Я уничтожил Америку 2 Назад в СССР (СИ) - Калинин Алексей Страница 3

Опять поднялся шум. Кто-то кричал, что всё это подделано, что надо пересмотреть показания. Другие говорили, что правильно.

Я же под шумок постарался скрыться. То, что мне это не удалось, я понял по едущей по улице «Волге». Она не отставала от меня, а когда удалось поймать такси, то пристроилась в хвост.

М-да, никак не успокоятся. Ведь всё уже сказано, всё обговорено и приговор вынесен.

— Можно ехать побыстрее, а то на ужин опаздываю? — спросил я водителя такси.

— Еду с максимально разрешённой скоростью, — буркнул тот в ответ.

«Волга» дёрнулась и пошла на обгон. Через десяток секунд она поравнялась с едущим такси, а ещё через три секунды опустилось заднее стекло…

Глава 2

«Погоня! Какой детективный сюжет обходится без неё?» — почему-то мелькнуло у меня в голове, когда из открытого окна «Волги» высунулась волосатая рука и замахала, приказывая остановиться.

Вероятно, похожая мысль мелькнула и в голове водителя такси, когда он прибавил ход и бросил назад:

— За вами?

— За мной. Их родные в суде проиграли и хотят высказать всё, что думают, — не стал я кривить душой.

— Хоть по делу проиграли-то?

— Банда картежников-шулеров на нары села. Надолго…

— А! Эти гандоны! Да после их делишек таксистов опасаться стали! Не боись, пассажир, так просто нас не возьмёшь! — нехорошо оскалился пожилой водитель.

Он быстро переключил передачу и прибавил газ. Машина завибрировала, как будто впрыскивая в свои вены конскую дозу адреналина, а потом скакнула вперёд, постепенно уходя от «Волги».

Из окна преследователей чуть ли не по пояс высунулся молодой джигит. Закричал. Замахал руками. Но разве его пожелания можно было расслышать за ревом мотора?

Впрочем, догадаться о смысле криков было несложно. Визгливый голос ласково требовал остановиться для душевного разговора. Преследователь вильнул в нашу сторону, едва не залепив бампером по борту «Победы».

— Да вот хер ты угадал, — пробурчал таксист, дергая передачи и сворачивая влево.

Крупная «Победа» неожиданно легко вписалась в поворот. Только взвизгнули покрышки, когда водитель ударил по газу. «Волга» по инерции пролетела дальше.

«Только бы не начали стрелять!» — мелькнуло в голове.

Да, после того, как поживёшь в девяностых, перестанешь удивляться чему-то подобному. Тогда стрельба происходила сплошь и рядом. А вот сейчас, на относительно мирных улицах Москвы. Не за себя становилось страшно — за прохожих. Они-то ни в чём не виноваты.

— Я тут всё как свои пять пальцев знаю, — проговорил водитель, резко бросая машину вправо. — Нашли с кем связываться! Да я во время войны ни на одной мине не подорвался!

Меня мотнуло, едва не ударился о дверь. Всё-таки в плане удобств старые машины проигрывают машинам моего времени. Хотя и понадёжнее, как говорят…

Мы въехали в район пятиэтажек, густо засаженный тополями и берёзами. Таблички с названиями улиц мелькали сквозь ветви деревьев. Дорога вертелась как чёрт, приглашая нас глубже в лабиринт незнакомых переулков и дворов.

Под колёсами тяжелой «Победы» мягко поскрипывал асфальт, покрытый слоем мелкого песка. Позади тяжело рокотала мощная «Волга», нервно подпрыгивая на неровностях дороги.

Двигатели натужно завывали, издавая гул, способный заглушить самый громкий выкрик возмущённых соседей. Фары бегущих друг за другом машин метались, отражались в окнах жилых домов. Освещали панельные фасады, украшенные строгими блоками бетонных балконов.

Иногда попадались лозунги типа: «Партия — ум, честь и совесть нашей эпохи!»

Позади вновь завизжали покрышки. «Волга» выскочила следом, начала сигналить и моргать дальним светом. Она тянулась следом за нами, не отставая ни на метр.

Но шофёру на такие уловки плевать. Видно, сам раньше гонял немало, раз теперь ведёт себя так уверенно.

— Может, попробуем притормозить? — осторожно предложил я.

Водитель взглянул на меня искоса, будто хотел спросить: «Что, сдрейфил?» Но промолчал, лишь сильнее нажав на педаль газа. Мы понеслись вперёд, оставляя позади машины, деревья, стены домов.

