Исключительное право Адель Фабер - Юлия Арниева Страница 3

— Как удобно списать всё на лихорадку, — я подошла к окну. Сад уже утонул в сумерках. — И что будет, когда я не одумаюсь?

— Тогда… тогда ты потеряешь всё. Титул, положение в обществе, средства к существованию.

— Вы пытаетесь меня напугать? — я обернулась к свекрови. — Или предостеречь?

— Я пытаюсь понять, что происходит с женщиной, которую я знала около двадцати лет.

— Она умерла, — сказала я правду, горько усмехнувшись, — и нет, я не поеду в ваше загородное поместье. Лучше в Ринкорд, там дом, который оставила мне моя тетушка, и муж на него не вправе претендовать.

Мадам Мелва долго смотрела на меня, словно впервые видела, а затем медленно кивнула.

— Я обещаю, что ты не будешь знать нужды, — тихо сказала она. — У меня есть собственные средства. Немного, но достаточно, чтобы жить достойно.

— Благодарю вас, — я склонила голову. — Но, думаю, мужу не удастся так просто от меня избавиться. Ему придется поделиться теми деньгами, что он скрытно держит на счету в банке. Иначе мсье Девраль узнает много чего интересного.

Глаза мадам Мелвы на мгновение расширились, но она быстро справилась с удивлением.

— Ты изменилась сильнее, чем я думала, — произнесла она, поднимаясь. — Что ж, может быть, это к лучшему. Мой сын… он сын своего отца.

Когда дверь за мадам Мелвой закрылась, я наконец выдохнула, но в одиночестве пробыла недолго. Дверь распахнулась без стука, и на пороге возник супруг — бледный, с трясущимися от гнева руками.

— Ты… — начал он, но осекся, увидев, что я спокойно сижу за столом, перелистывая страницы дневника.

— Да? — я подняла на него взгляд.

— Завтра приедет мой поверенный, — процедил муж сквозь зубы. — Ты подпишешь отказ от всех претензий на моё состояние. И уберешься отсюда навсегда.

— Как любезно с твоей стороны лично сообщить мне об этом, — я улыбнулась. — А я думала, ты пришлешь лакея с запиской.

— Не испытывай моё терпение! — он шагнул в комнату. — Ты ничего не получишь! Ничего, слышишь? Без меня ты никто! Просто дочь обедневшего барона с провинциальными манерами!

— Возможно, — я пожала плечами. — Но на те деньги, что ты при разводе переведешь на мои счета, я буду жить даже лучше.

— Пф, — он фыркнул, — ты бредишь. Я не дам тебе ни гроша.

— Правда? А как насчет беседы с мсье Оноре три недели назад? — я небрежно постучала пальцем по странице дневника. — Той самой, где ты оговаривал условия сделки, которая, конечно же, не отражена в официальных документах?

Он потрясенно выдохнул, но быстро пришел в себя.

— Тебе никто не поверит, — холодно произнес он. — Женские истерики и выдумки, не более.

— Мне и не нужно, чтобы верили, — я захлопнула дневник. — Достаточно слуха. А после еще одного, и еще твоей репутации конец. Впрочем, мы можем решить всё полюбовно. Счет в банке на моё имя — и я забуду всё, что слышала.

— Кто ты? — вдруг спросил Себастьян, посмотрев на меня с такой ненавистью и… с каким-то странным восхищением? — Моя жена никогда…

— Твоя жена никогда не смела перечить, — закончила я за него. — Но люди меняются. Особенно когда им нечего терять.

Он еще несколько секунд сверлил меня взглядом, а затем резко развернулся и вышел, хлопнув дверью.

Я глубоко вздохнула, чувствуя, как дрожат руки. Эта игра в кошки-мышки выматывала. Но я не могла позволить себе слабость. Не сейчас, когда до свободы оставался всего шаг.

Глава 3

— У меня предложение, — произнес муж, остановившись в дверях моей спальни, опираясь плечом о дверной косяк.

Он как всегда не удосужился постучать — старая привычка, от которой я пыталась его отучить последние недели. В воспоминаниях Адель он никогда не стучал, входя в её комнату, считая своим правом появляться где угодно в собственном доме без предупреждения. Но теперь вместо испуганного трепета, который испытывала Адель, я чувствовала лишь раздражение.

Утренний свет из высокого окна падал на его лицо, подчеркивая заострившиеся черты. Последние дни он мало спал — я слышала, как он ходит по кабинету до поздней ночи, а под глазами залегли тени. Выглядел он непривычно неуверенно, теребя золотую пуговицу на рукаве темно-синего сюртука — жест, который я уже успела изучить. Так он делал всегда, когда нервничал или сомневался.

— Неужели? — проронила, продолжив перебирать письма на инкрустированном перламутром туалетном столике, разбирая их по стопкам. Большинство из них — пустые светские приглашения, но некоторые содержали полезные сплетни.

— Я готов перевести определенную сумму на твой счет, — его голос звучал деловито, с той ноткой покровительственного высокомерия, которая всегда проскальзывала, когда он говорил о деньгах. — Сумму, которая позволит тебе жить достойно.

От его интонации на слове «достойно» у меня по спине пробежал холодок. В его понимании «достойно» означало «скромно, но не впроголодь» — ровно столько, чтобы не опозорить его имя, но недостаточно для настоящей независимости.

— А взамен? — мой голос звучал ровно, почти скучающе.

— Взамен ты пойдешь со мной на прием к графу Реншо в эту пятницу, — он сделал паузу, наблюдая за моей реакцией. — И будешь любезна с мсье Леваном.

Мсье Леван. Память Адель услужливо подсказала: грузный мужчина лет пятидесяти, владелец нескольких текстильных фабрик и доков в северном порту. Вдовец с репутацией ловеласа, известный своими специфическими вкусами.

Первый порыв отказаться и послать мужа куда подальше я задавила в корне. Всё же я сейчас находилась в мире, где женщина — всего лишь приложение к мужу. И пока моё поведение списывалось на неокрепшее после болезни здоровье. Да и муж настолько был растерян резким изменением в поведении жены, что пока ещё не решался на серьезные угрозы, не видя во мне противника. Но если я буду дожимать, то могу все проиграть.

— И что я должна делать на приеме? — спросила я равнодушным голосом. — Терпеть пыхтение и сальные взгляды твоих потенциальных партнеров я более не намерена.

— Ты должна всего лишь слушать, — ответил муж, недовольно поморщившись.

— Ах да, женщина же ведь вроде тумбы, — насмешливо проронила я. — Хорошо, я послушаю. Мне нужно знать конкретную