голову. Поле боя превратилось в странное, почти сюрреалистичное зрелище. Расплавленная сталь медленно текла по земле, смешиваясь с кровью и грязью. Гвардейцы Императора же методично добивали всех, кто пару мгновений назад носил чёрные доспехи.

— Выходит, у них получилось… — хрипло прошептал Вяземский, сильнее прижав ладонь к кровоточащему плечу.

Он взглянул в сторону горизонта, где клубы дыма сгущались ещё сильнее, и тяжело выдохнул, понимая, что война только что сделала новый, совершенно неожиданный поворот.

* * *

Франция.

Париж.

На вершине Эйфелевой башни, облачённый в длинный алый плащ, развевающийся под ледяным ветром, словно кровавое знамя, стоял Патриарх церкви Единения. Под его ногами раскинулся Париж. Древний великолепный гордый город, охваченный адским пламенем и отчаянием.

На улицах кипела яростная битва, неистовая и жестокая. Солдаты французской армии пытались удержать оборону, их ряды прореживались пулемётным огнём, взрывами гранат и смертоносными заклинаниями, а ещё со всех сторон пёрли разломные твари, почему-то сражающиеся бок о бок с казалось бы, обычными людьми.

Огненные шары падали с неба, разрывая людей и превращая здания в раскалённые руины. Солдаты кричали от боли и отчаяния, некоторые пытались отступить, но заражённые паразитами воины Короля Червей не знали страха и жалости.

Они продолжали наступать, невзирая на раны. Когда тела, зараженные паразитами, умирали, черви просто выползали наружу, ища новое средство передвижения. Зараженные ползли в атаку, даже когда взрывами им отрывало руки и ноги, когда огонь сжигал их кожу и плоть до костей, они продолжали ползти. В мёрвых мутных глазах отражалось лишь одно желание — заставить весь мир покориться воле патриарха.

Французский гвардеец отчаянно кричал, поливая наступающих огнём из автомата. Он видел, как пули прошивают тела пораженных насквозь, видел, как в ранах копошатся черви, но не знал, что им противопоставить. Ужас застыл на его лице, когда патроны закончились.

В следующее мгновение десятки рук, покрытых паразитами, схватили его. Черви поползли из ран зараженных, забираясь под кожу бедолаги. Он кричал всего секунду, а после получил в награду взгляд мёртвой рыбины. Вырвал автомат из рук трупа лежащего рядом, развернулся в сторону своих друзей, говоря лишь одно:

— Мы все — один. Разум и цели едины. — Гвардеец перешел на бег и рванул на баррикады вместе с такими же, как он.

Пулемётная очередь прошила его от бедра до самой шеи. Но боли не было. Он больше ничего не чувствовал,