«Волга», однако, тоже была не лыком шита. Она продолжала преследовать нас, периодически приближаясь почти вплотную. Если дело дойдёт до столкновения, вряд ли старая «Победа» сможет устоять против неё.

К счастью, впереди показался пост ГАИ. Хотя сами сотрудники наверняка были заняты своими делами, вид патрульной машины мог отпугнуть наших преследователей.

— Затормозите возле поста! — крикнул я водителю.

Тот кивнул, сбрасывая скорость. «Волга» подскочила к нам и встала впереди машины. Видимо, преследователи решили рискнуть и даже выступить перед милицией. Инспектор с интересом наблюдал за нами. Подходить не спешил.

Сердце бешено колотилось. Но тут я понимал, что сейчас драться, а тем более стрелять преследователи не будут — в этом времени форму уважают. Так что я сказал водителю:

— Вы подождите немного. Я сейчас быстро всё решу, и мы продолжим.

— Если помощь нужна, то… — водитель выразительно посмотрел на меня.

— Да вряд ли сейчас что будут делать. Пойду, узнаю — чего хотели.

— Ни пуха. Но если что — кричи! — сказал вслед водитель.

Я улыбнулся и вышел из машины, аккуратно закрыв дверь. Сам не любил, когда хлопали дверью моей машины. В такие моменты сама собой на язык наворачивалась фраза: «Холодильником так дома хлопать будешь!»

Из «Волги» уже вышли двое человек. Один из них помог выбраться старику, в котором я узнал отца Ашота. Они встали возле машины, приняв монументальные позы, как будто смотрели на горы Кавказа. Только бурок не хватало и посохов. Явно ждали моего подхода.

Да вот хренушки, многоуважаемые! Вам надо, вы и подходите!

Я же повысил голос:

— Вы что-то хотели спросить? Или гнались за мной только для того, чтобы сказать, насколько я вам неинтересен?

Инспектор заинтересованно посмотрел в нашу сторону, сделал несколько шагов и произнёс:

— У вас всё нормально? Какие-то проблемы, товарищи?

— У меня никаких проблем. Вот, товарищи что-то хотели спросить! — показал я на стоящих мужчин.

— Да, мы хотели поинтересоваться — как проехать к Большому театру? — улыбнулся один из стоящих.

Говорил почти без акцента. Либо очень хорошо учился в школе, либо родился где-нибудь здесь, в Москве.

— Нэ надо, Гиви, — остановил его отец Ашота, а потом посмотрел на инспектора. — У меня разгавор есть к этаму человеку, товарищ лейтенант. Всего несколько вопросов, и мы уедем.

Инспектор с сомнением посмотрел на меня. Я пожал плечами. Ну что же, если несколько вопросов, то да…

Отец Ашота посмотрел на того, кого назвал Гиви. Тот быстро нырнул в машину и вытащил свёрток коричневой бумаги. Отдал её отцу Ашота и остался возле «Волги». Старик же неспешными шагами двинулся ко мне.

Подошел не вплотную, а на расстоянии комфортной дистанции. Осмотрел меня с ног до головы. Потом сказал:

— Я не верил, когда мине рассказали про сына радные. Не верил, когда гаварили про сына друзья. Не верил, когда рассказывали знакомые… Я да паследнего не верил, что мой Ашот так может… И вот только кагда на суде произнесли приговор…

Старик тяжело вздохнул. Отвёл взгляд.

Понимаю, как ему сейчас паршиво на душе. Возвращаться с такими вестями домой не самое хорошее дело. А ещё предстоит смотреть в глаза соседям!

— Мне очень жаль, что так вышло, — произнёс я. — Сочувствую вашему горю.

— Вы… прастити меня, — словно сглотнув комок в горле произнёс старик. — Я винил вас, но… Надо было винить только самаго себя. Нэ даглядел. Нэ научил, как жить дастойно. Вот, вазьмите в качестве извинения.

Он протянул мне свёрток. Я осторожно взял его. Свёрток оказался лёгким, не больше килограмма. Развернул. Изнутри показалась овечья шерсть. Что это? Папаха? Похожая на ту, в которой в моём времени выходил на ринг

Поднял вопросительный взгляд на старика. Тот вздохнул:

— У нас принято считать, что мужчина тиряет папаху только вместе с головой. Мой сын патерял голову. А это… Вазьмите на память. Она ему ни к чему сичас, а кагда выйдет… Новую купит. На честно заработанные деньги.