Демон Жадности. Книга 3 - Юрий Розин Страница 30

— Командир! — кто-то крикнул.

— Продолжайте огонь! — прохрипел я, поднимаясь на ноги. — Не дать им приблизиться!

Артиллеристы выполнили приказ. Шквал огня обрушился на оставшихся артефакторов Сказания, вынудив их отступить и рассыпаться. Но на Гирма и Бриоля это почти не действовало.

Их щиты пылали, поглощая снаряд за снарядом. Они медленно, неотвратимо, как жнецы, продолжали приближаться к «Дивному». Расстояние сокращалось с каждой секундой.

Холодный ужас сковал мне грудь. Если они вступят на палубу, это будет бойня. Мои ребята были сильны, но против двух Хроник, один из которых на Кризисе, а второй — Кульминации… у них не было шансов.

Силар… я посмотрел на него. Он стоял у штурвала «Когтя», его лицо было искажено яростью и бессилием. Он был могуч, но без своих артефактов явно не настолько, чтобы хотя бы задержать одного из них. Остановить эту лавину мог только я.

Гирм и Бриоль были уже так близко, что я видел оскал на лице Людоеда и холодную, безразличную маску Сизого. Еще минута, максимум полторы.

Отчаянный план родился в голове мгновенно. Я рванулся от штурвала, проигнорировав пронзительный укол в спине, и схватил за шиворот все еще связанного Родрика, которого я взял с собой чисто на всякий случай. Пригодилс, черт.

Вытащив его на открытую палубу, к самому лееру, я приставил лезвие татуировки «Энго» к его горлу.

— Гирм! — мой голос прорвал гул двигателей и вой пустоты. — Смотри! Твой капитан! Отступай, или я открою ему глотку!

Я надеялся на хоть каплю солидарности, на малейшую попытку торга. Но Людоед лишь скривился в презрительной гримасе. Его голос, усиленный маной, грохнул, как удар грома:

— Режь, ублюдок! Найду другого! Мне нужны корабли, а не предатели!

Его слова ударили с физической силой. Родрик замер в моих руках, и по его лицу пробежала тень горького, последнего понимания. Его жизнь не стоила для Гирма ровным счетом ничего.

План провалился. Но времени на отчаяние не было.

— Всем кораблям! — закричал я. — Рассредоточиться! Разные курсы! Максимальная скорость!

Я отшвырнул Родрика обратно к борту и рванулся к штурвалу. Резко развернув «Дивного», я направил его не в открытую пустоту, а вдоль гигантской стены Руины, надеясь использовать ее рельеф как прикрытие.

Тактика сработала — но лишь отчасти. Гирм, увидев, как наш флот рассыпается веером, на мгновение замер в нерешительности. Затем он резким жестом отдал приказ Бриолю:

— Сизый! За тем, что на север! Добей и возвращайся! Этот — мой!

Бриоль, не меняя выражения лица, ринулся в указанном направлении, преследуя один из уводящих кораблей. А Гирм, развернув свой щит, как таран, ринулся за мной.

Корабли были быстрее Артефакторов, но только после разгона. А его еще нужно было набрать. И уже было очевидно, что Гирм догонит нас быстрее, чем «Дивный» сможет ускориться достаточно.

Тем более что теперь, когда Гирм был у нас в кильватере, он уже мог не опасаться огня бортовых орудий, а редкие выстрелы кормовых пушек попросту игнорировал — снаряды разбивались о его раскаленный щит, не причиняя вреда.

Расстояние между нами стремительно сокращалось. Он догонял. Еще немного — и он врежется в корму, сминая металл и плоть.

— Держи курс! — бросил я своему рулевому, молодому Артефактору с бледным от ужаса лицом. — Не сворачивай!

Я развернулся и побежал по палубе на корму, к приближающейся смерти. Мои раны горели, мана в татуировках клокотала, требуя выхода. Я не мог позволить ему ступить на палубу. Один его удар — и полкорабля превратится в щепки. Один взмах секиры — и десятки моих людей умрут.

Гирм был уже в нескольких метрах от кормы. Его щит пылал, готовясь протаранить обшивку.

Я оттолкнулся от палубы, используя всю скорость «Прогулок», и встретил его в воздухе, перед самым козырьком его щита.

Энергетический клинок со звоном встретился с его секирой. Взрыв маны ослепил меня. Удар был чудовищным, он отбросил меня назад, на палубу, и я едва удержался на ногах, чувствуя, как трещит кость в уже поврежденном плече. Но я стоял между ним и моим кораблем. Между ним и моим экипажем.

— НА МЕНЯ! — проревел я, снова поднимая клинок и снова бросаясь в атаку.

Глава 11

Мир сузился до раскаленного лезвия секиры Гирма, до бешеного ритма его атак. Каждый удар был катастрофой. Воздух трещал и плавился вокруг его оружия, а волны сжатой маны били в меня, пытаясь сломать кости и разорвать плоть даже при блоке.

Я отскакивал, уворачивался, парировал клинком «Энго», чувствуя, как трещит кость в уже изувеченном плече. Моя спина пылала огнем, каждый вздох давался с трудом.

Он был сильнее. Не просто сильнее — он будто был воплощением грубой, необузданной мощи, вышедшей из-под контроля. Его мана на стадии Кризиса Хроники бушевала внутри него, как ураган в стеклянном сосуде.

К счастью для меня, ее чудовищность также порождала нестабильность: вспышки силы сменялись мгновенными провалами, атаки были сокрушительными, но предсказуемыми для того, кто мог их увидеть.

И я видел. Моя татуировка-окуляр, вплетенная вокруг правого глаза, горела ледяным огнем, рисуя в воздухе сложные, пульсирующие траектории потоков его маны.

Я видел, как энергия копится в его мышцах за мгновение до взрывного выпада, как она переливается в секиру перед особенно мощным ударом. Это не было чтением мыслей — это было чтением энергии. Я реагировал не на движение его тела, а на всплеск маны, опережая его на долю секунды.

Я отпрыгивал в сторону за секунду до того, как лезвие топора прочертит огненную трассу на месте моего торса. Я приседал, и волна разрушительной энергии проносилась над моей головой. Я подставлял клинок под те удары, которые мог отразить, уводя их силу вскользь, в пустоту, чувствуя, как рука немеет от каждого парирования.

Но атаковать сам я не мог. Вернее, мог, но это было бы бессмысленно. Его энергетический щит был непробиваемой скалой. Мои удары отскакивали от него, не оставляя и царапины. Я был обречен на защиту, на изматывающую оборону, на надежду, что его бешеный расход энергии иссякнет раньше, чем мои силы или удача.

И я почти дождался. Его атаки стали чуть менее частыми, щит на мгновение мерцал после особенно яростного взрыва. В его глазах, полных безумной ярости, появилась тень усталости. Он тратил ману как сумасшедший, а я лишь грамотно расходовал свою, перераспределяя ее между татуировками, «Прогулками» и клинком.